Он вернулся через несколько минут, нагруженный рожками мороженым.

— Шоколадное, — сказал он, протягивая ей одно, — твое любимое. Мятное — тоже твое любимое. И фисташковое, ты еще его не пробовала.

Они отправились дальше, держась за руки.

— Что ты делала все эти годы? — спросил он вдруг. — Я знаю, что ты стала звездой, но что еще?

— Очень мало, — осторожно ответила она. Ей нужно следить за своими словами, чтобы не выдать секрета.

Тень беспокойства промелькнула на ее лице. Но Рико успел это заметить.

— У тебя, разумеется, есть друзья, — сказал он с непринужденной улыбкой. — Кто-то должен ждать тебя дома. Ты ведь звонила своему другу — как его имя? Гарри?

— У меня много друзей, которым я могу позвонить, — пожала она плечами. — Очень вкусное мороженое.

— Потрясающее, — сказал он, соглашаясь поменять тему разговора.

Было странно видеть, что он слушается ее, а не наоборот. Но теперь он был вынужден добиваться того, чтобы любимая женщина его не покинула и эта область ему была совершенно незнакома.

— Почему мы нашли именно ту carrozza? — спросил он.

— Это был знак свыше. Как второй шанс.

Он кивнул.

Они гуляли несколько часов, держась за руки, как дети, почти не разговаривая, наслаждаясь спокойствием и хорошей погодой. Потом кто-то узнал их, и вокруг послышались шушуканье. Скоро все смотрели только на них.

Недалеко от вольера со слонами они увидели небольшое открытое кафе и сели за деревянный столик, чтобы перекусить. Внезапно появились папарацци. Сделав несколько снимков, они бросились наутек, прижимая к груди бесценное сокровище — пленку, на которой был Рико Форца, одетый в обычную одежду, обменивающийся глупыми шутками с женщиной, которая заставляла его глаза сиять счастьем. Они никогда раньше не видели его с гамбургером в руке, тем более в зоопарке.

— Ну, теперь у них достаточно материала для газет, — фыркнул он.

— О, оставь, — сказала Джули. — Подумай, как это хорошо для моей карьеры, — она усмехнулась, — и как будет беситься Мариэлла.

— У тебя на нее зуб, не так ли?

— Да, — призналась Джули.

Рико было приятно, что она ревнует.

Когда они покинули кафе, журналисты еще преследовали их какое-то время, изредка делая снимки, но вскоре исчезли.

Джули хотелось, чтобы этот день никогда не кончался. Это был потрясающий выходной. Она забыла о всех неприятностях. Казалось даже, что она все видит в другом свете и неприятности уже не пугают ее, как раньше. Она могла теперь справиться с ними.

Они болтали о том о сем, не затрагивая опасных тем, им было легко вместе. Но наконец пришло время начать разговор о главном.

Рико начал первым:

— Ты однажды сказала мне, что пение доставляет тебе самую большую радость, больше, чем все остальное. За исключением любви.

— Нет, это сказал кто-то другой. Пэтси Браун.

— Что с ней случилось, Джули?

— Ей было трудно жить. Ее больше нет. Это все.

— Все, — повторил он. — Кто бы мог подумать, сколько смысла может скрываться за одним словом.

— Ты говорил мне, что любишь меня, — напомнила она. — Только три слова, но в них был целый мир. Все, что я хотела.

— Нет, не весь, — повторил он. — Тебе хотелось славы.

— Да, но… — поколебалась она.

— Что?

— Не такой ценой.

Они посмотрели друг на друга.

— Может быть, прошлое обладает слишком большой властью над настоящим, — произнесла Джули.

— Так не должно быть. Мы сами можем выбирать свою судьбу.

Она улыбнулась:

— Ты говоришь как настоящий Форца. Но мы не можем быть «властелинами мира».

— Я не чувствую себя властелином мира, — признался он. — Я чувствую себя глупым мальчишкой, который заставил тебя рыдать.

— Ты не заставлял меня плакать тогда.

— Нет, заставлял. Однажды. Я был в плохом настроении и плохо обошелся с тобой.

— Не помню, — сказала она.

— Я помню. Я старался не повторять таких ошибок.

Джули молчала. Да и что она могла сказать?

— Мама, мама!

Они оба повернулись к клетке с шимпанзе, перед которой пританцовывал маленький мальчик, хватаясь за папину руку и пытаясь привлечь внимание матери. Неподалеку его мама покупала мороженое, она поспешила к своей семье и протянула ребенку руку. Отец с любовью смотрел на них. Джули не знала, о чем думает Рико, но ждала, что он напомнит ей о своей потере. Она заметила, как погрустнело его лицо. Как опустились плечи, словно от непосильной ноши. Но он ничего не сказал.

Через минуту он взял ее руку и спросил:

— Куда мы теперь идем?

— Мне нужно возвращаться назад и готовиться к представлению.

Он словно только что очнулся.

— Я забыл об этом.

— Это был хороший день, Рико!

— Мы встретимся с тобой завтра?

— Завтра я не могу, — ответила Джули.

— Твои планы значат для тебя больше, чем я?

— Ты всегда можешь узнать это.

— Нет, сразу ответил он. — Я. Обещал, что за тобой больше не будут следить, а я человек слова.

— Я знаю это, Рико. Твоего слова достаточно для меня.

На следующий день она нашла свою гримерную полной роз, темно-красных от Рико, розовых от Беппе. Как раз перед началом выступления толстячек просунул голову в ее дверь.

— Мы будем петь дуэтом, si? — спросил он весело.

— Конечно, — ответила Джули.

Беппе быстро поцеловал ее в щеку и направился к выходу. В дверях он столкнулся с Рико. Беппе попятился, бросив на Джули театральный взгляд обожания, который взбесил Рико.

— Неужели женщинам действительно нравится это?

— Он смешной, — отозвалась Джули. — Мне он нравится. Мы собираемся петь вместе.

— Ты думаешь, это хорошая идея?

— Прекрасная!

— Как ты провела день? — Этот вопрос стоил ему больших усилий.

— Хорошо, спасибо. — Она улыбнулась своим воспоминаниям.

— Я рад. — Его улыбка была вымученной.

Он не видел улыбку Джули, потому что быстро ушел, но эта улыбка была полна нежности. Она знала, чего ему стоило задать эти вопросы. Но пока все шло хорошо. Если бы только так все шло и дальше!

На следующее утро они репетировали дуэты вместе с Беппе, и Карло остался очень доволен результатом.

Когда Джули направлялась в гримерную, она услышала голос Рико. Дверь в его офис была полуоткрыта. Она ускорила шаг, не желая подслушивать. Но все равно услышала слово «carissima» — дорогая.

Дорогая! Рико называл кого-то «дорогая».

А потом он засмеялся.

Этот смех заставил ее остановиться. Он был нежным и искренним. Он смеялся так, когда был с ней в зоопарке. Он снова засмеялся, и интимность этого смеха убедила ее в том, что он говорит с женщиной.

Она сделала глубокий вдох и прислонилась к стене. Этого не может быть. Ее затрясло.

Это была не Мариэлла. Интуиция подсказала ей, что он не мог говорить так с пустоголовой старлеткой. Это была другая женщина. Женщина, о которой он ничего ей не говорил.

Она сжала руки и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Затем она услышала, как Рико нежно сказал:

— Анна, дорогая…

Теперь она знала. Его возлюбленную звали Анна. Не Джули.

— Мне надо идти, Анна. Я увижусь с тобой так скоро, как только смогу. Я буду рад приехать на фестиваль, и мы будем танцевать на улице как обычно. Пока! Береги себя.

Джули поспешила в гримерную, захлопнув за собой дверь.

Как могло такое произойти? Любовь в глазах Рико была притворством, а где-то есть его настоящая любовь. Еще один из его трюков?

Что-то взорвалось у нее внутри. Что бы ни случилось, ей нужно увидеть Анну, поговорить с ней. Это было очень просто сделать, но она не осмеливалась. Раздираемая сомнениями, Джули стояла, не в силах пошевелиться. А потом приняла решение.

Коридор был пуст. Она проскользнула в кабинет Рико, подняла трубку и нажала кнопку повторного набора.

После двух гудков она услышала: «Ресторан Торнезе».

Она извинилась и положила трубку.

Она выскочила из кабинета и поспешила в отель. В номере она пролистала телефонный справочник и нашла ресторан Торнезе на улице Санта Мариа в Травестере.