Дженнифер захотелось еще раз перечитать письмо, но буквы заплясали перед глазами. Опустив голову, она поняла, что это из-за того, что так сильно дрожат ее руки.

Для волнения у нее было вполне достаточно причин. Гордон улетел в Париж почти сразу же после того, как получил письмо. Она не винила его, что он ничего не рассказал ей об этой таинственной Делии. В конце концов, каждый человек имеет право на тайны, особенно если они касаются его прошлого. Но то, что получение письма совпало с отлетом мужа во Францию, не могло не взволновать Дженнифер. Она пришла в такое отчаяние, что любая фантазия, возникающая в ее мозгу, казалась ей вполне возможной.

Губы ее затряслись, прежде чем она успела сжать зубы и остановить дрожь. Итак, на безоблачном небосклоне ее жизни появилась женщина из прошлого Гордона, которая уверена, что с ней он будет безгранично счастлив. И что же теперь делать ей, Дженнифер? Тайком прочитав письмо, она просто не имела права напрямик спросить мужа о Делии. Тем более что ее страшила реакция мужа на столь бесцеремонное копание в его вещах.

Неверными руками Дженнифер положила письмо в стол на прежнее место. Потом прошла в спальню, легла в постель и закрыла глаза, но уже через несколько минут поняла, что не заснет. Присутствие проклятого письма в доме, под одной с ней крышей, буквально убивало ее.

Дженнифер медленно встала и стала нехотя собирать вещи, готовясь к завтрашнему отъезду и не переставая ругать себя за несносное любопытство. Решить сейчас она все равно ничего не могла, а потому собиралась дождаться Гордона. Завтра его глаза скажут ей то, в чем она пока еще сомневалась.

Над заливом бушевал тропический ураган. Воздух был перенасыщен влагой, и Дженнифер казалось, будто она находится в парилке.

Идя рядом с Гордоном по бетонному покрытию аэродрома, она чувствовала, как влажный жар поднимается от поверхности, и видела его мерцающее дрожание впереди, отчего казалось, что самолет Гордона отплясывает на своих резиновых колесах. Сама Дженнифер ощущала недомогание и тошноту.

Конечно, плохое самочувствие было вызвано не только состоянием атмосферы. Дженнифер провела бессонную ночь, и напряженные нервы вызывали боль в желудке и делали ладони липкими от пота.

При встрече Гордон был так же внимателен, ласков и нежен с ней, как прежде, и Дженнифер стало уже казаться, что ее страхи лишены всякого основания. Однако муж выглядел усталым и немного мрачным, под глазами залегли тени. Ей очень хотелось спросить: много ли он работал или же его измученный вид является результатом бесконечных сомнений и борьбы с демонами прошлого? Как бы там ни было, прежние радость и энтузиазм, которые она испытывала при мысли о «медовых неделях» на ранчо, куда-то исчезли…

Полет проходил в сложных погодных условиях. Но пилот самолета, молодой, высокий и дружелюбный парень, хорошо знал свое дело. Дженнифер показалось, что он раз-другой с любопытством взглянул на нее, когда она поднималась на борт, но больше не обращал ни малейшего внимания, занимаясь своей работой.

Самолет был небольшой. И, несмотря на то, что Дженнифер с Гордоном сидели рядом, переговариваться было трудно из-за шума мотора, который, казалось, невозможно перекричать. В какой-то момент Гордон нагнулся к ней, чтобы показать на пейзаж в иллюминаторе. Он случайно задел ее плечом, и это привело Дженнифер в неописуемое волнение. Минуту спустя, когда Гордон выпрямился, чтобы принять прежнее положение, его пальцы коснулись ее колена. Дженнифер была так напряжена, что нога рефлекторно отреагировала и подпрыгнула словно от удара молоточком невропатолога.

Молодая женщина вздрогнула, почувствовала, что краска заливает ее лицо, и в смущении потупилась. Она прекрасно понимала, что ее поведение выглядит смешным и нелепым, но Гордон ничего не сказал. Через несколько минут, когда Дженнифер рискнула посмотреть на мужа, тот ответил ей серьезным, задумчивым взглядом, словно пытался понять, что же все-таки с ней происходит.

В Сан-Антонио было так же душно, как и в Мобиле. Как только закрылась дверца джипа, взятого напрокат, Гордон включил кондиционер. На полной скорости они выскочили на шоссе и направились прочь от города.

Дженнифер, наконец, расслабилась настолько, что смогла полюбоваться окрестными пейзажами. Она никогда не бывала в этих краях, но именно так представляла себе местный ландшафт по просмотренным вестернам. За проволочными оградами, отделяющими обширные пастбища от дорог, паслись стада коров и табуны лошадей.

Она представила себе, как выглядят эти места весной, когда расцветают полевые цветы и словно пестрое лоскутное одеяло покрывают холмы, разбросанные между долинами. Завидев впереди внушительное строение, Гордон снизил скорость, и Дженнифер поняла, что они почти у цели.

— Они должны быть здесь с минуты на минуту, — втолковывал Роджер Эванс экономке, поглядывая на часы. — Господи, как же я волнуюсь!

Он уже звонил в аэропорт и узнал, что самолет сына благополучно приземлился.

— Посмотрите, мистер Эванс, — сказала Фанни, указывая на медленно приближающуюся темную точку. — Похоже, они едут.

Роджер встал, и некоторое время вглядывался в даль. Чувствовалось, что его очень заботит впечатление, которое он произведет на свою новую родственницу. Старик аккуратно пригладил волосы на висках обеими руками, расправил плечи и подтянул узел галстука.

— Фанни, — с непривычным смущением произнес он, — как думаешь, я понравлюсь Дженнифер?

Удивленная и растроганная его волнением, она уверенно заявила:

— Конечно. Дженнифер обязательно вас полюбит.

Удовлетворившись ответом, Роджер подождал, пока джип въедет во двор, и вышел навстречу гостям.

— Здравствуй, папа, — весело приветствовал его Гордон. — А это, — он выдержал многозначительную паузу и сказал с удовольствием, явно смакуя слова, — моя жена.

Дженнифер робко покосилась на мужа, затем одарила Роджера дружеской улыбкой.

— Я счастлива познакомиться с вами, мистер Эванс.

Спустя несколько минут они вошли в дом.

— Вот здесь я живу! — провозгласил Роджер, вводя Дженнифер в гостиную.

Усадив ее в самое удобное кресло, он направился в кухню за холодным лимонадом. Дженнифер сразу же бросились в глаза аккуратные стопки различных книг и журналов, лежащие повсюду. Ей совсем не верилось, что этот любезный и милый старик, взирающий на нее чуть ли не с обожанием, вынудил своего могущественного сына жениться, угрожая отдать свои акции благотворительному обществу; пусть даже «для блага самого Гордона».

— Сейчас вы немного отдохнете, — сказал Роджер, протягивая Дженнифер стакан и глядя на нее так, словно собирался в любую минуту прийти ей на помощь.

Наконец убедившись, что с лимонадом она справится сама, он уселся напротив нее на диван, продолжая излагать распорядок дня:

— Немного погодя вы осмотрите дом, потом поужинаем. Далее можете делать все, что захотите, а я отправлюсь спать. У меня свой режим.

Дом Роджера Эванса из грубо обтесанного камня, окруженный с трех сторон широкой террасой, стоял на небольшой возвышенности. Внутри он был отделан в деревенском стиле. Одну стену гостиной занимал внушительный камин, раздвижные двери на противоположной стене вели на террасу. Рядом с гостиной размещались три большие спальни и кухня.

— Это Фанни, — произнес Гордон, почтительно вводя в комнату пожилую женщину с волосами, собранными в узел на затылке.