У рубля была своя предыстория. Ещё находясь в Боснии я выменял его у одного из своих сослуживцев на выменянный у «пиндоса» небольшой нож китайского производства. Рубль я хотел снова поменять «пиндосам», но уже на что ни будь более ценное - на зажигалку «Зиппо» или фонарик «Маг лайт». Поменяться с американцами возможность мне не представилась, правильнее сказать не было времени - я уехал в Косово. Рубль же преспокойно проделал весь путь в моем кошельке и вместо американского кармана оказался в кармане сербском. Таким образом, рубль изначально предназначавшийся представителю одного из участников вооружённого конфликта в конечном результате достался его противнику.
Во время одной из поездок я решил поменять американские доллары на немецкие марки. Дело в том, что сербы в Косово не принимали американские деньги к оплате, причиной этого была конечно же ненависть к Америке. Поменять деньги тоже было проблемой - сербы не только не принимали доллары к оплате но и упорно не хотели их менять на марки. В конце концов мне удалось поменять сто долларов по обменному курсу который был сильно занижен относительно существовавшего в Боснии на момент нашего отъезда, при этом мне ещё пришлось уговаривать серба осуществить обмен. Серб пошёл мне на встречу только лишь потому, что я русский десантник, защитник, друг и брат. То, что в центральной части Сербии выменянные у меня доллары можно без проблем обратно поменять на марки и получить при этом прибыль в расчёт не принималось.
После произведённого обмена валюты я двинулся обратно в направлении своего БТРа, мой путь пролегал через небольшой продуктовый рынок. Когда я проходил по территории рынка подошедший пожилой серб вручил мне полиэтиленовый пакет в котором явно просматривалась целая связка колбасы. Я был обрадован нежданно-негаданной возможностью поживится свежей колбаской и поэтому продолжил свой путь к БТРу в приподнятом настроении. По прибытии к своей машине я решил не откладывая дело в долгий ящик уделить внимание содержимому только что полученного от серба пакета. У меня было пиво, открыв бутылку которого я запустил руку в пакет надеясь хорошенько перекусить. Пиво и свежая колбаса - просто чудесно! Однако меня постигло жестокое разочарование: то, что я принял за колбасу на деле оказалось связкой купат. Купаты были абсолютно свежие и конечно же сырые. От свежести купатов толку не было абсолютно никакого - поджарить их мне было не на чем, а сырыми их естественно есть не станешь. «Колбасу», весь пакет, пришлось выкинуть. Обидно.
Во время одного из выездов к нам подошёл парень хорошо говоривший по-русски. В течение всего времени, что мы тогда провели ожидая окончания переговоров он общался с нами и помогал нам в общении с находящимися поблизости сербами. Он сам был местным и поэтому помимо налаживания общения мог много нам рассказать об обстановке в Приштине и событиях происходящих вне поля нашего зрения. Как звали его не помню, а прозвище у него было «Чипс». Получил он его из-за «картофельной» фамилии. С учётом обстановки Чипс был очень полезным человеком, и как переводчик, и как своеобразный местный проводник. Чипс просил меня рассказать о нём командованию, он хотел работать у нас переводчиком. Он не понимал, что осуществиться его замыслу было просто невозможно, особенно в той обстановке что нас тогда окружала.
Вообще я даже не слышал чтобы в бывшей Югославии в те годы наша армия нанимала иностранных переводчиков. Штатными переводчиками были курсанты военного училища старших курсов специально приезжающие в Боснию на практику. На всю боснийскую бригаду их было не более десяти человек. Я сказал Чипсу, что расскажу о нём и его способностях командованию, но уже заранее знал о полной бесполезности этой идеи.
Я действительно доложил, что на свете существует такой полезный парень, что зовётся Чипсом, но как и следовало ожидать ничего не произошло. Кстати, переводчик в ходе выполнения своих обязанностей может узнать много различных секретных сведений и поэтому даже если бы в российские миротворческие силы нанимали бы местных переводчиков Чипсу пришлось бы пройди серьёзную проверку. Проверка требует времени, а в данном случае его не было ни у нас, ни у Чипса. Я так до конца и не понял истинную причину того, почему он хотел устроиться к нам переводчиком. То ли он хотел таким образом помочь и своим землякам и нам, то ли он просто хотел трудоустроиться в неспокойное время. Скорее всего и то и другое, но как бы то ни было оба мотива представляются мне вполне нормальными. После того случая Чипса я больше никогда не видел.
В один из дней мне удалось разжиться хорошими солнцезащитными очками. Очки я купил у своего товарища Жени, водителя БТРа N342, пулемётчиком которого был мой друг Серёга С. Очки были знатные - помимо идеального прилегания к моему далеко неидеальному лицу они ещё и имели безопасные для зрения стёкла производства известной фирмы. Фирма занималась изготовлением оптики и мягких контактных линз, следовательно её продукции можно было доверять. Джон купил эти очки на распродаже в американском военном магазине. Изначально они стоили около ста долларов и естественно за такие деньги он бы не стал их покупать. На распродаже Женя «прибарахлился» ими за тридцатку. Джон непродолжительное время носил эти очки, но потом они ему разонравились и он решил поменять их на какую ни будь другую вещь. Мне они нравились и я решил купить их у него. Тоже за тридцатку. У Джона были проблемы с деньгами и кроме причитающейся за очки тридцатки он получил у меня ещё сотню долларов в долг. На момент написания книги он так и не вернул мне занятые тогда деньги, хотя без труда мог бы сделать это. Сто долларов это не много, но всё же за десять минувших лет у меня не раз складывались ситуации когда они бы мне очень пригодились.
Таким образом получилось, что я купил очки за сто тридцать долларов. В принципе, в московских магазинах очки этого производителя стоят от ста долларов и выше - то на то и вышло. Любопытно, что подобным образом поживиться моими деньгами всегда было несложно - чужим людям я не доверял, зато своим друзьям в помощи никогда не отказывал. Меня неоднократно наказывали за доброту (на значительно большие чем сто долларов суммы), но я всё равно не унимался. В конце концов я решил, пусть я буду дурак, но от нуждающихся друзей не отвернусь. Потерять деньги это не так плохо как в трудную минуту отвернуться от друга (который может оказаться вовсе и не другом, а замаскированным недругом). У такой политики оказался неожиданный результат - ряды моих друзей сохранились и преумножились, а гнилые людишки отсеялись. Если моё хорошее отношение к женщинам никогда самими женщинами не ценилось и как следствие не способствовало налаживанию близких отношений, то моя порядочность в дружбе всегда приносила свои плоды. Джон не был моим другом, он был моим товарищем, но с учётом обстановки это было почти одним и тем же. Кстати, разлюбезный Джон, если ты сейчас читаешь мою книгу и помнишь описанные в книге дни то будь добр разыщи меня и верни мне деньги. Ну а если это по какой-то причине невозможно, то купи на них, от моего имени, что ни будь полезное какому ни будь сироте или одинокой матери. Господь зачтёт мне это.
Взлётно-посадочная полоса была в хорошем состоянии и её параметры были изучены должным образом. Как я уже упоминал, мне лично даже «выпала честь» поучаствовать в её подробном изучении сопровождая позорного авиатора. Так как полоса была пригодна для того, чтобы принимать самолёты мы рассчитывали на скорейшее прибытие существенного подкрепления из России. Имеющимися у нас силами мы могли только еле-еле контролировать занимаемую территорию, да более-менее обеспечивать собственную безопасность. Причём делали мы это исключительно благодаря спокойной обстановке и огромному перенапряжению всего личного состава батальона - я лично спал не более чем по три-четыре часа в сутки. Так не могло продолжаться бесконечно по целому ряду причин. Во-первых, албанцев день ото дня прибывало и вели они себя всё более дерзко совершая мародёрские вылазки уже и на военные здания находящиеся под нашим формальным контролем. Дома сербов вообще уже горели каждую ночь, постоянно слышалась стрельба. Во-вторых, хотя мы и были хорошо подготовлены, тем не менее наши возможности были не безграничны, мы просто-напросто уставали. В-третьих, мы вообще не обеспечивали безопасности сербам, просто потому, что нас было очень мало. Конечно же, перед нашим батальоном не ставилась задача обеспечить безопасность сербскому населению, нам была поставлена другая, одна-единственная задача: занять аэродром Слатина, но силы КФОР, которые были введены в Косово и к которым мы вроде как принадлежали, якобы вводились в край как раз для установления мира.
