С уважением
P. S. Януш, я очень люблю длинные фильмы, но не люблю длинные письма. Знаю, знаю, будет мне нагоняй. И еще. Я никогда не говорила тебе, что у меня был друг в упомянутой тобой клинике Майо в Рочестере? Светловолосый доктор Весе поражал меня своей непосредственностью. Мы познакомились на греческом острове Гидра… Он специалист по аллергии. А ее, как ты знаешь, может вызвать не один афродизиак.
Франкфурт-на-Майне, среда, вечер
Малгожата,
прежде чем я что-либо напишу тебе, я на короткое мгновение вернусь (не бойся, не будет никакой химии!) к теме плацебо. Помнишь, мы упоминали его во время разговора об афродизиаках? То, что недавно открыли американцы, — потрясающе (по крайней мере я так думаю) и необычно. Похоже, возбуждение во время потребления трюфелей вполне нормальная вещъ. И что цена трюфелей играет свою роль…
Доктор Дан Ариэль из Университета Дьюка (Дарем, Северная Каролина) хитро обдурил восемьдесят два человека, которых он пригласил поучаствовать в серьезных научных исследованиях. Все эти люди страдали ревматическими болями. Сначала им на предплечья надели специальные манжеты, а для создания впечатления достоверности проводимого эксперимента даже пустили слабый ток. Потом в присутствии пациентов велись некие отчеты о проделанной работе, а самим пациентам вручили брошюры, описывающие якобы совершенно новые, эффективно снимающие боль лекарства. Умело составленный текст будил ожидания и вселял надежду. В тексте, между прочим, была, отмечена и цена «чудо-таблетки»: половине пациентов дали брошюры, в которых цена таблетки составляла 2,5 доллара, а вторая половина узнала из своих брошюр, что таблетка стоит 10 центов. При этом таблетки (о чем пациенты, естественно, не знали) не содержали ничего, что имело бы хоть какое-то терапевтическое воздействие. Это было обыкновенное плацебо, то есть пустышка. Через два месяца больных пригласили на новое обследование. 81 % получивших таблетки за 2,5 доллара заявили, что чувствуют облегчение. Из группы принимавших таблетки по 10 центов лучше себя почувствовал только 61 % пациентов. И это притом, что обе группы принимали то же самое — не имеющее вкуса ничто.
Коллектив исследователей под руководством доктора Ариэля пришел к выводу, что цена плацебо явно влияет на оказываемый им эффект. Люди внушили себе, что если они покупают дорогое лекарство, то оно должно лучше действовать. Имеют значение и такие детали — и это тоже установил в ходе своих исследований доктор Ариэль, — как цвет таблетки, ее форма, название и даже вкус. С большим интересом прочитал я эту статью на интернет-странице Университета Дьюка и тут же поспешил поделиться с тобой. Даже если это тебя не очень-то и волнует. Лично меня это волнует. Сила человеческой фантазии необыкновенна. Я убедился в этом в очередной раз. Но сегодня даже для меня, кропотливо выискивающего такие любопытные факты, это несущественная мелочь. Но о том, почему это несущественно, я напишу чуть позже.
В последнее время я редко бываю в кино, тем не менее осведомлен, что там происходит. Я составил список фильмов, которые следует посмотреть. И я хочу посмотреть их непременно в кино, а не на DVD. Потому что на DVD, особенно если это идет на экране моего маленького зеленого телевизора, фильмы теряют выразительность. Фильм «Нефть» возглавляет список фильмов, намеченных к просмотру. К счастью, во Франкфурте есть кинотеатр, совсем рядом с моим домом, где показывают фильмы для таких вроде меня «припозднившихся». Даже через месяц после премьеры есть шанс ухватить сеанс. Иногда показы проходят поздно ночью, что мне исключительно на руку. Кроме того, фильмы мне нравятся как длинные, так и короткие. Параметр «продолжительности» имеет для меня значение, только когда фильм — абсолютная ошибка, и я начинаю понимать, что я просто теряю время в кинозале. А терять время я очень не люблю.
Что касается длины писем, в том числе и электронных, то это для меня тоже не имеет особого значения. Если пишу, значит хочу рассказать некую историю. С самого начала до самого конца, не опуская тех подробностей, которые мне кажутся существенными. И тогда мне не важно, длинным получается письмо или коротким. В книге я вообще не обязан следить за этим. В случае фельетонов для твоего журнала я лишен этой привилегии, потому что в журнале точно заданы параметры, и я должен не нарушить их. Иногда это самый большой дискомфорт. Впрочем, ты знаешь об этом, мы много раз говорили на эту тему.
Кроме того, с тех пор как ты уговорила меня поделиться нашей корреспонденцией с другими («188 дней и ночей»), я не считаю, что только твое мнение будет здесь определяющим. Я не стану писать короткий мейл, если мне вдруг захочется написать длинный. Зато когда я спрашиваю, почему ты не пишешь, то вовсе не ожидаю каких-то оправданий с твоей стороны. Я не из числа тех мужчин, которым важно заставить женщину сделать то, что ей не нравится. Совсем напротив. Мне нравится, когда женщина делает то, что ей нравится. Мне хотелось бы, чтобы женщине, которая посвящает свое время мне, нравилось это делать и чтобы ей не приходилось тратить ни минуты на «оправдания». Теряя эту минуту, я рискую получить подаренного ею времени ровно на означенную минуту меньше. Это в связи с тем явным упреком, который ты обращаешь ко мне. Впрочем, упреки — это ведь тоже часть разговоров, не так ли? Хочется думать, что наши читатели окажутся более снисходительны ко мне и не найдут повода для упреков. По крайней мере в том, что касается длины моих писем…
Сегодня я живу другим. Сегодня я живу одной книгой, которую храню глубоко в памяти. Она — доказательство силы человеческого воображения (как и в случае с плацебо). Именно такую силу воображения демонстрирует Джонатан Литтель. Огромную силу. Немцы считают эту силу разрушительной, крайне извращенной и никому не нужной. Так считают немцы, но не я! Французский писатель (1967 года рождения) Джонатан Литтель (никак у меня не получается оторваться от Франции или хотя бы от французов и француженок) вызвал в Германии беспокойство, национальные угрызения совести, а у многих — возмущение. Рожденный через много лет после окончания войны, он в возрасте 39 лет написал книгу «Les Bienveillantes» (нем. Die Wohlgesinnten), что я отважился бы перевести как «Дружелюбно настроенные».
Франция дала ему французское гражданство только в марте 2007 года. После успеха его книги. До этого его прошения регулярно отвергались. Польские футболисты получают немецкое гражданство иногда спустя всего год. Я не знаю, как приобретают свое гражданство авторы бестселлеров, и не знаю, как это происходит во Франции. Но это только так, замечание между строк.
Литтель происходит из еврейской семьи, имевшей корни в Восточной Европе. Родился он в США, закончил французскую гимназию, потом учился в престижном Йельском университете, теперь его семья живет в Барселоне. Он пишет по-французски. Эту книгу он написал, как сам говорил об этом в интервью, за 120 дней, чего я не в состоянии представить. Это, должно быть, было какое-то экстатическое путешествие на волне вдохновения. Он должен был родить эту книгу в неком сверхъестественном акте. Так мне кажется.
Почему? Потому что он успел написать за это время более 1400 страниц (привожу их количество по немецкому изданию 2008 года)! Мне очень нравятся длинные книги, когда в них рассказываются интересные истории. На каждой странице — эмоции, на каждой странице читатель должен задержаться и задуматься. Я читал эту книгу последние четверо суток. Если бы не работа, необходимость спать и есть, я читал бы ее, не отрываясь. В книге описана история жизни бисексуального офицера СС, который абсолютно хладнокровно, аналитически, с немецкой точностью повествует о своем участии в «чистке расы». Герой книги — доктор Макс Ауэ, грязная, отвратительная нацистская свинья в черном эсэсовском мундире — берет нас на экскурсию по местам казней. Порой начинает казаться, что читаешь путеводитель типа National Geographic, с той только разницей, что вместо туристических достопримечательностей тебе дают подробное описание мест экзекуции.
