– Позвоните, а затем возвращайтесь и прикройте меня. – Она бросила взгляд на Кольта. – Для тебя тоже найдется работенка. Позаботься об этих двоих.

Алтея ринулась вверх по лестнице. До нее снова донесся детский плач, длинные, наполненные ужасом завывания, эхом разносящиеся по узким коридорам. Добежав до последнего этажа, она услышала, как захлопнулась дверь. Вход на крышу, догадалась она, осторожно взялась за ручку, резко распахнула дверь и медленно вошла внутрь.

Он выстрелил. Пуля просвистела справа буквально в полуметре от нее. Алтея остановилась, не сводя с него глаз.

– Полиция! – крикнула она. – Бросай оружие!

Крупный мужчина стоял на самом краю крыши. Такие здоровяки обычно играют в защите в футбольных командах, заметила она. Его лицо побагровело от ярости, глаза остекленели от наркотиков. С этим она могла бы справиться. У него был пистолет 45-го калибра. И с этим она тоже могла бы справиться. Но здесь ребенок, маленькая девочка двух лет, которую он держал за ногу над краем крыши, и Алтея сомневалась, что сумеет справиться с этой ситуацией.

– Я сброшу ее! – Он прокричал свою угрозу, словно песнопение на свежем ветру. – Я сделаю это! Сделаю! Клянусь богом, я сброшу ее, как камень. – Он встряхнул девочку, которая продолжала кричать.

Маленький розовый башмачок сорвался вниз и пролетел целых пять этажей до земли.

– Ты ведь не хочешь совершить ошибку, Чарли? – Алтея осторожно двинулась ему навстречу, ступая медленно, держа его на мушке своего девятимиллиметрового пистолета. – Убери ребенка от края.

– Я сброшу маленькую стерву. – Он улыбнулся, обнажив зубы, бешено сверкая глазами. – Она такая же, как и ее мать. Все время скулит и жалуется. Они думали, что смылись от меня. Но я нашел их, верно? И теперь Линда ужасно сожалеет, правда? Чертовски сожалеет.

– Да, она сожалеет.

Ей необходимо подобраться к ребенку. Ведь должен же быть какой-то способ. Неожиданно в мозгу вспыхнуло непрошеное неприличное воспоминание. Крики, угрозы, ужас. Алтея постаралась отогнать их.

– Ты убьешь девочку, и все будет кончено, Чарли.

– Не говори мне о том, что все кончено! – В ярости он тряс ребенка, как мешок с бельем.

У Алтеи замерло сердце, и крики тоже смолкли. Малышка теперь просто плакала, тихо, беспомощно, ее руки бессильно повисли, большие голубые глаза остекленели.

– Она тоже пыталась мне сказать, что все кончено. «Все кончено, Чарли», – нараспев произнес он, подражая женскому голосу. – Ну вот я и приложил ее хорошенько. Ей-богу, она это заслужила, постоянно изводя меня своим нытьем про работу. Да и вообще она скулила по любому поводу. А когда родился ребенок, все изменилось. Мне не нужны стервы. Но только я решаю, когда все кончено.

Вой сирен взрезал воздух. Алтея почувствовала сзади какое-то движение, но не обернулась. Она просто не имела права это делать. Необходимо, чтобы этот человек был сосредоточен только на ней.

– Оставь ребенка и можешь уйти. Ты ведь хочешь уйти, правда, Чарли? Давай, отдай мне девочку. Она не нужна тебе.

– Ты думаешь, я совсем тупой? – Его губы изогнулись в свирепой усмешке. – Ты просто еще одна стерва.

– Я не думаю, что ты тупой. – Краем глаза она уловила какое-то движение, и готова была выругаться, если бы могла.

Это оказался не Гаррисон. Это был Кольт, который словно тень приближался к преступнику с той стороны, откуда тот его не видел.

– Я думаю, что ты достаточно умен, чтобы не навредить ребенку.

Теперь она подошла еще ближе, между ними оставалось пять футов, но Алтея знала: это могут быть и все пятьдесят.

– Я убью ее! – заорал он. – И тебя тоже, и всех, кто посмеет мне мешать! Никто не смеет говорить, что все кончено, пока я сам не решу!

А затем все произошло так быстро, словно смена видений во сне. Кольт стремительно ринулся вперед, обхватив одной рукой девочку за талию. Алтея заметила, как в его ладони блеснул металл. Он давно воспользовался бы оружием, если бы на первом месте не стояло спасение ребенка. Он развернулся назад, прикрыв девочку своим телом, и к тому времени, как преступник собирался использовать свое оружие, все было кончено.

Алтея видела, как он перевел пистолет с нее на Кольта и девочку, и выстрелила. Пуля отбросила его назад. Его колени подогнулись, и он, не удержавшись у низкого заграждения на краю крыши, камнем полетел вниз.

Алтея не позволила себе даже вздохнуть. Она вложила пистолет в кобуру и поспешила туда, где Кольт укачивал на руках плачущую девочку.

– С ней все в порядке?

– Похоже на то. Он вел себя так естественно, что Алтея была готова поклясться, что он только этим и занимался, когда усадил девочку к себе на колени и поцеловал в мокрый от слез висок:

– Теперь все хорошо, крошка. Никто тебя не обидит.

– Мама. – Задыхаясь от слез, она уткнулась в плечо Кольта. – Мама.

– Мы отведем тебя к маме, милая, не беспокойся. – Кольт все еще сжимал пистолет, но другой рукой ласково поглаживал спутанные светлые волосы девочки. – Отличная работа, лейтенант.

Алтея бросила взгляд через плечо. Полицейские уже поднимались по лестнице.

– Бывало и лучше.

– Вы отвлекли его разговорами, и я смог забрать девочку, а потом уложили на месте. Лучше не сделаешь.

И еще у нее был этот особенный взгляд с того момента, когда она бросилась вверх по лестнице с обагренными кровью полицейского руками. И теперь еще оставался таким. Взгляд, который он видел раньше, подумал Кольт. Бесстрашный взгляд воина.

Алтея с минуту продолжала пристально смотреть на него.

– Давайте заберем ее отсюда, – только и сказала она.

– Хорошо.

Они направились к выходу.

– Только один вопрос, Белладонна.

Он слегка улыбнулся, не сомневаясь в том, что она хочет поблагодарить его.

– В чем дело?

– У вас есть разрешение на оружие?

Он замер на месте, уставившись на нее. А затем его улыбка сменилась низким, грудным смехом.

Изумленная девочка подняла головку, шмыгнула носом и тоже улыбнулась сквозь слезы.

Алтея старалась не думать об убийстве. Просто не разрешала себе. Ей и раньше приходилось убивать, и она знала, что наверняка придется это делать и впредь. Но она не думала об этом. Она знала, что если станет слишком сильно вникать в этот аспект своей работы, то может стать бесчувственной, запить, ожесточиться. Или же, что было самым ужасным, ей может понравиться убивать.

Так что она написала отчет и выкинула происшествие из головы. Или попыталась это сделать.

Она отнесла копию отчета в кабинет Бойда и положила на стол. Он быстро взглянул на него, а затем перевел взгляд на нее.

– Этот полицейский, Баркли, в больнице. Женщина вне опасности.

– Отлично. А как девочка?

– У нее есть тетя в Колорадо-Спрингс. Социальные службы связались с ней. Этот негодяй был ее отцом. Замешан в разбойных нападениях и торговле наркотиками. Около года назад его жена забрала дочь и ушла в женский приют. Подала на развод. Она переехала сюда около трех месяцев назад, нашла работу, стала понемногу налаживать жизнь.

– И он нашел ее.

– Да, он нашел ее.

– Что ж, больше он ее не найдет.

Алтея повернулась к двери, но Бойд выскочил из-за стола и подошел к ней.

– Тея. – Он захлопнул дверь, отделяя кабинет от остального участка. – Ты в порядке?

– Конечно. Не думаю, что в Департаменте внутренних дел станут приставать ко мне по этому поводу.

– Я не об этом… – Он наклонил голову. – Пара дней отдыха тебе не повредит.

– Но и не поможет. – Она подняла, а затем резко опустила плечи. Бойду она могла рассказать то, что не решилась бы поведать никому другому. – Не думаю, что вовремя добралась до нее. Я не смогла бы добраться до нее, – добавила она. – Это сделал Кольт. А ему вообще не следовало там быть.

– Но он там был. – Бойд ласково положил ей руки на плечи. – В тебе говорит комплекс суперполицейского. Я уже вижу, как все происходит. Стрельба по мишеням, отчеты, визги в темных переулках, продажа билетов на полицейский бал, спасение мира от плохих парней и спасение кошек, застрявших на деревьях. Она может все.