Несколько дней назад.

А если поточнее?

Сегодня пятница... В среду утром.

Еще раз благодарю, Тамара Георгиевна, — улыб­нулся Кротов, целуя ручку даме.

По пути к пансионату Кротов позвонил из автомата Грязнову.

Слава, мне нужен депутат городской думы По­пов Вениамин Григорьевич.

Он же лицо неприкосновенное, или это касается лишь членов Госдумы?

Он мне нужен, — повторил Кротов.

Значит, будет, — помолчав, ответил Грязнов. — Куда доставить тело?

Вы и вправду не перестарайтесь, — забеспокоил­ся Кротов.

Куда?

Буду в пансионате. Телефон узнаешь. Куда, по­думай сам. Место должно располагать к разговорам.

Понял, — ответил Слава и положил трубку.

В пансионате Кротов оформил номер, принял ванну, переоделся и подошел к зеркалу. В голове еще витала мысль изменить свою внешность, но теперь, когда он уже засветился у администратора, решение пришлось изме­нить. Он вытащил из чемодана складную трость тонкой старинной работы, разложил, надел затемненные очки, осмотрел себя в зеркале и остался доволен. На него гля­нул то ли провинциальный интеллигентный учитель, то ли человек, занимающийся неизвестно чем, но уж точно не грузчик, вполне респектабельный моложавый мужчи­на, приехавший в пансионат приятно провести время.

Кротов, выйдя на улицу, огляделся и, с любопыт­ством рассматривая дворец, каменные строения возле него, беседки, направился вдоль стены, огораживаю­щей имение. Однако далеко он не ушел, ему прегра­дила путь кирпичная кладка. Она была невысока, и Кротов постарался преодолеть стену, но тут услышал насмешливый голос:

Ты куда, дядя?

Кротов оглянулся. Перед ним стоял широкоплечий парень, одетый в темно-серый костюм и при галстуке.

Интересно, — с подобострастной улыбкой прого­ворил Кротов. — А разве нельзя?

Коли стена, значит, нельзя.

Извините.

Кротов, сопровождаемый подозрительным взглядом парня, пошел к выходу, миновал ворота и не спеша, покручивая тросточкой, зашагал вдоль ограды. Вот и густой кустарник, вот и свеженасыпанная дорога, ве­дущая в кусты. Кротов двинулся по дороге, которая утыкалась в те самые кованые ворота, которые он от­метил в чертежах и о которых упоминал бывший дво­рецкий графа Шувалова. Он успел отметить про себя, что ворота не заросли травой и, видимо, открывались, если судить по створкам: травы и кустарника на этом пространстве не было. Но лишь это и смог обнаружить Кротов, поскольку перед ним выросли двое парней — прежний, в темно-сером костюме, и мордоворот в ко­роткой кожанке.

А ты любопытный, дядя, — добродушно сказал парень в костюме.

Такова моя специальность, — очень вежливо от­ветил Кротов.

И какая же твоя специальность? — подходя по­ближе, спросил парень.

Археолог. Мои документы? Пожалуйста, — по­лез во внутренний карман пиджака Кротов.

Руки! — прошипел «качок» в кожанке и сам до­стал из кармана Кротова удостоверение. Раскрыл. — И впрямь археолог! Действительный член!

Неужели я буду вам врать, ребята? — заговорил Кротов. — По плану с этой стороны должны были быть кованые ворота семнадцатого века работы мастера Но­вожилова...

По какому плану? — не дав договорить, задал вопрос парень в костюме.

Каждое старинное имение строилось по плану, по чертежам.

Ну и что? — обратился парень в костюме к свое­му товарищу.

Действительный член... — пожал плечами «ка­чок», возвращая Кротову документ.

Гуляй, — разрешил парень в костюме. — А вот любопытствовать больше не советую.

Понимаю, ребятки, понимаю. Военный объект боль­шой секретности, — не смог не уязвить парней Кротов.

Пошел, — махнув рукой, ухмыльнулся «качок».

«Мудозвоны, светиться нельзя, а то лежали бы вы

сейчас передо мной и маму звали!» — подумал Кро­тов, а сам, оглядываясь, словно насмерть перепуган­ный, шагал прочь.

Теперь он твердо знал, что за воротами имеется не­что такое, чем следует заняться всерьез.

Ребята начальника отдела угрозыска Николая Смир­нова подсуетились, и подсуетились неплохо. Им удалось выследить и задержать «бобра», приехавшего из Екате­ринбурга, и хозяина квартиры, передавшего жителю слав­ного города на Урале полкило героина. Взяли с полич­ным. Задержанные, привезенные в отдел Смирнова, не казались удрученными, во всем признались, тем более что отказываться не было никакого смысла, и теперь с виноватым видом ждали дальнейших действий сотруд­ников, которые обычно заканчивались освобождением, а уж кто кому платил и сколько, это их не касалось. На этот раз получилось несколько иначе. Если раньше пос­ле задержания на допрос прибывали люди полковника Зарецкого, которых многие из задержанных знали в лицо то теперь в кабинете сидели сам Смирнов, одна фамилия которого у получателей «геры» вызывала отвращение, и еще какой-то мужик с нагловатыми глазами. Первым на допрос вызвали хозяина квартиры. Началась обычная тягомотина. Кроме изъятого пакета весом в пятьсот грам­мов в квартире ничего не нашли, а на вопрос, где взял «геру», хозяин легко признался, что получил на воен­ном складе от совершенно незнакомого человека.

Смирнов занес показания в протокол. От участия в преступлении хозяин квартиры отбрыкивался, как мог.

Выйди покури, майор, — не выдержал Голованов, которому до тошноты надоела ментовская тягомотина, и, когда Смирнов вышел из кабинета, Голованов взялся за дело сам. — Ты, шакал, даю три минуты. Где взял? Кто передал? Когда? Не скажешь, я с тебя скальп сниму.

И угроза подействовала.

Николай Смирнов задержался в коридоре не более пяти минут, а когда вернулся в кабинет, то увидел совершенно другого человека. У задержанного хозяи­на квартиры были испуганные круглые глаза, смот­рел он подобострастно, а когда взглядывал на Голова­нова, по лицу разливался неподдельный страх. Голо­ванов же сидел в сторонке и спокойно курил.

Продолжим? — спросил Смирнов.

Получил героин в пансионате. Вчера. Человека, ей-богу, не знаю!

Опознать сможете?

Смогу!

Что и требовалось доказать, — сказал Голованов и вышел из кабинета.

Товарищ майор, — зашептал задержанный. — Он мне скальп хотел снять!

Что-о?!

Посмотрите! — Арестованный склонил голову, и Смирнов увидел на шее, там, где начинались волосы, полоску лейкопластыря.

Вижу. Лейкопластырь. Ну и что тут такого? — приходя в себя от неожиданности, спросил майор,

Как что такого? Говорю вам...

Смирнов уже смекнул, в чем дело, и немедленно пришел к правильному решению.

Ты что, в Африку попал? К зулусам?

Правду говорю! Он же, гад...

Во-первых, он не гад, а сотрудник госбезопасно­сти. А во-вторых, ты брился и немного поранил шею. Так было? Говори!

Шею мне бреют в парикмахерской...

А на этот раз ты брился сам! Я понятно выразил­ся? — посуровел майор.

Понятно, — окончательно сник хозяин квартиры

Так и запишем в протокол, — довольно подтвер­дил Смирнов.

Когда Голованов доложил Грязнову о том, что хозя­ин квартиры получил героин здесь, в пансионате, Слава сразу понял, что они на верном пути, так как до этого выслушал сообщение Кротова. Разве что удивился Гряз­нов, отчего это так быстро раскололся получатель.

Слабак, — ответил Голованов, отводя глаза.

Грязнов хотел было сделать небольшой разгон свое­му подчиненному, но в это время зазвонил телефон.

Взяли, — прогудел в трубку Демидыч.

Вези мимо пансионата. Мы подскочим.

Тесновато...

Он не один?

Трое.

Вези. Взяли твоего Веню Зуба, — обернулся Гряз­нов к Филе, положив трубку. — Пошли, майор! А ты сиди, Филя. Не дело тебе встречаться с бывшим друж­ком. А еще лучше, посматривай-ка за Кротом. Сдает­ся мне, положили на него глаз мальчики в темно-се­рых костюмах.

Грязнов и Голованов, выехав из пансионата, повер­нули в сторону от города и через пару километров ос­тановились на обочине.

Через несколько минут подлетели иномарка, за рулем которой сидел Шура Дьяконов, и «жигули». Венька Зуб сидел в собственной машине, иномарке, а два его телох­ранителя, с «браслетами» на запястьях, — в «семерке».