— Умирают не так, — заметила она. — Но я чувствую твою боль, и она меня тревожит. Тебе пора. Я выполнила просьбу Дино.

Лила отложила куколку и подняла руку, собираясь коснуться пальцами моего лба, но я отстранилась.

— Прошу! Хоть секунду! — зашептала я сквозь всхлипывания. — Я больше так не могу!

— Если отец Грегори узнает, он меня накажет, — сказала она.

— Но я не хочу никому причинять зла…

Я не договорила и уткнула мокрое лицо в ладони. Меня трясло от рыданий, но я не могла остановиться.

— Тебе не кажется странным, что Грег тебя не чувствует? — услышала я вопрос и подняла голову. — И что вы за существа такие, люди! — укоризненно добавила она. — Нет чтобы подумать!

— Что с ним?! Говори! — закричала я и схватила ее за руку.

— Он спит, всегда спит, — Лила встала и повела меня к склепу.

— Спит, — в смятении повторила я, — но как это возможно? Ведь вампиры никогда не спят…

— У отца Грегори есть снадобье, — пояснила Лила. — И его действие таково, что вампир погружается в состояние, похожее на то, что у людей называется комой. Если в таком виде он пробудет не меньше месяца, то очнется совершенно другим. Иногда наступает полная потеря памяти. Потому Грег и лежит сейчас здесь, вдали от всех, в полном уединении. Не волнуйся, мне поручено за ним присматривать. И я всегда на страже.

Мы были уже возле склепа. Я рванулась ко входу между колоннами, но Лила схватила меня за руку и провела к боковой стене. Потом она что-то сделала, и я увидела внутренность склепа. Там царил полумрак, посередине находился открытый гроб, он стоял на каменном постаменте, был черным с фиолетовой атласной обивкой внутри. Грег лежал на спине, его голова покоилась на маленькой плоской подушке. Он казался мертвым, такими застывшими были черты его лица. Я вскрикнула и ринулась к нему, но тут же налетела на препятствие, словно ударилась о прозрачную стену. Я припала к этой стене и, не отрываясь, смотрела на любимое лицо: точеный мертвенно-бледный профиль, темные брови, гладкий лоб, откинутые назад черные как вороново крыло волосы. Синеватые веки обрамляли длинные ресницы. Мне показалось, что они дрогнули от моего взгляда. Бескровные губы приоткрылись, словно Грег тихо вздохнул. Лила каким-то неведомым образом уже очутилась внутри склепа, она приподнялась в воздухе и зависла над гробом. Деловито поправила подушечку, смахнула что-то с волос Грега, затем приподняла руку и приблизила ладонь к его закрытым векам. И лицо Грега вновь застыло в невозмутимом покое. Лила очутилась рядом со мной.

— Довольна? — тихо спросила она и быстро прикоснулась к моему лбу ладонью.

Я провалилась в темноту и очнулась у себя в комнате.

Я лежала на кровати, по моим щекам безостановочно текли слезы. Я все еще видела перед собой Грега, покоящегося в гробу. Затем со мной случилась самая настоящая истерика. Я рыдала, каталась по кровати, упала на пол, звала Грега, у меня начались судороги. Через какое-то время с трудом села и стала разминать ноги. Ступни сводило, я их почти не чувствовала. Со мной такое случилось впервые. Более-менее успокоившись, я побрела в ванную и долго стояла под струями обжигающего душа. Завернувшись в махровый халат, приняла успокаивающее и не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась я утром. Услышав, как мама ходит в комнате, подумала, что она меня вчера даже будить не стала. Сколько же я проспала?

Мое настроение было хоть и подавленным, но каким-то светлым.

— Любимый! Все-таки я тебя увидела! — прошептала я. — Бедный мой! Ты лежишь в этом ужасном склепе! Такой беззащитный!

Я села на кровати. В комнату заглянула мама. Она смотрела настороженно, но, увидев, что я ей улыбнулась, вздохнула с облегчением.

— Доброе утро, Лада! Ты меня вчера напугала! — сказала она. — Никогда не видела, чтобы ты впадала в такой глубокий сон! Я пыталась тебя разбудить, но потом решила, что не стоит. Долго же ты проспала!

— Я вчера плохо себя чувствовала, приняла успокаивающее. Может, слишком много?

— Осторожнее нужно быть, дочка! — испугалась она. — Это не шутки!

Позавтракав, я окончательно пришла в себя. Но мама смотрела задумчиво, я видела, что ее что-то мучает.

— Чувствую себя хорошо, — как можно более безмятежным тоном проговорила я.

— Да, вижу, — ответила она и вновь задумалась.

— Мама, что с тобой?

— Да так… ничего, — неуверенно сказала она. — Ты сегодня чем планируешь заняться?

— Пока не знаю. Что-то случилось? Ты какая-то странная, — заметила я.

— Понимаешь, дочка, жизнь женщины такая сложная… особенно с возрастом, — туманно ответила мама.

«Знала бы ты о моих сложностях! — подумала я. — Тогда все твои проблемы показались бы сущими пустяками».

— Ты встретила мужчину? — с нетерпением спросила я. — Знаешь, я буду только рада! Нельзя же оставаться в одиночестве! Тебе всего-то чуть за сорок! По нынешним меркам молодая женщина!

— Бог мой, дочка, что ты такое говоришь? — возмутилась она, но вдруг покраснела. И после паузы добавила: — В общем, прошу тебя сегодня к семи быть дома.

— Познакомишь со своим избранником? — предположила я и улыбнулась, забавляясь ее смущением.

— Вроде того, — неуверенно ответила мама. Погода стала налаживаться, за окном уже было не так пасмурно. По крайней мере, дождь не шел. У меня не выходили из головы слова Дино о том, что он узнал. Я знала, что Атанас сделает все возможное и невозможное, чтобы Грег не прошел обратное превращение, поэтому расслабляться не стоило. Я все вспоминала застывшее лицо моего любимого.

«А если он, выйдя из своего сна, напрочь обо мне забудет? — мелькали мысли. — Атанас, видимо, на это и рассчитывает. Что тогда станет со мной? Ведь я по-прежнему его люблю! И буду любить, несмотря ни на что!»

Мне не хотелось вновь погружаться в бездну отчаяния, я так наплакалась за эти дни, что усилием воли прогнала удручающие мысли и стала думать о маме. Ее новости радовали. Я считала, что ей давно пора устроить свою личную жизнь. С отцом они развелись больше семи лет назад, и все это время она была одна.

Разве я буду ревновать, портить ей настроение, как это частенько делают мои подруги, если у кого-то из разведенных родителей появляется пара? Да ни за что! «Конечно, интересно, кого она приведет, — думала я, — но даже если он мне не понравится, я и вида не покажу. К тому же не мешает узнать человека получше, прежде чем делать выводы».

Я окинула взглядом гостиную, заметила пыль на столе, разбросанные на полочке диски, упавшую возле кресла книгу и решила заняться уборкой, раз у нас вечером такой важный для мамы гость. Я приводила квартиру в порядок около двух часов. Затем решила сходить в магазин и купить какие-нибудь деликатесы для стола и цветы. Быстро оделась и вышла из квартиры. На улице, на детской площадке был Гриша. Он сидел на скамейке под грибком и выжидательно смотрел на мой подъезд.

Меня охватило раздражение.

Я увидела, как Гриша встал и неуверенно посмотрел на меня, я помахала ему рукой. Он широко улыбнулся и устремился навстречу.

— Привет, — сказала я, когда он приблизился.

— Привет, Лада.

— Чего ты тут выжидаешь? — поинтересовалась я. — Я же сказала тебе, у меня есть парень. И почему не позвонил? А если бы я вообще сегодня из дома не вышла, так бы и сидел до вечера?

— Погода налаживается, — ответил он. — Наверняка ты пошла бы гулять. Я тебе звонил, но ты была «вне зоны».

— И правда! — рассмеялась я. — Утром забыла включить телефон. Я его, кстати, дома оставила, вышла ненадолго, в магазин.

— Давай помогу? — предложил Гриша. — Сумки до дома донесу…

Я засмотрелась в ясные голубые глаза, опушенные длинными черными ресницами. Гриша моргнул и улыбнулся немного растерянно.

Его чувственные губы, щеки с ямочками притягивали взгляд, он был очень красивым парнем. И снова я отметила удивительное сходство с Грегом, но, вспомнив мертвенно-бледное лицо в гробу, помрачнела.

— Что с тобой, Лада? — участливо спросил Гриша и попытался взять меня за руку.