Да, кстати, коль скоро мы говорим о литературе и литераторах, ты помнишь ее фамилию? Роше? Я как-то писал тебе о ней, когда ее мало кто еще знал (в качестве литератора). Даже в Германии. Шарлотта Роше. Автор книги, которую я случайно открыл для себя на приеме у зубного врача. Сегодня (два месяца спустя) вовсе не надо ходить к зубному врачу, чтобы познакомиться с этой книгой. Сегодня ее знают здесь не только те, кто умеет читать, но и те, кто только смотрит телевизор. Эти последние даже больше знают, потому что Шарлотту Роше в последнее время можно видеть на всех немецких телеканалах. Порой у меня складывается впечатление, что телевидение адресует свой продукт как раз неграмотным. Если Роше не читают, то ее смотрят, тоже неграмотные. Особенно поздними вечерами (интервью с ней передают в такое время, когда дети и подростки должны по идее уже спать). А все из-за тематики и конкретного содержания. Иногда, после просмотра такого интервью с Шарлоттой Роше, родителям приходит в голову мысль проверить, чем там занимаются их чада в постели. Для меня это уже пройденный этап. А кроме того, мне просто не приходило такое в голову. Мои дочери могут делать там все, что только захотят. По крайней мере я так считал задолго до того, как Роше появилась со своей книгой в списках бестселлеров, а потом и на экранах телевизоров.

Книга Роше, напомню, называется «Влажные участки» (нем. Feuchtgebiete), и за два месяца после первой моей встречи с этой книгой в очереди к зубному врачу она была продана в количестве более четырехсот пятидесяти тысяч экземпляров только в Германии (литература на немецком естественным образом «протекает» в граничащие с Германией Австрию и Швейцарию), согласно данным журнала «Stern» на конец апреля 2008 года. Это очень много. Даже для такой большой страны. Это в 4,5 раза больше, чем количество проданных экземпляров последней книги нобелевского лауреата Гюнтера Грасса (причем после, несомненно, подстегивающего продажи «скандала» относительно его принадлежности к СС). Позволю себе процитировать мое краткое изложение книги Роше:

«Героиня книги, восемнадцатилетняя Хелена, попадает в больницу, в хирургию, после неудачной и закончившейся большой кровью операции бритья лобка. Пребывание в больнице Хелена использует для разработки хитроумного плана воссоединения своих находящихся в разводе родителей. В свободное время она занимается изучением ложбинок и впадинок, в том числе и самых глубоких, своего тела, интимной гигиеной и предается сексуальным фантазиям. Этим самым она дразнит и возбуждает молодого санитара по имени Робин, которому без зазрения совести рассказывает все, что думает. Анальный секс, геморрой, туалетные эксперименты, все самые изощренные варианты мастурбации. Без передышки, без литературных красивостей, напрямую, в спринтерском олимпийском темпе, нарушая по пути одно табу за другим и все это фиксируя с немецкой точностью. Иногда с такой точностью, что анатомические термины, которые употребляет в своей книге Роше, я должен был, чтобы понять, о чем вообще речь, выискивать в словаре иностранных слов. Некоторые из них я так и не нашел. Роше чрезмерно точна, и, когда ей не хватает слов, она создает неологизмы, оставляя читателю расшифровывать их значение».

Почему книга Роше имела такой успех? Спрашиваю я, спрашивают критики, и спрашивает себя об этом сама автор. И сама себе со всей откровенностью отвечает в своих многочисленных интервью для многочисленных каналов немецкого телевидения: «Я описала секс, очищенный от красивости, я была до боли искренней. Секс Хелены, героини моей книги, совсем не „sexy“, он — функция и физиологическая потребность». Так же, как и необходимость утолить голод или жажду. Роше описывает его таким образом, что акцентирует телесную сторону того, что поэты и им подобные, а также производители всякого рода порнографии с удовольствием подправляют романтическим макияжем в неоново-розовом цвете (СМИ используют английское слово pink, принятое в повседневный оборот не только в Германии). У книги Роше только обложка такого цвета. То, что описывает Роше, в корне противоречит этому приторно-розовому взгляду на секс. Тот секс, о котором она пишет, совершенно не sexy (буду придерживаться такого написания этого слова) в рамках навязываемой модели. Sexy секс постоянно пропагандируется и тиражируется через СМИ в качестве обязательной цели каждой женщины. И для достижения этой цели женщина должна сначала похудеть, потом взять кредит на моделирование своего тела в центрах SPA, wellness или у хирургов, избавиться от всех волос на ногах и тем более под мышками, затем позаботиться об идеальной прическе не только на голове, но и в области паха и после неустанно заниматься своим мужчиной. Мужчиной из той же самой сказки. Метросексуально «сделанным», как женщина перед новогодним балом или свадьбой. Без морщин, без волос на груди, без страхов, с короткими перерывами между эрекциями, с батареей рельефных мышц на животе и обалденным пахом, куда прилила отлившая от мозга кровь.

В своей книге Шарлотта Роше доказывает, что так вовсе не обязано быть, что это всего лишь сказка, или, как она это называет, роман типа фэнтези. Тем самым она освобождает женщин (и мужчин, которые тоже благодарны ей за ее книгу) от распространяемой СМИ модели. Она возвращает им право быть собой и убеждает, что их сексуальная жизнь может быть вполне удовлетворительной. Даже если пока из-за отсутствия других возможностей они только мастурбируют. То, что через свою восемнадцатилетнюю героиню Хелену сообщает Роше, очень феминистично. И может быть, именно в этом и заключается секрет успеха книги. Эмансипированные, материально независимые женщины в определенный момент почувствовали себя по-настоящему свободными, но вскоре позволили снова поработить себя. Правда, уже другим способом. Они сначала клюнули на образцы, пропагандируемые СМИ (а эти образцы диктуют мужчины, как ты сама знаешь, владеющие СМИ), а потом позволили им взять себя в рабство. Роше освобождает их от этих образцов. Или, по крайней мере, дает понять, что от них можно освободиться.

Сердечный привет,

ЯЛ, Франкфурт-на-Майне

P.S. Завтра высылаю тебе эту книгу.

Варшава, вечер

Януш,

ты пишешь о женщинах, которые даже не заметили, как отказались от феминистских взглядов, вновь попав под влияние средств массовой информации, которыми руководят в основном мужчины. Тут должно быть подтянуто, там выбрито, а что-то еще выставлено напоказ. Ну и где здесь место для «я»? Оставим это на выбор каждой из нас. Однако ничто так не поражает и не огорчает меня, как то, что в неволе оказываются самые заинтересованные в свободе. Одна небезызвестная владелица сети ресторанов в Варшаве недавно заявила (к сожалению, в интервью женскому изданию), что всегда была против феминизма и поэтому, чтобы нравиться своему мужчине, не смывает макияж, перед тем как вечером идет в спальню. Видимо, в знак протеста. Хочется ей посочувствовать и поинтересоваться, какой она предстает перед любимым утром? Прошу прощения за интимные подробности, но мне — а я смываю макияж — ни разу не пришло в голову, что это может быть подтверждением моей эмансипации.

В это трудно поверить, но многие женщины все еще боятся клейма «независимая женщина» и поэтому по-прежнему предпочитают играть перед мужчинами роль потерявшегося котенка, у которого без хозяина никогда не будет миски с молоком. Верят ли этому мужчины? Вот именно…

Ты помнишь, совсем недавно мы обсуждали тему саморазоблачения, если можно так выразиться, мужчин и женщин, не являющихся гетеросексуалами. Я прочитала книгу «Гомобиография» Кшиштофа Томашика, выпущенную издательством журнала «Политическая критика». Анджеевский, Домбровская, Гомбрович, Конопницкая и многие другие. Писатели первого ряда в польской литературе. Более или менее известные факты из их биографий. Вместо рецензии цитата из «Дневника» Ивашкевича: «Какое же счастье, что я мог ему эта дать, и то, что дал мне он. Дансинг в Тиволи и наш побег среди гаснущих фонарей — как же это было прекрасно! Никто не поймет нашей радости и счастья. Все думают, что это сношения в з…! А ведь еще Сократ говорил Алкивиаду[69], что не в этом заключается счастье и радость, которые дано познать двоим мужчинам, общаясь друг с другом. Столько веков прошло, а никто этого так и не понял — и всегда под этим понимают только…» Досадно? У чувствительных и особо деликатных прошу прощения, но именно так написал Ивашкевич 7 января 1958 года. Как ты считаешь, в наши дни, спустя пятьдесят лет, писатель-гомосексуалист использовал бы иные выражения?