По рации сообщили, что получена информация о том, что лидер местных албанских боевиков обещал каждую ночь отрезать головы двоим русским. «Давай-давай, милости просим! Уже тебя, пидараса, вовсю ждём - давно хотел убить кого ни будь из вас, ты как раз мне подходишь!» - примерно так я прокомментировал это сообщение. Слова мои естественно адресовывались свирепому «воину ислама». Толстый был более сдержан и высказался насчёт того, что надо быть внимательными и хорошо следить за обстановкой.
Серёга был, мягко говоря, сильно насторожен, у него появилось даже дружелюбное отношение ко мне. Ранее он называл меня исключительно по фамилии или просто «Рыжий», теперь я «удостоился высокой чести» быть называемым по имени. Я поинтересовался, боится ли он умереть, на что получил ответ: «Что убьют - не боюсь, страшно если сонного начнут резать». Я представил себе картину, как его будут резать и мне, почему-то подумалось, что раз он толстый то он обязательно будет истошно визжать и даже хрюкать. Это показалось мне комичным.
Радиопереговоры не несли в себе больше какой-либо интересной информации и мы начали готовиться к предстоящей ночи. Поскольку нас было тогда двое, то делить ночь нам пришлось пополам - один дежурит, другой спит. От горячего питья, еды и водки я на конец-то согрелся, стало клонить в сон. Спали мы не снимая «броников», естественно не расставаясь с оружием.
Я уже задремал когда пришёл проверяющий, полковник. Он залез внутрь БТРа и разговаривая с Серёгой узрел на моих руках чёрные атлетические перчатки «Вейдер». Эти чудесные перчатки изначально предназначались для занятий тяжёлой атлетикой, их назначение было очень простым - предохранять руки штангиста от натирания мозолей. Перчатки были кожаные со стороны ладони и сетчатые с другой стороны. Они не полностью закрывали пальцы, удобно застёгивались липучкой с внешней стороны запястья и при этом были невероятно прочные. Кто первым из военнослужащих российского миротворческого контингента открыл полезные свойства этих перчаток я не знаю, но могу сказать, что такие перчатки были примерно у 95% процентов личного состава. При выполнении любых работ, будь то ремонт техники, обслуживание вооружения или просто копание ямы эти перчатки надёжно защищали руки работника от ссадин и порезов, мозолей и холода. Особо актуально было использование их при ремонте техники в холодное время года - и руки не сильно мёрзнут и пальцы открыты, всё чувствуешь. Кроме этого, многие парни использовали их и по прямому назначению, как я уже писал, «тягание железа» было в большом почёте среди нас. Рукопашники выступающие на «показухах» также всегда были одеты в эти перчатки. Тут дело было не только в защите рук, но и в воинственном внешнем виде - перчатки смотрелись боевито.
Стоили эти перчатки недорого - 3 доллара 75 центов и всегда продавались в магазинах на американских военных базах. Хотя с момента описываемых событий прошло уже больше десяти лет, сохранившимися с той поры перчатками я всё ещё иногда пользуюсь - в них я чиню машину, прыгаю с парашютом и выполняю кое-какую другую работу.
Полковник, ткнув пальцем в направлении перчаток, спросил: «А это что за Рембо?». Я только очнулся от сна и поэтому ещё толком не соображал чего он от меня хочет. Полковник снова задал вопрос: «Ты кто, боец?!». «Рембо!» - спросонок ответил я. Полковник повторил свой вопрос. Отбросив остатки сна я представился как положено. Полковник сказал нам, чтобы мы не спали пока к нам не придёт ещё один человек, а в дальнейшем несли службу строго по двое. Это означало, что один спит - двое бодрствуют, так попеременно всю ночь. Такое решение было правильным, насколько мне известно в любой армии патрули выставляются парами. Дело в том, что пара наблюдателей может одновременно вести наблюдение во все стороны, что в принципе недоступно одному наблюдателю. Кроме этого, когда наблюдателей двое то они способны оказывать друг другу помощь, например не давать заснуть. Противнику уничтожить пару по-тихому значительно более трудоёмко, а иногда и просто невозможно, нежели одинокого часового. Конечно, можно выставлять и большее количество солдат, но это уже не будет приносить существенной пользы, при этом дополнительно задействованные в качестве наблюдателей люди могут пригодится в другом месте.
Перед уходом полковник сообщил информацию, суть которой сводилась к тому, что среди албанских боевиков есть группа состоящая из пятнадцати чеченцев очень жаждущих русской крови. Откуда были получены эти разведданные он не пояснял, но его слова мне показались заслуживающими доверия. Надо отметить, что полученное по рации от оперативного дежурного сообщение касающееся того, что албанцы собираются отрезать по две русские головы за ночь я воспринял скорее как психологический приём нашего командования направленный на повышение бдительности солдат. Информация о группе «чехов» мне показалась более правдоподобной. «Чехи», так «чехи», отвернём башку и им, даже ещё лучше будет.
Полковник удалился, а вскоре к БТРу подошёл боец из нашей роты которому предстояло провести первую ночь в Косово в нашей компании. Втроём мы выпили ещё немного водки, слегка закусили и каждый занялся своим делом, кто-то лёг спать, кто-то вёл наблюдение. Особого интересного ничего не происходило: сербы, как мифические гномы, пользуясь последней возможностью что-то делали внутри горы, время от времени вдалеке слышалась стрельба, рация сообщала о том, что на таком-то посту «без происшествий», или же повторяла на словах то, что и так можно было услышать (выстрелы в каком-либо районе). Неоднократно в эфире появлялись доклады о появлении неизвестных лиц возле того или иного поста. Местность и расположение постов мне были неизвестны, поэтому, где именно происходили события понять было невозможно. Определить по голосу, что именно за человек ведёт радиопереговоры я был не в состоянии - в четвёртую роту наш экипаж перевели накануне марш-броска и своих новых сослуживцев в общем-то я не знал, да к тому же рация существенно искажает голос. С жадностью я прислушивался к новым сообщениям пытаясь услышать как развивается ситуация, но всякий раз она не получала ни какого развития.
Стало светло - на смену ночи пришло утро. За ночь ничего значимого так и не произошло, наши головы остались на наших плечах. От спанья в «бронике» болела грудь - бронепластины весят немало. Наступал новый день, в отличие от предыдущего, солнечный и жаркий. Так закончились первые сутки моего пребывания в крае Косово.
Как я предупреждал в предисловии, с момента происходивших в Косово событий до момента написания книги прошло более десяти лет и поэтому я не могу ручаться за абсолютную точность хронологии в изложении моего рассказа. Хронология будет соблюдена точно лишь в отношении крупных по нашим меркам событий, типа прилёта первого российского транспортного самолёта или нашего переезда в другое место дислокации. Все остальные события и происшествия будут изложены с приблизительной хронологией, но зато максимально подробно.
После нашего прибытия на аэродром Слатина сербская армия находилась в Косово ещё три дня. Боестолкновений её с албанцами или англичанами я не наблюдал, однако до нас была доведена информация об инциденте, который произошёл в Приштине. Этот инцидент произошёл в первый день ввода английских войск в регион. Англичане, войдя в Приштину, встретились с протестующими против их прибытия местными сербами. Демонстрация протеста была шумной и чтобы навести маломальский порядок один из сербских полицейских стал стрелять в воздух. Английские солдаты, которые находились в непосредственной близости от него не могли не видеть, что он стреляет вверх, и тем не менее один из англичан застрелил полицейского. Для чего он это сделал до конца понять невозможно, можно сделать лишь два предположения.
Серб явно не провоцировал англичан и уж тем более не угрожал им. Легко можно догадаться, что он стрелял вверх именно для своеобразного усмирения толпы, что тоже было на руку англичанам. Вывод прост - либо у английского «боевика» было не в порядке с головой и он находился в неадекватном состоянии, либо он просто хотел убить человека и нашёл для этого подходящий случай. Как бы то ни было, мотив этого поступка так и остался загадкой, но сам факт этого события стал нам известен.
