Я остановилась, слезы опять ручьем. Пока пыталась отдышаться и вытирала лицо, воспоминания нахлынули снова. Ведь с того дня меня никто больше не смел тронуть и пальцем. Девочки устраивали едва ли не допросы с единственным вопросом: «А кто это был?» Мальчики теперь боялись даже слово обидное сказать, и уже никто надо мной не смеялся. Не было больше обмазанных грязью стульев, облитых чаем сейров, за испорченность которых мама всегда ругала, не было больше насмешек. Я стала полноценным членом класса только потому, что однажды принц в синей, сверкающей позолоченными пуговицами форме пришел и протянул мне руку. «Киану, мне есть за что любить тебя…»

Шмыгая носом, вновь возвращаюсь к бегу, постоянно думая о своем принце. Наверное, жизненные неприятности особо не задевали меня именно по этой причине – в сравнении с потерей Киану они казались такой мелочью. Такой не имеющей значения мелочью. И даже нестабильность Лериана Джерга осталась где-то там, далеко, не задевая меня. Это просто работа, не всегда интересная, почти всегда трудная, временами опасная. Зато высокооплачиваемая, что радует.

Бегу дальше, постепенно ускоряясь. Вокруг дома широкая дорога, вот на ней и устраиваю свой забег, стараясь глубоко дышать и выбросить из головы все мысли. Получалось паршиво, как и всегда. И вот бегу я, вся такая в стадии успокоения, и тут замечаю потрясающую картину – у самого высокого дерева в этой усадьбе, прямо у первого водного круга, понуро сидит высокородный, рядом с ним лежит одна из «собачек», остальные расположились чуть дальше. «Маугли на выезде»! Замедляться я начала, едва увидела сию композицию, но тут Джерг поднял голову и засек мое приближение. И что делаю я? Разворот и ускоренный бег подальше от этого места. Даже про Киану с перепугу забыла!

– Тиа! – понеслось мне вслед.

Ускоряюсь, едва ли на галоп не перехожу.

– Тиа!

А я и быстрее бегать умею. Вот.

– Тиа!

Нет, ну бежать быстрее, чем я сейчас бегу, это уже насилие над природой! Увы, Джерг, жестоко изнасиловав оную, меня таки догнал и преградил путь своими телесами. Ну ладно, это я уже утрирую – просто собой.

– Тиа, – требовательно начал генно-модифицированный.

– Секунду… – лично я тяжело дышала. Да что там дышала – после такого забега я хрипела, как курильщик после лестничного перехода этажей в десять, который совершил в состоянии жуткого похмелья. – Еще сек…

Опустившись на колени, просто пытаюсь дышать. Наплевав на всё и вся, в результате просто ложусь, ибо даже сидеть сил не было. И вот я лежу раскинув руки и смотрю на небо, и вроде даже уже легче стало.

– Не хватало еще, чтобы вас в таком виде заметили и заочно обвинили меня в убийстве, – недовольно пробурчал Джерг. – Может, уже подниметесь?

– А вы отойдите подальше и сделайте вид, что вы тут ни при чем, – внесла свое предложение я.

Генно-модифицированный подумал и… рядом сел. Тоже прямо на дорогу, согнул ноги в коленях, пальцы сцепил, сидит и в даль смотрит.

– Чувствую себя крутым обществом! – сыронизировала я.

– Почему?

– В моем обществе вам молчится лучше, чем в обществе ваших четвероногих! – И я тоже села, скопировала позу Джерга, уставилась в горизонт. – Ну что же, помолчим…

Четвероногие, кстати, неподалеку устроились, косо на меня поглядывая. Ревнивые тут собачки… ночью лучше не бродить…

И тут ассаэн выдал:

– Я прошу прощения за недавний инцидент.

Недоверчиво взглянула на высокородного. Недоверие мое оправдано – эти за приступы нестабильности прощения никогда не просят. А Джерг-младший просит. Странно. То есть, с одной стороны, приятно, все же додумался, но с другой… Раз просит прощения, значит, знает, за что. Да и действия его в невменяемом состоянии, это… хм… прямо совсем… хм!

– В общем, так, – я поднялась, отряхивая призрачную пыль со штанов, – чтобы я вас больше в своей комнате не видела! С вашими эротическими порывами боритесь сами – вы мальчик уже взрослый, объяснять, что и как, смысла не вижу! Если нужна женщина для снятия, скажем так, напряжения, четвертая, пятая и седьмая дверь справа от моей комнаты. Нужно с кем-то… хм… помолчать – у меня с собой квалифицированный психолог, первая дверь слева от моей комнаты! Все вопросы ко мне в присутствии свидетелей! На этом все!

И я вознамерилась уйти, даже ногу занесла, чтобы сделать шаг. И я бы его сделала, если бы вторую мою ногу не обхватила лапа высокородного. Причем он не только схватил, он еще и дернул так, что я начала на него падать. Поймал, осторожно посадил рядом, ненавязчиво давая понять, что разговор не завершен.

– Я был вежливым! – ледяным тоном произнес генно-модифицированный, держа меня за руку.

– Я тоже, – ой, чувствую, сейчас у меня точно приступ будет, – я не оскорбила вас, не высказала все мысли по поводу произошедшего и не планирую выносить случившееся на ваш Семейный Совет.

Осознал намек, отпустил. Теперь хмуро смотрел, не отрывая взгляда.

– Что? – не выдержала я. – Привыкли к сплошной безнаказанности?

– Не ожидал, что у вас настолько высокий уровень квалификации, – сознался Джерг.

– А вы ожидали другого от дядюшкиного засланца?

– Учитывая, что подобрал вас на дороге… да, ожидал иного.

– Это вы к тому, что ценные кадры на дороге не валяются? – догадалась я и беспечно пожала плечами. – У всех бывают неудачные дни.

– Я понял.

– Ну, – я снова поднялась, – жду вас в восемь вечера.

И с этими словами я гордо удалялась, ровно до того момента, как Джерг задал вопрос в лоб, точнее в спину:

– Тиа, почему от вас каша убежала?

– Совести у нее не было, – призналась я. – Соль была, перец тоже, а совести ни капли. Вот она и сбежала… и отмывалась тяжело, гадина.

– Не понял.

Вот непонятливый! Возвращаюсь, но рядом не сажусь, так и стою в шаге от Джерга.

– Понимаете, я пыталась сварить кашу на обед.

– Зачем?

Он меня убивает своими вопросами.

– На обед, что тут непонятного?

– Тиа, – Джерг тоже поднялся, – я же сказал, что вас будут кормить, к чему порыв с варкой каши? Вы что, готовить умеете?

– В том-то и дело, что нет, – призналась я. – Карвинг – это мое, сервировать стол даже в средневековом стиле – без проблем, а с готовкой… как-то не задалось. И в результате каша обнаглела и полезла из кастрюли. Кухня… в общем, оказалась вся в этой синей каше. Потом пришла Лидия и от увиденного озверела… потом вы пришли и тоже озверели… от увиденного.

Каюсь, в этот момент глянула на Джерга. Опять дышать начинает.

– Тормозите агрессию на этапе формирования, – посоветовала я. – В общем, с кашей вам теперь все ясно, и я пошла. Еще дел много, беседку строить надо и к ужину готовиться.

– А пол вы зачем мыли? – не дал уйти высокородный.

– Ну, знаете ли, – я опять развернулась к Джергу, – люди в озлобленном состоянии – это иной раз так же страшно, как и вы, сверхлюди.

– Я уже извинился.

– Именно это меня и пугает, – призналась я. – Но я вам не доктор, чтобы сейчас сесть рядышком и обстоятельно выяснять симптомы проявления вашей нестабильности. Лечитесь сами.

И я опять собралась уйти, а он снова задал вопрос:

– Тиа, почему вы позволяете так с собой обращаться?

Вопрос был хороший такой. С подоплекой. И мне, если честно, ответить было нечего. Явно ведь, имеет в виду и ситуацию с Киану, хотя и с Лидией нехорошо получилось. Зачем я взялась мыть тот пол? Хотя я знаю зачем, а точнее, почему – чувствовала свою вину. Вот так и с Киану – я чувствую свою вину, в этом-то и проблема.

– А меня все устраивает!

И я снова побежала, на этот раз уже в нормальном темпе.

Дом я оббежала только раз, еще один «виток успокоения» сделать не решилась, и пришлось возвращаться к своим профессиональным обязанностям.

Мое явление в мир утонченных и негромко меня, любимую, проклинающих моделей не прошло не замеченным. Прелестницы, несколько утратившие утреннюю свежесть, злобно взглянули на своего командира и попытались возмущаться.