Вы неизбежно спросите: «Как можно ум сделать тихим?» Такова немедленная реакция, не так ли? Вы говорите: «Мой ум возбуждён, взволнован, как я могу держать его спокойным?» Может ли какая-либо система сделать ум спокойным? Может ли формула, дисциплина, сделать ум тихим? Может; но когда ум сделан тихим – спокойствие ли это, тишина ли это? Или же ум всего лишь отгорожен идеей, внутри формулы, внутри фразы? Такой ум – мёртвый ум, не так ли? Потому-то большинство людей, которые пытаются быть духовными, так называемыми духовными, и мертвы – ведь они обучили свои умы быть тихими, они отгородили себя внутри формулой, чтобы быть спокойными. Очевидно, такой ум никогда не спокоен, не тих; он только подавлен, удерживается в подчинении.

 Ум спокоен, тих, когда он видит истину того, что понима ние приходит, только когда он спокоен, тих; что если мне надо понять вас, я должен быть спокоен, я не должен иметь реакций против вас, я не должен иметь предубеждений, я должен отбросить все мои выводы, все переживания моего опыта и встретить вас лицом к лицу. Только тогда, когда ум свободен от моей обусловленности – я понимаю. Когда я вижу истину этого, тог да ум тих, спокоен – и тогда нет вопроса, как сделать ум спокойным. Только истина может освободить ум от его собственных идеаций, создания идей; чтобы увидеть истину, ум должен осознать, признать факт, что пока он возбуждён, взволнован, он не может понимать. Тишина ума, спокойствие ума – это не то, что создаётся усилием воли, действием желания; если это достигнуто таким образом, то такой ум отгорожен, изолирован, это мёртвый ум и потому лишён способности к адаптации, к гибкости, к быстроте. Такой ум – не творческий.

 Наш вопрос тогда – не как сделать ум спокойным, а как уви деть истину каждой проблемы, как только она представляетсебя нам. Это похоже на пруд, который становится спокойным, когда прекращается ветер. Наш ум возбуждён, взволнован, поскольку у нас есть проблемы; и чтобы уклониться от проблем, мы делаем ум спокойным. Теперь ум спроецировал эти проблемы, и уже нет никаких проблем, отдельных от ума; и пока ум проецирует всякие концепции чувствительности, практикует любую форму тишины, он никогда не может быть тихим. Когда ум осознаёт, что понимание существует только в тишине, – он становится очень спокойным. Такое спокойствие не навязано, не создано дисциплиной, это спокойствие, которое не может быть понято возбуждённым, взволнованным умом.

 Многие, кто ищет спокойствие ума, удаляются от активной жизни в деревню, в монастырь, в горы, или они уходят в идеи, отгораживают себя верой, или избегают людей, которые со здают им неприятности. Такое изолирование – не тишина ума. Отгораживание ума идеей или избегание людей, которые дела ют жизнь сложной, не создаст тишину ума. Тишина ума прихо дит, только когда нет процесса изолирования путём накапливания – но полное понимание всего процесса взаимоотношений. Накапливание делает ум старым; только когда ум нов, когда ум свеж, без процесса накапливания – только тогда имеется возможность обрести спокойствие ума. Такой ум не мёртв, он в высшей степени активен. Спокойный, тихий ум – самый активный ум, но если вы будете экспериментировать с ним, войдёте в него глубоко, вы увидите, что в тишине нет проецирования мысли. Мысль, на всех уровнях, является, со всей очевид ностью, реакцией памяти, и мысль не может быть в состоянии творчества. Она может выражать творчество, но мысль сама по себе никогда не может быть творческой. Когда присутству ет безмолвие, то спокойствие ума, которое не является результатом, тогда мы увидим, что в этом спокойствии – необычай ная активность, необычайное действие, которое ум, возбуждённый мыслью, никогда не может познать. В этой тишине нет формулировки, нет идеи, нет памяти; эта тишина – состояние творчества, которое может быть переживаемо, только когда имеет место полное понимание всего процесса «я». Если иначе – тишина не имеет значения. Только в той тишине, которая не результат, открывается вечное, которое вне времени.

ВОПРОС: Мы живём, но мы не знаем зачем. Для очень многих из нас жизнь представляется не имеющей смысла. Не могли бы вы рассказать нам о смысле и цели нашей жизни?

КРИШНАМУРТИ: Почему вы задаёте этот вопрос? Почему вы просите, чтобы я рассказал вам о смысле жизни, о цели жизни? Что мы подразумеваем под жизнью? Имеет ли жизнь смысл, цель? Не является ли жизнь сама по себе своей собственной целью, своим собственным смыслом? Почему мы хотим большего? Из-за того, что мы так не удовлетворенынашей жизнью, наша жизнь так пуста, так убога, так однооб разна – делая одно и то же снова и снова, мы хотим чего-тобольшего, чего-то за пределами того, что мы делаем. Так как наша повседневная жизнь настолько пуста, настолько уныла,настолько бессмысленна, настолько скучна, так невыносимо глупа, мы говорим, что жизнь должна иметь более высокийсмысл, – потому-то вы и задаёте этот вопрос. Несомненно, человек, чья жизнь богата, человек, который видит вещи такими, какие они есть, и доволен тем, что имеет, такой человек не сбит с толку, такой не в замешательстве; ему всё ясно, так что он не спрашивает, в чём цель жизни. Для него сама жизнь – и начало и конец. Наша трудность в том, что из-за того, что наша жизнь пуста, мы хотим найти цель жизни и бороться за неё. Такая цель жизни может быть просто активностью ума, лишённой всякой реальности; когда цель жизни преследуется глупым, тупым умом, пустым сердцем, такая цель также будет пустой. Поэтому наша цель – как сделать нашу жизнь богатой, не деньгами и всем остальным того же рода, но внутренне богатой, – что не является чем-то таинственным. Когда вы го ворите, что цель жизни – быть счастливым, цель жизни – познать Бога, несомненно, это желание найти Бога есть бегство от жизни, и ваш Бог – просто что-то, что известно. Ведь вы можете направить свой путь только к тому, что вам известно; если вы сооружаете лестницу к тому, что вы называете Бо гом, несомненно, это не Бог. Реальность может быть понята только в процессе жизни, не в бегстве. Когда вы ищете цель жизни, вы на самом деле убегаете и не понимаете, что такое жизнь. Жизнь – взаимоотношения, жизнь – действия во взаимоотношениях; когда я не понимаю взаимоотношений или когда взаимоотношения запутаны, тогда я ищу более полный смысл. Почему наши жизни так пусты? Почему мы так одиноки, разочарованы? Потому что мы никогда не вглядывались в самих себя и не понимаем себя. Мы никогда не признаёмся себе, что эта жизнь есть всё, что мы знаем, и что поэтому она должна быть понята полностью и совершенно. Мы предпочитаем убежать от себя самих, и именно поэтому мы ищем цель жизни вдали от взаимоотношений. Если мы начинаем понимать действие, которое является нашим взаимоотношением с людьми, с собственностью, с верованиями и идеями, мы обнаружим, что сами эти отношения приносят своё собственное вознаграждение. Вы не должны искать. Это похоже на поиски любви. Можете ли вы найти любовь, разыскивая её? Любовь невозможно взрастить, развивать. Вы найдёте любовь только во взаимоотношениях, не вне взаимоотношений, и именно потому, что в нас нет любви, мы и хотим знать цель жизни. Когда есть любовь, которая – своя собственная веч ность, тогда нет поиска Бога, ибо любовь и есть Бог.

 Из-за того, что наши умы заполнены технической терминологией и суеверным бормотанием, наши жизни так пусты, и именно поэтому мы ищем цель вне самих себя. Чтобы найти жизненную цель, мы должны пройти сквозь дверь самих себя; сознательно или подсознательно мы избегаем смотреть в лицо вещам и видеть их такими, какие они есть сами по себе, и поэ тому мы хотим, чтобы Бог открыл для нас дверь, которая по ту сторону, за пределами. Вопрос о цели жизни ставят только те, кто не любит. Любовь может быть обретена только в действии, которое есть взаимоотношение.

ВОПРОС: Я слушал все ваши беседы, и я прочёл все ваши книги. Я спрашиваю вас с величайшей серьёзностью – какойможет быть цель моей жизни, если, как вы говорите, вся мысль должна прекратиться, всё знание должно быть пресечено, вся память утрачена? Как вы соотносите такое состояние бытия, каким оно, согласно вам, может быть, с миром, в котором мы живём? Какое отношение имеет такое бытие к нашему печальному и тягостному существованию?