Дэниел поднял ее руку к своим губам.

— Почему мы говорим о Кристине?

Она бросила на него обвиняющий взгляд.

— Ты первый заговорил о ней.

Он лег на кровать рядом с ней.

— Я даже не знаю, что мне делать с тобой, — пробормотал он. — Сначала ты предаешь меня, а потом спасаешь.

Эрин почувствовала ком в горле.

— Я не хотела предавать тебя, — сказала она, но он прикрыл ее губы пальцем и покачал головой.

— Не начинай, — пробормотал он, глядя на нее угрюмыми и беспокойными глазами.

Сердце Эрин сжалось. Она видела, что он до сих пор боролся с горечью и злобой.

— Ты сможешь когда-нибудь простить меня? — прошептала она.

Он смотрел на нее несколько секунд, потирая палец о ее губы, и наконец кивнул.

— Да, я смогу простить тебя, — сказал он. — Но совсем другое дело — доверять.

Эрин и так знала — она потеряла что-то очень-очень ценное.

Его взгляд обволакивал ее, и в этот миг она почувствовала, как какая-то непреодолимая сила соединила их.

— Ты чувствуешь это? — спросила она.

Он кивнул и приблизил свои губы к ее губам. Эрин закрыла глаза и вдохнула его запах, ощутила прикосновение его губ. Она сдалась под его настойчивым давлением, желая доставить ему удовольствие, залечить боль. Она спрашивала себя, возможно ли внешне проявить свою любовь настолько, чтобы он поверил ей?

Дэниел дотронулся языком до ее языка, и она подняла руки, чтобы провести по его густым волосам. Его поцелуи становились все более страстными, руки скользнули под тонкую ткань ее ночной рубашки, и он потер пальцами ее соски, которые тут же затвердели.

— Я должен остановиться, — сказал он, чуть отстраняясь. — У тебя, наверное, болит голова.

Эрин прикусила губу, чувствуя, как ее захлестывают возбуждение и страсть.

— Нет, — проговорила она, и ее руки проникли под его открытую рубашку и дотронулись до мускулистой груди. — Ты понимаешь, что сегодня свел всех женщин с ума своими широкими плечами, своей силой?

Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке.

— Не могу сказать, что особо задумывался об этом. Не думал, что ты обратила внимание на мое тело.

Эрин едва удержала ухмылку.

— Это самая нелепая вещь, которую ты когда-либо говорил.

— Вовсе нет, — возразил он. — Ты никогда ни слова не говорила о моем теле.

Эрин закатила глаза.

— Ну, я думаю… можно сказать, что я выражала свое мнение скорее действиями, чем речью.

— А каково твое мнение сейчас? — В его словах звучали одновременно вызов и приглашение.

Сердце Эрин бешено колотилось.

— Иди. сюда и позволь мне показать тебе, — позвала она.

Они были так близки… И теперь Эрин, так же как и он, тяжело дышала, приходя в себя. Наконец она взглянула на него в смущении.

— Почему ты…

— У меня не было с собой никакой защиты, — вымолвил он, глядя на нее взволнованно, будто бы борясь со всеми своими предубеждениями, касающимися Эрин. Он закрыл глаза, потом отстранился, натягивая на нее простыню. — Мне не следовало этого делать, — пробормотал он.

Его слова больно ранили ее. Эрин понимала его разочарование, его гнев и уже смирилась с ними. Но она не могла вынести его сожаление.

— Тебе лучше уйти, — прошептала она, с трудом сдерживая подступающие слезы. — Ты не должен быть здесь.

Она почувствовала, как он смотрит на нее, но не посмотрела ему в глаза.

— Спи, Эрин.

Она подождала, пока он не ушел, а затем, зарывшись лицом в подушку, заплакала. Какое всепоглощающее отчаяние! Она знала, что больше не сможет смотреть на своего короля.

Она могла сделать лишь одно.

Уйти.

Следующие три дня Дэниел избегал Эрин. Он был настолько занят, что сделать это было не трудно. Его выводила из себя собственная слабость, которую он проявил, посетив ее комнату.

Ему не следовало заниматься с ней любовью, но он не мог больше сопротивляться той силе, что влекла его к этой женщине. Даже сейчас он с трудом сдерживал безумное желание видеть ее. Три дня были слишком долгим сроком, и он не выдержал.

Весь день Дэниел высматривал ее, но так и не увидел.

Во время делового обеда он мимоходом спросил о ней у Энтони Мюллера.

Энтони лишь пожал плечами.

— Она позавчера ушла с должности, сир.

— Прошу прощения?..

Энтони, должно быть, почувствовал неудовольствие Дэниела и нахмурился.

— Приношу свои извинения, сир. Я полагал, Вы знаете. Эрин Лоуренс покинула дворец. Насколько мне известно, она устроилась работать в местное туристическое агентство.

— Туристическое агентство? — переспросил Дэниел. — А почему она не вернулась жить к своему отцу?

— Не могу знать, — Энтони покачал головой. — Она сняла небольшую квартиру на окраине. Агентство довольно успешное. Они работают с зарубежными бизнесменами, устраивают туры в горы и обслуживают пляжные вечеринки.

Дэниел ощутил, как к голове приливает кровь.

— Пляжные вечеринки для бизнесменов?! Звучит как какая-то чертова «служба эскорта».

Энтони явно чувствовал себя неуютно.

— Насколько мне известно, сир, их деятельность полностью легальна.

Дэниел глубоко вздохнул.

— Я хочу, чтобы вы узнали ее расписание. Я также хочу знать ее новый адрес, — сказал он и тихо добавил: — Немедленно.

Сразу после того, как завершился казавшийся бесконечным обед, Дэниел получил всю необходимую информацию, и большая ее часть ему крайне не понравилась.

В этот вечер Эрин обслуживала вечеринку с кострами на пляже! От одной мысли о ней и всех этих мужчинах ему становилось дурно.

Он не мог понять, почему она не вернулась к своему отцу, хотя и подозревал, что Эрин с отцом больше не разговаривает. Это наверняка жутко расстраивало ее. Было настолько очевидно: Эрин жаждет быть ближе отцу! Она хотела этого очень сильно, на все равно уступила своим чувствам к нему, Дэниелу…

Осознание этого странным образом отразилось на его сердце. Оно стало болеть. И вообще, все так сильно запуталось… На самом деле, если Эрин действительно была подослана к нему, то она очень плохо справилась со своей работой. Она не сделала того, о чем отец просил ее. Дэниел задумался над тем, а не потому ли она сейчас живет не у отца? Неожиданно вновь возникло уже знакомое чувство — необходимо защитить ее!

Дэниел вспомнил о том, как она безропотно отдала ему свою невинность, и о том ужасе, который отразился на ее лице, когда пуля задела его лоб. Он вспомнил страдание на лице Эрин, когда он отверг ее. Вспомнил ее стремление сделать так, чтобы он чувствовал себя в своих покоях как дома…

Ему надо вернуть ее.

Садясь в лимузин вместе с Энтони, он дал ему инструкции.

— Сир, я бы не рекомендовал Вам появляться сегодня на празднике костров без предварительного объявления, — без обиняков сказал глава персонала.

— Благодарю за совет. Вы проинформировали охрану о том, куда я еду? — спросил Дэниел, поправляя галстук и красную орденскую ленту.

— Да, начальник охраны крайне недоволен.

— Ничего, переживет, — сказал Дэниел.

Энтони вздохнул.

— Сир, Вы уверены, что поступаете правильно?

— Как никогда, — ответил Дэниел и отпил для храбрости из бутылки, стоявшей в баре лимузина.

Эрин устала настолько, что, если бы ей пришлось танцевать с кем-нибудь еще, она бы просто закричала. Пламя костра плясало на ветру, шум прибоя заглушался струнным ансамблем, игравшим веселую островную музыку.

Когда музыка наконец закончилась, она нацепила дежурную улыбку и бросила взгляд на часы. Еще сорок пять минут, и она сможет вернуться домой. И наконец упасть на кровать…

Хотя мысли о Дэниеле преследовали Эрин день и ночь, переезд в ее маленькую квартирку дал ей чувство освобождения. Сейчас, когда у нее была работа, она не чувствовала себя ни зависимой от кого-либо, ни обязанной кому-либо, кроме самой себя. И если ее и преследовала боль от невосполнимой потери, она все равно должна была двигаться дальше.

Музыка заиграла вновь, и к ней, улыбаясь, подошел еще один мужчина.