Фиона понимала малыша, понимала магию живой природы. Она сама когда-то была городской девчонкой, восхищенной, загипнотизированной зелеными тенями, игрой света, невообразимыми просторами лесов, холмов и моря.

Ребенку ничего не стоит затеряться в этом бескрайнем лесу.

Ему холодно. Он проголодался, напуган. Он хочет к маме.

Они шли под усилившимся дождем – неутомимый пес и высокая женщина в грубых штанах и тяжелых сапогах. Ее золотистые волосы, собранные в конский хвост, мокрой веревкой свисали по спине. Синие, как озера, глаза всматривались в полумрак.

Когда Пек снова свернул и стал спускаться по извилистому склону, Фиона представила, что могло произойти. Меньше чем в четверти мили впереди, если они не сменят направление, бежит ручей, отмечающий юго-восточную границу ее сектора. Чак и его Квирк обследуют противоположный берег. В это время года ручей очень быстрый и холодный, а его скользкие, поросшие мхом берега от дождя становятся еще более опасными.

Дай бог, чтобы малыш не подошел слишком близко или – что еще хуже – не попытался перебраться на другой берег.

И ветер изменился, вдруг поняла Фиона. Плохо, но они приспособятся. Она снова даст Пеку понюхать мальчиковый носочек, пес напьется и передохнет. Они в поиске уже почти два часа и, хотя Пек серьезно настораживался три раза, до сих пор не заметили никаких следов мальчика: ни клочка одежды на колючках, ни отпечатка ножки на мокрой земле. Фиона отмечала свой путь оранжевым скотчем, а места, где Пек проявлял настороженность, – синим и знала, что они уже пару раз пересекали собственные следы.

«Надо связаться с Чаком, – подумала она. – Если Пек идет по следу, а ребенок пересек ручей…»

Она не позволяла себе даже думать: упал в ручей. Пока не позволяла.

Фиона еще не взяла в руки рацию, когда Пек снова насторожился. И на этот раз он бросился бежать, на мгновения оборачиваясь и поглядывая на нее. И в его глазах светился азарт.

– Хуг! – Фиона попыталась перекричать гулкую дробь разыгравшегося дождя и свист ветра.

Мальчик не отозвался, но Пек трижды коротко пролаял, и Фиона побежала вслед за псом.

Она поскользнулась на извилистом склоне и в тот же момент увидела крутой берег ручья и – слишком, для ее спокойствия, близко к обрыву – распростертого на земле, вымокшего насквозь маленького мальчика, обнимающего ее собаку.

– Эй, Хуг, привет. – Фиона подбежала к нему, присела на корточки, стаскивая со спины рюкзак. – Я Фиона, а это Пек.

– Собачка, – прорыдал мальчик, уткнувшись личиком в мокрую шерсть Пека. – Собачка.

– Это хорошая собачка. Самая лучшая на свете.

Пек согласно застучал по земле хвостом. Фиона вытащила из рюкзака термозащитное одеяло.

– Давай я укутаю тебя и Ушастика тоже. Это Ушастик?

– Ушастик упал.

– Я вижу. Да, он грязный. Но ничего страшного. Мы согреем вас обоих, хорошо? Ты не поранился? Ой-ой. – Заворачивая мальчика в одеяло, Фиона увидела грязь и кровь на его ножках, но сохранила бодрый тон. – Уф! Мы тебя полечим.

Все еще обнимая Пека, Хуг повернулся к Фионе и жалобно прошептал дрожащими губами:

– Я хочу к мамочке.

– Конечно, я тебя прекрасно понимаю. Мы с Пеком отнесем тебя к ней. Вот, посмотри, что мамочка тебе прислала. – Она вытащила из кармана пакетик с «резиновыми» конфетами.

– Плохой мальчик, – сказал Хуг, но, прижимаясь к Пеку, с интересом взглянул на конфеты.

– Мамочка не сердится. И папочка не сердится. Держи. – Фиона отдала ему пакетик и вытащила рацию. Хуг протянул одну конфету Пеку, и тот покосился на Фиону, мол, можно мне? А? Можно?

– Возьми и скажи спасибо.

Пек осторожно взял конфету, проглотил и поблагодарил мальчика слюнявым поцелуем. Довольный смех Хуга согревал сердце Фионы, пока она связывалась с базой.

– Мы нашли его. Жив и здоров. Передайте маме, что он ест «резиновые» конфеты и мы направляемся домой. – Она подмигнула Хугу, который попытался угостить грязного, мокрого кролика, а потом сунул эту же конфету себе в рот. – Несколько небольших порезов и царапин, промок, но в полном сознании. Прием.

– Записываю. Хорошая работа, Фи. Помощь нужна? Прием.

– Нет. Мы возвращаемся. Я буду держать вас в курсе. Конец связи. – Фиона протянула Хугу свою фляжку. – Лучше запей.

– А что это?

– Простая вода.

– Я люблю сок.

– Когда вернемся, обязательно получишь сок. А пока попей немножко, хорошо?

Хлюпая носом, мальчик послушно сделал пару глотков.

– Я писал, как папочка показывал. Не в штанишки.

Фиона улыбнулась ему, вспомнив места, где Пек настораживался.

– Ты молодец. Хочешь, прокачу на спине?

– Хочу.

Его глазки засверкали, как тогда, когда он увидел конфеты.

Фиона покрепче закутала его в одеяло и повернулась, чтобы он смог забраться ей на спину.

– Называй меня Фи. Если что-то понадобится, скажи: Фи, мне нужно или я хочу.

– Собачка.

– Он тоже пойдет с нами. Покажет нам дорогу. – Еще сидя на корточках, Фиона почесала Пека, крепко обняла его. – Хороший пес Пек. Хороший пес. Возвращаемся!

Фиона с рюкзаком на плече и мальчиком на спине и Пек отправились в обратный путь.

– Хуг, ты сам открыл дверь?

– Плохой мальчик, – прошептал Хуг.

«Ты, конечно, прав, приятель, но разве есть такие люди, которые всегда ведут себя хорошо?»

– А что ты увидел в окошко?

– Кроликов. Ушастик сказал: пойдем посмотрим на кроликов.

– Угу. – Смышленый пацан. Сразу переложил вину на своего кролика.

Хуг начал лепетать так быстро и неразборчиво, что Фиона понимала лишь каждое третье слово, но суть все же уловила.

Мамочка и папочка спят, кролики за окошком, ну что оставалось делать? А потом, если Фиона правильно расслышала, дом вдруг исчез, совсем исчез. Тогда Хуг позвал маму, но она не пришла, и он испугался, что мама накажет, отберет игрушки. А он очень не любит, когда ему не разрешают играть.

Действительно, не любит, поняла Фиона, так как собственных слов «не разрешают играть» оказалось достаточно, чтобы мальчик расплакался, уткнувшись лицом в ее спину.

– Ну, если тебя накажут, то вместе с Ушастиком. Ой, Хуг, смотри. Бэмби и его мамочка.

Малыш поднял голову, шмыгнул носом и, мгновенно забыв о слезах, восхищенно взвизгнул при виде оленихи с олененком. И, вздохнув, положил головку на плечо Фионы, когда она подпихнула его повыше.

– Я есть хочу.

– Понятное дело. После такого-то приключения.

Извернувшись, Фиона вытащила из рюкзака шоколадный батончик.

Обратный путь занял гораздо меньше времени, но, когда лес стал редеть, малыш уже казался Фионе неподъемной тяжестью.

Отдохнувший, воспрянувший духом, очарованный всем окружающим, Хуг не закрывал рта. Фиона слушала с удовольствием, не мешая ему лепетать, и мечтала об огромной кружке кофе, необъятном гамбургере и ведерке жареной картошки.

Когда наконец-то показался дом, у Фионы словно открылось второе дыхание и она ускорила шаг. Как только она вышла на лужайку, из дома выбежали Рози и Девин.

Фиона опустилась на корточки.

– Слезай, Хуг. Беги к мамочке.

Не поднимаясь, Фиона обняла одной рукой дрожащего от радости и виляющего хвостом Пека.

– Да, – прошептала она, когда Девин на пару шагов обогнал жену, подхватил сына на руки и все трое обнялись, заливаясь слезами. – Да, хороший день. Ты молодец, Пек.

Прижимая к себе сына, Рози поспешила к дому. Девин отстал и неуверенно подошел к Фионе.

– Спасибо вам. Я даже не знаю, как…

– Все хорошо. Он отличный парень.

– Он… все. Огромное вам спасибо. – Со слезами на глазах Девин обнял Фиону и, совсем как Хуг, уронил голову на ее плечо. – У меня просто нет слов.

– И не надо. – Поскольку и у нее защипало в глазах, она похлопала Девина по спине. – Хуга нашел Пек. Это его надо благодарить. И он будет рад, если вы пожмете ему лапу.

– О! – Девин потер лицо, пару раз вздохнул, успокаиваясь. – Спасибо, Пек, большое тебе спасибо. – Он присел и протянул руку.