Гриша опустил голову и стал лихорадочно мыть лицо, я терпеливо ждала. Как-то мне пришлось в целях защиты от вампирского укуса обмазать лицо и шею кровью Грега. Потом я болела несколько дней, кожа казалась сожженной. Но на Гришу я брызнула лишь несколько капель, поэтому особо не волновалась. Когда он вытер лицо полотенцем, я внимательно посмотрела на его щеки. Осталось всего несколько красных пятен, правда, в левый глаз, по всей видимости, тоже немного попало, он слегка опух и покраснел.

— Что это было? — испуганно спросил парень.

— Средство для охлаждения озабоченных мужчин. Впредь не будешь лезть! А сейчас пошел вон!

— Ладушка, прости меня! — заныл он. — Я от любви голову потерял!

— Во-о-он! — закричала я.

Гриша вздрогнул, попятился и быстро ушел. Я услышала, как хлопнула входная дверь. Тщательно вымыв руки и постояв какое-то время в ванной, я успокоилась. «Скоро я уеду, навряд ли он последует за мной в Саксонию. Пожалуй, не буду рассказывать о своей поездке никому, даже маме, а то Гриша снова будет выяснять у нее, куда я пропала, и она ему все доложит», — подумала я.

Через шесть дней я была в Госларе. Гриша больше не приходил и не пытался со мной связаться. Лишь прислал эсэмэску со стандартными извинениями. Маме я позвонила накануне отъезда и сказала, что собираюсь с друзьями прокатиться по Европе, чтобы она не волновалась из-за моего отсутствия. Она только вздохнула и попросила быть осторожнее и звонить ей как можно чаще. Я пообещала и положила трубку.

В Гослар мы приехали ранним утром. Нас первым делом разместили в гостинице по двое в номере. В городе мы должны были пробыть два дня. Мне хотелось сразу отправиться на поиски Ренаты, но я понимала, насколько это глупо. Как бы я это делала? Ходила по улицам и всех подряд о ней спрашивала? Немецкий язык я знала, но недостаточно хорошо. Я училась в школе с углубленным изучением английского, а немецкий и французский у нас были сопутствующими, если можно так выразиться. Однако речь я понимала и сама объясниться могла. Первый день я решила провести вместе со всеми, а дальше сориентироваться по обстоятельствам. После завтрака нас повезли на экскурсию. Высадили в центре, сопровождающий заученно начал рассказывать о городе.

— Германские короли в раннем и позднем Средневековье правили страной, можно сказать, с коня. Они были постоянно в пути, управляя государством из нескольких резиденций, так называемых Пфальцев, — монотонно говорил он, остановившись возле какого-то древнего дворца. — Незадолго до 1017 года Генрих II по политическим соображениям решил отказаться от Пфальца Верла и перенести свою резиденцию в сооружаемый заново Пфальц в Госларе, который благодаря серебряным рудникам превратился в процветающий экономический центр. Мы сейчас находимся возле этого Пфальца.

Все повернули головы ко дворцу. Но я слушала вполуха, меня сейчас мало интересовали исторические достопримечательности. Сопровождающий продолжал рассказывать, группа медленно передвигалась ближе к Пфальцу. Я осталась на месте, изучая старинные дома с красивой резьбой и росписью. Казалось, время их не тронуло. Я видела балкончики, мезонины, высоченные крыши, иногда превышающие по высоте сам дом. Видно было, что в этих словно сошедших со старинных картин домах по сей день живут горожане. На многих подоконниках пышно цвела герань самых разных расцветок. На узких извилистых улочках практически не было автомобилей. Крыши домов были покрыты черными блестящими пластинами, чем-то типа черепицы. Я позже узнала, что это местный сланец и именно он много веков служит материалом для крыш.

Группа удалилась во дворец, но я не последовала за ними, а отправилась в ближайшее кафе. Мне хотелось окунуться в местную жизнь, послушать, о чем говорят окружающие. Я села за столик на улице. Заказав чашку кофе и какое-то местное пирожное, я стала изучать посетителей кафе. Разноязычная речь дала мне понять, что это в основном туристы. Когда появилась официантка, я опешила от вида пирожного. Это был огромный шар из заварного теста, размером чуть ли не с детскую голову, начиненный взбитыми сливками. Оказалось, это фирменное госларское пирожное. Оно было настолько легким и воздушным, что я сама не заметила, как съела его целиком.

«Где же мне искать Ренату? — размышляла я, наблюдая за людьми. — Надо бы спросить у нашего экскурсовода, где здесь художественные мастерские. Хотя откуда он может это знать?»

За соседний столик уселись два парня вполне «художественного» вида. Один был с дредами и в этнической одежде, второй — с пышными кудрями, на которых чудом держался сползающий набок берет, его джинсы и балахонистая рубаха вполне гармонировали с головным убором. Парни разговаривали на английском. Я прислушалась, речь шла о музее горного дела, в котором, как я поняла, они только что побывали.

— Простите, — прервала я их беседу и улыбнулась. — Я туристка из России и очень интересуюсь живописью. Может, вы знаете, есть ли здесь какие-нибудь мастерские?

Парни улыбнулись шире и, спросив позволения, пересели ко мне за столик.

— Мисс интересуется живописью? — спросил тот, что с дредами. — Рисуете сами?

— Нет, — ответила я. — Просто хочу посмотреть, как работают мастера, и, может, приобрету что-нибудь на память.

— За городской ратушей, — после паузы начал тот, что в берете, — есть узкая улочка. Если дойти до ее конца и свернуть направо, там есть короткий, но широкий переулок. Это место наподобие парижского Монмартра. Там выставлено много картин, прямо на мостовой. И там же уличные художники рисуют портреты на заказ. Видимо, вам надо туда.

— Спасибо! — обрадовалась я. — Обязательно прогуляюсь.

Парни вежливо попрощались и ушли. Я сидела в кафе, пока не показалась наша группа. Присоединившись к ним, я еще какое-то время бродила по улицам, практически не слушая экскурсовода. Мы пообедали в маленьком уютном ресторанчике. Я хотела уйти, но экскурсовод сообщил, что сейчас мы отправляемся на ратушную площадь, где находится одна из главных достопримечательностей города — старинные часы.

«Ага, ратуша, — обрадовалась я. — Это как раз то, что мне нужно!»

На площади меня поразило огромное количество народа. Экскурсовод без всякого выражения рассказывал нам о любимой легенде госларцев. По ней, король, будучи здесь проездом, проголодался и послал на охоту одного из своих рыцарей, но дичь в округе словно вымерла. Тут рыцарь заметил искры, которые его конь высекает копытами из камней, и вместо дичи принес королю серебряные камни.

— Именно эта легенда нашла отражение в движущихся фигурках, — добавил экскурсовод и показал рукой на здание. — Ровно в 15.00 каждый день с боем часов в окошечках ратуши появляются фигурки короля, рыцаря, коня и рудокопов.

Все подняли головы, часы как раз начали бить. Я понаблюдала какое-то время за движущимися фигурками, потом решила уйти. С трудом пробившись сквозь толпу, в которой почти все держали в вытянутых руках видеокамеры или мобильные телефоны и увлеченно снимали, я обошла здание ратуши и отправилась по переулку. Завернув направо, я действительно увидела что-то типа уличной выставки-продажи картин, сувениров и прочих радостей туристов. Меня поразило количество фигурок мальчика, который испражнялся золотыми монетами. Оказалось, что это тоже одна из легенд Гослара. Будто бы жителям города всегда сопутствует удача, и к чему госларец ни прикоснется, все мгновенно превращается в золото. Скульптура этого мальчика стояла на углу одного из домов на ратушной площади, она прилепилась под внушительной статуей в римском хитоне и была очень популярна у туристов. Считалось, что мальчик приносит удачу. Мое настроение тут же поднялось. Во-первых, меня насмешил подобный сувенир, во-вторых, я подумала, что в таком счастливом городе меня непременно ждет удача. Но после небольшого раздумья я не стала покупать статуэтку мальчика, а приобрела фигурки прижавшихся друг к другу двух очаровательных котят из коричневой необожженной глины.

Затем подошла к высокому мужчине. Он стоял возле картин, на которых были изображены виды Гослара. Я взяла небольшой пейзаж, на котором узкие извилистые улочки тонули в тумане. Гамма была серо-коричнево-голубой. Мужчина тут же оживился и заговорил со мной на вполне приличном английском. Я осведомилась о цене на этот пейзаж, она показалась мне высокой, но и картина была выполнена вполне профессионально. Немного поторговавшись, я чуть снизила цену. Довольный мужчина завернул картину в плотную бумагу и уложил в пакет.