— С твоей сестрой все в порядке, — сказал Трохим. Губы его перестали отливать синевой, и дыхание выровнялось. — Мы позаботились о ней.

Когда я услышала, что с Дарией все хорошо, то почувствовала такое облегчение, что чуть не взлетела.

— Спасибо, — прошептала я, смаргивая слезы. — А кто это — мы?

— Мы — это герои. Я и Ряк, — сказал Трохим, закрывая глаза. Он помолчал и детским, жалобным голоском пожаловался: — Больно.

— Я знаю, — печально сказала я, положив его голову себе на колени. — Потерпи, сейчас придет целитель. Ты же мужчина.

— После того, что я увидел, я этому рад, — попытался улыбнуться Трохим.

Я не успела спросить его, что он имеет в виду, как на крыльце появился шатающийся Ряк. Он был покрыт кровью, которая блестела черными потоками при свете луны. Он опустился на колени, сполз с крыльца и, добравшись до меня, уткнулся головой в бок.

— Что с тобой? — испугалась я. — Ты сильно ранен?

Он замотал головой.

— Ты весь в крови, — сказала я, вспомнив, что иногда, от боевого возбуждения, воин не чувствует боли от ран.

— У меня несколько царапин, — глухо ответил Ряк. — Это кровь твоей сестры.

Мое сердце опять замерло и укатилось в кишки.

— Что с ней? — еле двигая губами, прошептала я.

— Родила, — простонал Ряк, начиная раскачиваться из стороны в сторону. — У тебя племянница. Сестра себя хорошо чувствует, насколько это вообще возможно. Я принимал роды!

Его голос сорвался, и он начал мычать, раскачиваясь и стукаясь головой о мой бок.

— Вот это да, — только и сказала я, совершенно не зная, что делать в такой ситуации. — А кто это там плакал?

— Мы, — признался Ряк. — Все вместе. А ребенок смотрел на нас, как на идиотов.

— А девочка хоть закричала, как положено? — заволновалась я.

— Закричала, а потом начала сосать грудь. А мы все заплакали от счастья. Роды — это такой ужас!

Он опять глухо завыл.

— Да, — слабым голосом сказал Трохим. — На стоны твоей сестры сбежались все мертвецы в округе. Мы с Ряком чуть не подрались, кому идти с ними драться. Лучше уж зомби, чем роженица!

— А Лешек что?

— А он это… в обморок упал, — попробовал засмеяться друг, но поморщился от боли.

— И сколько было мертвецов? — спросила я.

— Около десятка, — похвастался Трохим.

— Больше, — сказал Ряк нормальным голосом. — Когда я пришел на помощь, ты уже штук пять уничтожил, и вокруг еще десяток был.

— Я был готов сражаться хоть с сотней, — искренне ответил друг, — лишь бы туда не возвращаться.

— О-о-о, — опять застонал Ряк. — Я больше никогда не буду заниматься любовью с женщинами! Я отрежу себе достоинство под корень и уйду в монастырь замаливать грехи всего мужского пола.

— Как же тебя проняло! — поразилась я. — Если бы это было так ужасно, вряд ли моя мама родила бы пятерых.

— А твоей маме и подобным женщинам я поставлю памятник, — пообещал Ряк.

Раздался топот копыт, и во двор влетел Ирга на сером коне.

— Меня здесь нет, — сказала я ему, мило улыбаясь, пока он спешивался. — У тебя галлюцинации.

— Ола… — начал было он очень сердитым голосом, но я его перебила:

— Через две улицы на запад кладбище, и оно поднялось.

Ирга молча кивнул, из его рук белым пятнышком взлетел вестник. Некромант вскочил на коня и скрылся в темноте.

— Забаррикадируюсь у мамы в подвале, он меня оттуда не достанет, — вслух размышляла я.

Во двор вкатилась повозка, запряженная осликом. С нее спрыгнули два целителя и направились к нам.

— Там моя сестра только что родила, — сказала я одному из них.

Молодой целитель кивнул и поспешил в дом. Второй сунул Ряку приятно булькнувшую флягу и занялся Трохимом.

— Это ваши артефакты? — спросил целитель.

Я кивнула.

— Не знаю, где вам удалось их взять, но ими вы спасли ему жизнь. Боюсь, молодой человек без них не дожил бы до прибытия помощи.

Трохим ахнул от боли, когда целитель, прикрыв глаза, забормотал заклинание.

— Будешь должен, — пробурчала я, стараясь не смотреть другу в глаза. От благодарности, которая в них светилась, мне было не по себе.

— Будет, будет, — весело сказал целитель, ловко орудуя у ноги молодого мага. — С такой энергетической подпиткой он даже мог бы еще сражаться. Только теперь у бедняги будет упадок сил. Ну, не страшно, все равно с такими ранами ему еще на койке лежать и лежать.

— Не страшно! — улыбнулся Трохим. — Главное, чтоб там целительницы симпатичные были.

Я помогла перенести раненого на повозку, отхлебнула крепкого успокоительного из фляжки и пошла к сестре.

Дария лежала на постели с таким просветленным лицом, какое бывает у меня после того, как отпускает похмелье. В руках она держала мирно сопящий сверток с красным сморщенным лицом. Маленькая племянница ничем не отличалась от моих новорожденных сестер, во всяком случае, я помнила их именно такими.

— Как ты? — спросила я.

— Замечательно. Я чувствую себя превосходно. Целитель сказал, что через несколько часов уже можно будет вставать.

— И как все прошло? И где Лешек?

— Лешека забрал целитель, — нахмурившись, сказала сестра. — Муж повел себя несколько… не так, как я ожидала. А вот твои друзья были просто молодцы! Особенно большой такой, мускулистый, он мужественно вытерпел все до конца и принял мою дочку. И даже сам перерезал пуповину.

— Откуда ты знаешь, что это мои друзья?

— А они все время, пока схватки были, ругались, вспоминая тебя и твоего Иргу. Это он их сюда послал, потому что обещал тебе позаботиться о нас. Ребята были очень на него злы, потому что думали, что тут делать нечего, зачистка этого района уже была. А у меня с перепугу роды еще утром начались, они пришли и не могли меня бросить, тем более что муж был совсем плох. А потом зомби появились, это было ужасно. Ты знаешь, я решила дочку в честь Ряка назвать.

— Ребенка будут звать Рякой? — закричала я в ужасе.

— Нет, — нахмурилась Дария. — Ряк — это сокращенно от Рякольд, поэтому мою дочку будут звать Рякольда.

— Бедная девочка! — вздохнула я. — Значительные имена не способствуют спокойной судьбе. Тем более имя очень редкое.

— Это у нас оно редкое, — возразила сестра. — А в соседней Кубории оно достаточно распространено. Ты у родителей была?

— Нет еще, — призналась я. — Сейчас пойду. Расскажу им новости. А вы будьте осторожны и все-таки спуститесь в подвал, хорошо? Не все мертвецы еще упокоены.

Подойдя к целителю, который отпаивал успокоительным дрожащего Лешека, я спросила:

— Вы тут долго еще будете?

— Наверное, всю ночь, — ответил он, потянувшись. — Я уже сутки дежурил, думаю, мне можно немного отдохнуть, а в Доме Исцеления мне такой возможности не дадут.

Такой расклад меня полностью устраивал, поэтому я нагрузила целителя оставшимися артефактами и дала подробную инструкцию, что и как делать в случае появления нежити. Парень заверил меня, что все будет хорошо, и я побежала к родителям.

Остальное мое семейство забаррикадировалось так, что я долго просила меня пустить и подтверждала, что это именно я, а не морок, не переодетый зомби и не бандит, пришедший покуситься на честь моих младших сестер.

Пустили меня только после того, как я разозлилась и пригрозила:

— Можете не пускать. А я вам не расскажу, кого Дария родила.

— Доченька моя! — запричитала мама, пока папа оттаскивал от дверей шкаф.

Я зашла в гостиную, поразившись переменам. Окна были закрыты кроватями, тяжелая мебель создавала непроходимые баррикады, на столе лежали несколько заряженных арбалетов. На шее у родителей висели мои артефакты.

— Я рада, что вы артефакты носите, — сказала я. — А где все?

— В подвале, — ответил папа. — А мы тут сидим, новостей ждем.

— У тебя внучка, — сказала я.

Мама счастливо ахнула, а папа расстроился:

— Я так и знал. Интересно, в нашей семье появится младенец мужского пола или над нами проклятие?

— Папа, ну зачем тебе мальчик! — возмутилась я, пытаясь отыскать вход на кухню. — С ними одна забота.