— Нет! — воскликнула Натали, сопротивляясь всеми силами.

— Поцелуй меня, — повторял Коултер, еще крепче прижимая ее к себе, — или я не отпущу тебя, даже когда Мисси и Рики придут из школы.

Из дрожащих губ Натали невольно вырвался стон. Рот ее наконец раскрылся. Повинуясь инстинкту и опыту, приобретенному у Коултера, она отвечала на его требование. Сначала он лишь принимал ее поцелуй. Он хотел, что-бы она сама научилась проявлять активность, и, только когда ее губы стали настойчивыми, она ощутила жар его поцелуя.

Натали больше не сознавала, что происходит. Ей казалось, что она тонет, а потом всплывает на поверхность и вновь рождается. Коултер отвечал на ее страстные поцелуи. Ее тело покачивалось на волнах наслаждения.

Когда он наконец оторвался от ее губ, На-тали была не в состоянии шелохнуться. Ее дрожащие руки лежали на его плечах. Через полуопущенные веки она видела, как он пожирает страстным взглядом ее запрокинутое лицо.

— Повтори еще раз, что только “терпишь” мои ласки, — насмешливо произнес Коултер.

Он полностью владел собой, в отличие от Натали, которая еще не могла прийти в себя от его поцелуев.

В ее глазах стояли слезы обиды и унижения. Они жгли, как соль открытую рану.

— Я сделала то, что вы хотели. Теперь отпустите меня, — проговорила она дрожащим голосом.

Он только пожал плечами, как бы смеясь над ее упрямой гордостью, и отпустил ее. Освободившись, она все еще чувствовала огонь желания, который опалил ее, и не могла смотреть Коултеру в глаза. Подойдя к двери и не оборачиваясь, она сказала:

— Я вас ненавижу, Коултер! Интересно, знакомы ли вам такие чувства?

В ответ Коултер рассмеялся и сказал:

— Я вернусь к обеду. Надеюсь, моя любящая жена не вздумает меня отравить и мне не придется заставлять ее все пробовать первой и умереть вместе со мной.

В тон ему Натали ответила:

— А я как раз собиралась пойти поискать ядовитые грибы. — Хотя она понимала, что ее выпады не производят на него впечатления, она не могла удержаться.

Всю следующую неделю Натали работала без отдыха. Она чистила, где надо и не надо, придумывала все новые блюда, ходила на экскурсии с Мисси и Рики, убиралась до глубокой ночи, стараясь не заходить в спальню, пока Коултер не уснет. Она не была уверена, действительно ли он спит, Когда тихо ложилась в постель. Но он ничего не говорил и только забавлялся, глядя, как преданно она ухаживает за детьми и следит за домом.

Она опять похудела, и на ее лице появились следы переутомления. Но она думала, что никто этого не замечает.

Поглядев в овальное зеркало, висевшее в столовой, Натали ущипнула щеки — старый, испытанный способ вызвать румянец — и по-шла в гостиную звать Коултера и Трейвиса обедать. Как обычно в последнее время, она обратилась к Трейвису, и его теплый и уважительный взгляд немного ободрил ее.

— Рики и Мисси уже сидят за столом. Можно идти обедать, если вы готовы.

— Еще пять минут — так хочется допить пиво! — попросил Трейвис, поднимая недопитый стакан. — Я весь день мечтал выпить холодного пива, не хочется спешить.

— Конечно, — согласилась Натали, — сегодня было тепло. — Она не смотрела на Коултера, который развалился на стуле, но не могла не замечать его присутствия.

— Тепло? — воскликнул Трейвис, приподнимая брови. — В загонах было настоящее пекло. Рабочие обрадовались бы ящику холодного пива, словно северному ветру, подувшему с равнины. Мне страшно подумать, что будет завтра.

Натали вспомнила, какой вид был у Коултера, когда он пришел час тому назад. Рубашка на нем была мокрая от пота. Выгоревшие на солнце волосы пропылились, несмотря на то что он прикрывал их широкополой шляпой. У него был усталый вид, совеем не такой свежий и мужественный, как сейчас, подумала она, взглянув на него краем глаза.

— Трейвис, почему бы вам не попросить Натали привезти завтра в полдень ящик пива? — лениво предложил Коултер, изучая пену, покрывавшую стенки его пустого стакана.

Она бросила на него удивленный взгляд. Трейвис долго смотрел на Коултера, потом допил свое пиво и сказал:

— У Натали достаточно других дел.

— О, она будет только рада, — возразил Коултер с невеселой улыбкой и с мрачной иронией взглянул на Натали. — Моя жена любит придумывать себе работу, чтобы ни минуты свободной не оставалось.

Натали опустила глаза под его жгучим, напористым взглядом. Почувствовав вопроси-тельный и озабоченный взгляд Трейвиса, она покраснела. Коултер, как всегда, попал в самую точку.

С притворной беспечностью она повернулась к Трейвису и сказала:

— Я обязательно привезу завтра пиво. Мне совсем не трудно. А теперь извините, мне надо разливать суп.

— Мы сейчас придем, — заверил ее Трейвис.

За столом разговор шел только о детях, об их делах, и никто больше не касался того, как много работает Натали. После кофе Трейвис сразу же ушел. Натали не знала, куда исчез после обеда Коултер. Она не слышала, чтобы он заводил машину, но не стала проверять.

Как и в предыдущие дни, она большую часть вечера провела с детьми. В одиннадцать она все еще была на кухне — решила вымыть

висячую лампу.

Натали стояла на столе. Вытирая пот со лба, она краем глаза заметила, что кто-то по-явился в дверях. Натали резко обернулась, от неожиданности чуть не опрокинув миску с мыльной водой. Поняв, что это Коултер, она поспешно отвернулась и продолжала работать.

— Вам что-нибудь нужно? — холодно спросила она.

— Я хотел показать дорогу к загонам для скота, — спокойно ответил Коултер. — Вы хотите показать мне дорогу сейчас? — недовольно спросила Натали. — Но ведь уже темно.

— Я имел в виду карту, — сухо ответил Коултер.

Чтобы скрыть смущение от своей недогадливости, Натали начала протирать цепь, на которой висела лампа.

— Я сейчас освобожусь, — сказала она.

— Можешь не спешить, — протянул Коултер.

Натали и не собиралась спешить, но ее смущал его пристальный взгляд, и она решила закончить поскорее. От духоты и неудобной позы, в которой она стояла, Натали стало не-хорошо, у нее закружилась голова, она пошатнулась и в ту же секунду почувствовала, как сильные руки подхватили ее. Коултер опустил ее на пол.

Натали попыталась вырваться,

— Со мной все в порядке.

— Конечно, — усмехнувшись, сказал Коултер. В его объятиях голова кружилась еще больше, чем от жары.

— Это все от духоты, — твердила Натали.

— Если тебе хочется безвременно сойти в могилу или довести себя до полного истощения, это твое личное дело. Мне все равно. Можешь продолжать в том же духе. Но я хочу спать. Поэтому и предлагаю объяснить тебе, как доехать.

Натали надеялась увидеть в его глазах хоть каплю сочувствия, но он намеренно давал ей понять, что она ему совершенно безразлична, и как женщина, и просто как человек. Это было жестоко. Она вдруг поняла, что потерпела полное поражение.

Молча Натали последовала за ним в его небольшой кабинет. Сюда она заходила толь-ко для уборки. Ей стоило большого труда сосредоточиться на объяснениях Коултера и за-помнить путь, прочерченный его карандашом по большой карте ранчо. Но она подумала, что как-нибудь сумеет найти дорогу утром, и сказала ему, что все поняла. Она надеялась еще раз взглянуть на карту, когда Коултер уйдет на работу.

— Ладно, — сказал он. — Сейчас ты так устала, что не в состоянии вспомнить собственное имя. Я объясню тебе все утром.

С этими словами он выключил настольную лампу и, небрежно бросив “спокойной ночи”, удалился. Натали молча проследила за ним взглядом. Ее ошеломило абсолютное безразличие, которое он проявлял к ней. Это задевало ее больше, чем она ожидала. Он даже не пытался изобразить сочувствие и уговорить ее лечь пораньше спать.

Он прав, ведь она напрасно изводит себя работой. Только себе делает хуже. Что она надеялась ему доказать? Что если он считает ее рабыней, то она должна трудиться с утра до ночи? А кто позаботится о Рики?

Коултер уже был в постели, когда Натали вошла в спальню. Он без всякого интереса посмотрел на нее и повернулся на бок на своей половине кровати. Натали прошла в ванную комнату, умылась и надела ночную рубашку. Коултер не шевельнулся, когда она легла рядом. На ее глаза набежали непрошеные слезы, но усталость взяла свое, и она забылась беспокойным сном.