Когда Мэделин смотрела, как Роналд несет их чемоданы вверх по лестнице, ее сердце готово было разорваться от боли. Как все изменилось! Даже их домик уже не кажется уютным и приветливым — теперь она чувствует себя здесь нежеланной гостьей.

Когда ей удалось нагнать мужа, он уже был в их спальне. Согнувшись над чемоданом, он выуживал из него заметки, сделанные прошлой ночью.

Вдохнув поглубже, Мэделин тихонько подошла сзади, осторожно дотронулась до его загорелой руки и тут же почувствовала, как от ее прикосновения напряглось его тело.

— Дорогой, давай поговорим, — предложила она беззаботным, почти жизнерадостным тоном.

Простого прикосновения оказалось достаточно, чтобы их кровь вскипела и оба они почувствовали неодолимое влечение друг к другу. Роналд медленно выпрямился и обернулся к ней. Его светло-серые глаза потемнели, а на скулах проступил румянец.

Он возбужденно дышал, пристально глядя на ее губы, как будто предвкушая страстные поцелуи. Охваченная волной жгучего желания, Мэделин подумала: раз они так любят друг друга, то никакие преграды не смогут их разлучить.

— Нам не о чем говорить, — неожиданно равнодушно отозвался Роналд. Он снова отвел глаза и уткнулся в свои бумаги. — Ты знаешь, чего я хочу. Как я уже говорил, я хочу, чтобы ты наконец сама все решила.

— Неправда! — Мэделин потом не помнила, произнесла ли она это слово вслух или про себя.

Зато уж в чем она была уверена, так это в собственной глупости. Она забыла, что для Роналда, как и почти для всякого мужчины, его гордость и достоинство важнее всего. Даже важнее любви.

— Я пару часов посижу в кабинете. — Он прошел мимо нее. — Этого времени вполне достаточно, чтобы ты решила, что будешь делать.

В душе Мэделин точно разорвалась бомба. Дикая ярость, туманящая разум, заставила ее броситься наперерез Роналду и преградить ему дорогу к двери. Невероятным усилием воли подавив желание завопить что было сил, она заявила:

— Пожалуйста, перестань глупить. Ты не ребенок, в конце концов.

Хотя ей и удалось сказать это достаточно ровным голосом, скрыть свое внутреннее состояние она не смогла. Куда было спрятать покрасневшее от гнева лицо, блестящие глаза, кулаки, невольно сжавшиеся так, что побелели суставы пальцев?

Роналд взглянул на нее с откровенным вожделением.

— Да, я не ребенок. Так не будь ребенком сама...

Его голос звучал напряженно. Мэделин знала, о чем он думает в этот миг, чего хочет.

— Мэдди, — негромко позвал он.

Кажется, страсть взяла верх над гордостью, торжествующе подумала Мэделин. Где-то глубоко внутри нее зародилось приятное тепло. Она ощущала свою власть над этим большим, мощным мужчиной и наслаждалась этим ощущением.

Протянув руку, Роналд погладил ее волосы, потом его пальцы скользнули по щеке. Любовь к ней ощущалась в каждом его прикосновении. Она восхищалась им, любила его больше жизни, но поклялась ради себя и ради него, что не уступит ни на йоту. Грубость и бесцеремонность его поведения унижали ее, низводя до уровня жалкой, зависимой женщины прошлого, рабыни мужа. Такой, какой была ее мать...

Обессилев, Мэделин прикрыла глаза. Она плыла по течению, ее тело не слушалось разума, оно жадно рвалось к Роналду, стремясь слиться с ним воедино.

— Я тоже хочу тебя. Очень хочу. Но, Рон, нам сперва надо поговорить. — С усилием она открыла глаза. Веки были такими тяжелыми!

— Хватит разговоров! — Роналд накрутил длинную прядь ее волос на свою руку. — Надоело. — Его губы прикоснулись к ее лицу. — Есть только один способ, которым я могу заставить тебя замолчать, — прошептал он, ловя ее губы.

Мэделин ерошила пышные волосы Роналда, изо всех сил пытаясь сохранить власть над своими чувствами. Тяга к нему была непреодолимой, как извечный закон природы, с которым невозможно бороться, но они должны поговорить о том, что стоит между ними и грозит разрушить их счастье. И все же Мэделин почти совсем сдалась, когда он, призывно заглядывая ей в глаза, обнял ее.

— Это нечестно, — шепнула она, из последних сил пытаясь уклониться от его поцелуев. Неожиданно ее захлестнула горькая досада, заставившая резко оттолкнуть Роналда от себя. — Прекрати это! Ты дашь мне хоть что-нибудь сказать?

Он окинул ее пронзительным взглядом, все еще не выпуская из рук прядь ее волос.

— Тебе нужен ответ?

Он дал его. Хотела Мэделин того или нет, но он с первобытной страстью впился в ее губы, всем телом прижав ее к двери и тяжело дыша. А ее ответ был предопределен — она растаяла в его руках. Ее пальцы теребили его густые волосы, гладили лицо. Ее губы жадно раскрылись навстречу его поцелую.

И тогда Роналд стал удивительно нежен. Его руки и губы осторожно ласкали Мэделин, едва касаясь ее кожи. Ее пальцы скользнули под его футболку. Она поглаживала теплую, упругую кожу его мускулистого живота, чувствуя, как Роналд вздрагивает от острого, нестерпимого желания.

— Моя радость... — нежно пробормотал он, — как мне хорошо с тобой!

Сдавшаяся, но еще не потерявшая способность дразнить его, Мэделин оторвалась от его губ и провела по ним кончиками пальцев. Потом ее рука стала медленно спускаться все ниже, ласково скользя по его груди и животу. Потом, еще медленнее, она начала расстегивать одну за другой пуговицы своей блузки и наконец стянула ее. Она с удовольствием смотрела, как Роналд внимательно следит за движениями ее тонких пальцев, нарочито неторопливо расстегивающих шелковый лифчик, отделанный кружевами.

— Ведьма! — Роналд на мгновение замер, пожирая ее глазами, потом коротко, с всхлипом вздохнул, сорвал с себя футболку и в упоении прижался к ее обнаженной груди. — Нам не нужно никого убеждать, — хрипло шепнул он, зарываясь лицом в ее волосы. — Есть ты. Есть я... — Он подхватил ее на руки и понес к постели.

Мэделин нежилась в кровати. Ее разгоряченное ласками тело отдыхало, губы еще горели после страстных поцелуев Роналда.

Улыбнувшись, она подумала, что проспала не меньше трех часов. Пора бы принять душ, одеться и пройти в его кабинет, маленькую комнатку в глубине дома. Но сначала надо разобраться в собственных мыслях, решила она, вновь прикрыв глаза. Она должна сделать это ради них обоих.

Итак, первое. До тех пор пока не заходила речь о ее уходе с работы, Роналд никогда не вел себя так — грубо и вызывающе. С первого дня их встречи главной его заботой были ее самочувствие, ее настроение, ее желания.

После неудачного замужества с Джереми внимательность Роналда, его чуткая заботливость стали для Мэделин полной неожиданностью. За эти три месяца она почувствовала, себя уверенной в своей привлекательности, обожаемой и даже избалованной.

Но гнусный пьяница Марк все разрушил своей болтовней в ночном клубе... Ядовитые семена, посеянные им, взошли. Но еще можно было затоптать эти вредоносные ростки, не дать им расцвести.

Пулей выскочив из постели, Мэделин схватила чистое белье и помчалась в душ, продолжая размышлять. Когда Роналд спросил ее, не было ли в словах Марка доли правды, она была сражена этим. Чувствуя себя виноватой, она перешла тогда в ответную атаку, принялась нападать на него. Пытаясь взглянуть на сложившуюся ситуацию глазами Роналда, она быстро застегивала пуговицы легкой зеленой рубашки, натягивала свои любимые джинсы. Сунув ноги в легкие сандалии, пошла на кухню поставить чайник.

Она уже держала в руках поднос с полными чашками, когда Роналд подошел сзади и обнял ее.

— Я думала, ты работаешь. — Полуобернувшись к нему, она прижалась к его плечу, с наслаждением вдыхая терпкий, по-настоящему мужской запах его тела.

— Да, я немного поработал. — Он уперся подбородком в ее макушку, его длинные пальцы поглаживали ее живот. — Но потом мне в голову пришла блестящая идея — приготовить тебе чай. Тогда тебе пришлось бы как следует отблагодарить меня за это. Я думаю, тебе самой этого очень хочется.

Мэделин чувствовала, что он возбуждается все сильнее. Она ощущала на своих ягодицах прикосновение его затвердевшего члена. Руки Роналда легли ей на грудь и стали теребить соски. Мэделин снова начала задыхаться от желания, перед глазами все поплыло, голова закружилась...