— Какой руководитель? На какую непристойность он толкал вас? — В озабоченных глазах Гарри читалось недоверие, но и внезапно возникший интерес.

— Мне не хотелось бы называть фамилию этого человека, потому что вы скорее поверите ему, чем мне, и я все равно буду уволена. Но вам, тем не менее, следует разобраться. — Она перевела дыхание. — Непристойность... связана с тем, что я женщина.

Гарри Дженкинс поджал губы, снова посмотрел в окно и брезгливо проронил:

— Вы имеете в виду сексуальное домогательство. Но отказываетесь назвать имя виновника.

Патриция покраснела.

— Я предпочла бы не делать этого.

— Когда это произошло? — спросил Гарри.

— Вы имеете в виду?..

— Я хочу знать, когда вам было сказано, что вы потеряете работу, если не согласитесь на это неприличное предложение?

— Вчера. Я собиралась попросить вас принять меня сразу после этого, но, когда я уже набирала номер вашего секретаря, мне на глаза попалась ваша записка. Все э-э-э... это... продолжалось какое-то время, а вчера дошло до открытой угрозы.

Гарри посмотрел на лежащую перед ним папку.

— Патриция, никому не нравится, когда на работе случаются такие отвратительные вещи. Мы знаем, что, к сожалению, это не такое уж редкое явление, но мы не хотим допускать даже мысли о том, что подобное возможно в стенах нашей компании.

— Для меня это тоже было шоком, — печально призналась она.

— Вы не поняли меня! — с легким раздражением сказал Дженкинс. — Ваш рассказ неубедителен, потому что прозвучал после того, как секретные материалы были обнаружены в вашем столе.

— Я знаю, я уже...

— И еще, — недовольным тоном прервал он Патрицию. — Эту папку вынули из ящика вашего стола неделю назад, до так называемой угрозы в ваш адрес. Сотрудник, который принес ее мне, колебался несколько дней — из уважения к вам, могу добавить, — прежде чем решился заявить. Как вы объясните это?

Патриция признала, что Дайсон придумал хорошую легенду на случай, если она окажется несговорчивой. Молодая женщина не исключала того, что он имеет аналогичные «доказательства» против всех своих потенциальных жертв. Нелегко бороться с таким извращенным и коварным умом.

— Ну так как? — нетерпеливо спросил Дженкинс.

— Я не могу объяснить это, — ответила Патриция. — Я только знаю, что в течение четырех лет не имела на работе никаких проблем. А потом началась эта история, и, когда я отказалась сделать то, на что меня толкали, мне сказали, что я потеряю работу. Так и произошло.

Несмотря на то, что Гарри был явно раздражен ее нежеланием признать свою вину, он, казалось, со вниманием выслушал ее последние слова.

— Назовите фамилию, Патриция, это может иметь значение для решения проблемы, — сказал он, наконец, с видимым усилием.

Патриция испытывала бессильную ярость и стыд оттого, что ничего не может изменить, ей было противно произносить даже имя подонка.

— Вы сами сказали, что я должен разобраться с этим делом, — подтолкнул ее кадровик. — Его имя...

Перед мысленном взором Патриции возникло беззащитное лицо Джоанны, и она резко сказала:

— Кларк Дайсон. И, для вашего сведения, мистер Дженкинс, я не единственная его жертва.

Патриция только начала произносить имя Дайсона, как Гарри затряс головой. Он сердито сдвинул брови, поджал губы, словно пытался остановить ее и вычеркнуть из своей памяти то, что она успела сказать.

— Это уже слишком, Патриция, — укорил он. — Кларк Дайсон является очень ценным сотрудником для нашей компании. Нам с большим трудом удалось переманить его из очень крупной фирмы. У него безупречная характеристика, и никто ни разу даже отдаленно не обвинял его в чем-то подобном.

Патриция пожала плечами.

— Мне это неизвестно. Я лишь знаю, что мои проблемы начались с его приходом в компанию. И, как я уже сказала, я не единственная, кто...

— Достаточно, — оборвал ее Дженкинс. — Итак, у меня нет выбора в данной ситуации, поэтому я должен выполнить свой служебный долг. Но, как я и обещал, в вашем личном деле не будет записи об этом инциденте. Так что мне остается только пожелать вам удачи в вашей дальнейшей жизни.

— Спасибо, — только и ответила Патриция. Поспешность, с которой Гарри подвел черту под их разговором, свидетельствовала о том, что он не поверил ей. Или не захотел поверить. Он был связан по рукам и ногам правилами, существующими в компании, и оба знали это. Кларк Дайсон победил, и Патриция была вынуждена признать свое поражение.

— Патриция, — остановил ее Дженкинс, — я действительно очень сожалею о случившемся.

— Я тоже, — сказала она, взявшись за ручку двери.

— Если я могу помочь вам в чем-то...

Он встал из-за стола — мягкий, почти домашний силуэт его фигуры и помятый костюм не вязались с суровым выражением лица.

— Я не пропаду, — гордо ответила Патриция, — но в компании есть женщины, которые нуждаются в вашей защите, мистер Дженкинс. Так что подумайте, сэр, что вы можете сделать для них, — сказала она на прощание и вышла из кабинета.

Гарри устало опустился в кресло. Самое неприятное в его работе было то, что ему приходилось увольнять людей. Это противоречило его доброй натуре, поэтому в такие моменты у него всегда портилось настроение.

Как она могла пойти на такое? — удивленно спрашивал себя Гарри. Меньше всего он ожидал чудовищного проступка именно от Патриции Лонгсдейл, на которой держалась работа целого отдела. Именно поэтому два года назад ее повысили до должности руководителя отдела. Безупречная репутация, конечно, ставила под сомнение ее виновность, но доказательства были налицо.

— Никогда не знаешь, что движет людьми, когда они совершают тот или иной поступок, — вздохнув, пробормотал Гарри. — Она всегда казалась серьезной, ответственной и вот пожалуйста — выдумала эту историю с Кларком Дайсоном. И ради чего? — Он нажал на кнопку интеркома. — И такая интересная женщина. Жаль, что я больше не увижу ее здесь.

— Да, сэр? — прозвучал в динамике голос его секретарши.

Гарри уставился в пространство. Если он чему и научился за время работы, так это предвидеть всякие неожиданности. Надо во что бы то ни стало затыкать все дыры и распределять ответственность поровну. Ни в коем случае нельзя оставаться наедине с возникшей проблемой.

— Сэр? — услышал он недоуменный голос секретарши.

Какого черта, подумал он сердито, надо прикрыть свою задницу на всякий случай.

— Пригласите ко мне Кларка Дайсона, — распорядился Гарри.

Патриция сидела в своей тесной кухоньке, прислушиваясь к полуденным звукам, проникавшим в ее квартиру через закрытые окна. Она впервые находилась дома в середине рабочего дня с тех пор, как въехала в это жилище. Непривычные ощущения, незнакомые лица дневных пассажиров в автобусе, которым она ездила на работу, вызывали у нее беспокойство, и Патриция из всех сил старалась не поддаваться панике. К тому же тягостный разговор с Гарри Дженкинсом оставил в ее душе осадок, но она взяла себя в руки и решила, не мешкая, заняться поисками работы.

Пролистав купленные по дороге домой газеты и, отметив заинтересовавшие ее объявления, Патриция решила сначала перекусить, а затем приступить к обзвону компаний. Впереди ее ждала серия утомительных собеседований.

Она пока не хотела сообщать Кони о своем увольнении. Сестра расстроится и, конечно, начнет настаивать на том, что сама может оплачивать свое образование. Но Патриция знала, что если Кони будет работать целый день, то о серьезной учебе можно забыть. Какое-то время они еще смогут продержаться. На днях она должна получить выходное пособие, которого хватит, чтобы заплатить за квартиру и за обучение Кони месяца за два. А если ей удастся найти работу с прежней зарплатой, то они с сестрой переживут этот сложный период, не ломая привычного образа жизни.

Спасибо еще, что Гарри Дженкинс проявил известную мягкость, подумала Патриция. Если бы он решил занести в ее личное дело нелепое обвинение Кларка Дайсона, у нее не было бы ни малейшего шанса найти серьезную работу с приличной зарплатой. Но, даже если ей повезет и такая работа отыщется, она вряд ли сразу получит высокий оклад.