Они все-таки меня выписали. Дома я начал есть. Немного. Преодолевая боль

в желудке от каждого, даже совсем маленького, кусочка еды. «Ты умница, Джей!»- радовался Йон.

«Ты молодец, сынок!»- радовался отец.

«Это ты, козел! Ты! Ты! Ты во всем виноват! Довел ребенка до истощения!»-

орала в трубку моя мать на отца. «Заткнись, он тут вообще не при чем!»-

наорал я на нее в ответ.

Как я худел у нее на глазах – ей было все равно! Вечно была занята только

собой и своими бой-френдами, а как только я переехал к отцу – сразу до меня

нашлось дело…

«Пап, не слушай ее, ты ни в чем не виноват…»- успокаивал я отца, который

второй день уже ходил сам не свой. «Ты у меня молодец, Джонни… Ты

вылечишься!- улыбался он.

Боли в желудке мешали мне передвигаться. Я часами лежал в своей комнате, глотая транквилизаторы горстями, и слушая любимую музыку.

А когда боли прекратились, отец разрешил мне переводиться в новый

университет. А еще подарил мне профессиональный фотоаппарат! Я так

давно мечтал о нем! Рассматривая фотки звезд с фотосессий, я мечтал сам

когда-нибудь так же научиться фотографировать…

«Пап, мне придется уехать из Бруклина…»- сказал я отцу однажды вечером: «

Я хочу поступить в универ в Сан-Франциско…»

«Это твое дело, Новак, но обещай, что не будешь делать глупости…»-

попросил меня отец. «Окей!»- пожал плечами я. Я весил 55 кг и, ПРАВДА, не

собирался делать глупости!

Как правило, жертва анорексии постоянно чувствует неослабевающий страх

поправиться и набрать лишний вес, причем этот страх напрочь перекрывает

все прочие чувства и эмоции. Этот страх не считается с реальным весом

человека, и не отпускает свою жертву даже тогда, когда она на пороге смерти

от истощения. Прежде всего, причины анорексии кроются в низкой

самооценке, которая также является одним из основных симптомов этого

тяжелого заболевания. Больной анорексией считает, что его вес, параметры

фигуры и размер непосредственно связаны с самоощущением и личностным

статусом. Жертвы анорексии часто отрицают серьезность своего состояния и

не могут объективно оценить собственный вес.

Мы с Йоном переехали в Сан-Франциско к моей бабушке. Точнее, я переехал

к ней, а Йон решил жить на съемной квартире. Ну, это и правильно, если

честно, моя бабуля не очень-то его любила. Нас приняли в Юридический

университет Сан-Франциско. Теперь мы с Йоном учились на факультете

журналистики. В этом универе журналистика была одной из самых

престижных специальностей.

Я тогда очень мечтал научиться писать. Рассказы, стихи, пьесы-да хоть что-

нибудь! Мое душевное состояние требовало хоть какой- то творческой

реализации…

Глава 22

« Ты не только замечательный журналист, но и талантливый фотограф…»-

хвалил меня мой препод по фотографии, которого я нашел в Сан-Франциско.

Я тогда уже на 3 курсе устроился работать в один молодежный журнал и

писал статьи о модных субкультурах. Готы, панки, металлисты и просто

фрики – мне было, что о них рассказать!

Я весил на тот момент 55 кг. Кокаин нюхать я бросил- вместо него я начал

активно заниматься учебой. Я стал одним из самых успешных студентов на

курсе. Первым был Йон. Надо отдать ему должное, без него я бы так не

продвинулся в учебе- он очень много мне помогал. Я занялся фотографией –

мои работы тоже периодически публиковали в журнале моей бабули. Но не

часто, потому как мои фотографии все в основном были достаточно

мрачными и печальными. Такое у меня было на тот момент душевное

состояние…

Я продолжал худеть, но теперь не так активно, как до этого. Мне хватило

сполна ужаснейших болей в желудке – больше мне такого «счастья» не

хотелось! Поэтому я ел, но мало, и в основном, диет-пищу. Йон и бабуля уже

свыклись с моими гурманскими привычками и не доставали меня излишней

заботой.

В отличие от депрессии или приступов паники, нервная анорексия плохо

поддается лечению. Не существует универсального и эффективного лекарства

против анорексии. В первую очередь, врачи прописывают лекарства общего

назначения, которые используются для лечения любых проблем со здоровьем, например, аномалий электролиза или нарушений сердечного ритма.

В универе я познакомился с одной девушкой. Ее звали Натали. Она училась

на курс старше меня. Длинноногая блондинка с веселыми голубыми глазами

и заразительным смехом. Тогда мне казалось, что она самая прекрасная

девушка на свете…

Уезжая из Бруклина, я сказал Линсдей, что мы расстаемся. Она закатила мне

огромный скандал, вышвырнула мои вещи из своей комнаты в общаге.

Тогда, после разлада с Линсдей, я понял, что идеальные девушки существуют

только в моих мечтах. Чтобы и на концерт вместе, и на пати вместе, и в бар

вместе… А какая же девушка будет терпеть мои пьянки, мои измены, мою

диету?

Я думал, что Линсдей будет со мной всегда, но к моменту нашего расставания

она нашла себе другого парня…

Мне было 20. Я только что пережил реабилитационный центр. Вся моя жизнь

была впереди вместе со всеми ее надеждами и стремлениями. К тому же, 55

кг веса -э то не предел моих мечтаний. Я мечтал весить 50 кг и активно шел к

своей цели.

«Новак, хватит ботать!»- раздался в трубке мобильного голос Хима. «Пошли

в клуб!» -предложил он.

Клуб… Клубы Сан-Франциско- это нечто! Толпы фриков, горы кокса, каждый

третий -Мэрлин Мэнсон, каждый второй- Мадонна…

«Джонни, мне кажется, ты снова подсядешь на кокс с таким образом

жизни…»- сидя у бара, попивая пиво, сказал мне Герц. «Да ладно тебе, детка… Все круто!»- отмахнулся от него я. Мои походы в клубы с Химом и

его тусой, казалось, напрягали Йона. Он старался находить какие-то мало

правдоподобные предлоги, чтобы не ходить со мной. А когда я его все-таки

вытаскивал на пати, он начинал промывать мне мозги на тему кокаина.

«Новак, я обещал твоему отцу следить за тобой…» – качал головой мой друг, когда я, забывшись, проводил тыльной стороной руки под носом. Однажды я

не выдерджал…

«Вы меня достали все! Сколько можно меня лечить? Мне 20, детка! Я имею

полное моральное право делать то, что захочу…»

В тот день мы крупно поругались с Йоном. Плюс ко всему, я, как всегда

довольно глупо, высказался на счет его неудачной личной жизни, черной

неблагодарности и банальной зависти. Кажется, я его сильно обидел тогда.

«Вы сделали из Джонни Новака тупого ботана…»- а мне следовало сказать

Йону «Спасибо» за то, что он помогал мне с учебой.

В анокресии нет ничего приятного.

Мне опять пришлось просить прощение у друга. «Новак, ты ведь опять не

ешь…»- тяжело вздыхал Йон: «Мне не нужны твои чертовы извинения!

Лучше съешь хот-дог при мне…»

Бедный-бедный Йон… Я заметил, что на его вечно улыбающемся лице

появилась первая морщина. Она залегла глубоко, трещиной бессонных ночей

и проблем на его лбу. А под глазами появились синяки… «Йон, что с тобой?»-

я нежно взял его за подбородок и повернул лицом к свету, чтобы лучше

рассмотреть эти разительные перемены. «За тебя, придурок, волнуюсь!»-

тряхнул дредастой головой Йон, отворачиваясь и запивая невысказанные в

слух гневные слова хорошим глотком темного будвайзера.

Бедный-бедный Йон… Он не знал, что даже если бы я съел при нем хот-дог, то через пять минут он оказался бы в унитазе…

Анорексия не является ни «манией» ни «плохим» поведением индивида, – это

психическое заболевание.

1. Отрицание поддерживания весового минимума, каким бы низким он ни

был.

2. Постоянное ощущение полноты, в частности определенных частей тела.