Коробок отъехал от стола.
– Знаешь, что самое странное? Весьма экономный Каро пообещал, что он сам гулянку организует, не лезьте. Расходы он берет на себя.
– Аттракцион неслыханной щедрости, – протянула я.
– Согласен, поведение папеньки не вписывается в стилистику его личности, – сказал Коробок, – повторяю, он берет на себя расходы по своим гостям общим числом двести голов. Каро тряс списком, я не вникал, потому что не знаю ни тетю Марусю из Лос-Анджелеса, ни дядю Колю из Владивостока. А за тех, кого позову я, плачу сам.
В дверь постучали.
– Можно войти?
Димон закатил глаза.
– Да, конечно.
На пороге образовался Карфагеныч.
– Дмитрий, хочется сделать последние уточнения, перед тем как я начну активные действия.
Димон сделал приглашающий жест.
– Располагайтесь как дома.
Каро Финогенович сел в кресло и откашлялся.
– Вы согласны, что свадьба должна состояться как можно быстрее, пока не родился ребенок?
Коробок кивнул, папенька приободрился.
– Изучить список гостей со стороны невесты желаете?
– Нет, – быстро ответил Димон, – зачем?
– Прекрасно, – воскликнул папаша, – моя дочь мечтает о празднике, ей хочется поделиться своим счастьем со всеми.
– Впервые слышу о желании Лапы, – изумился Коробок. – Она, простите, не вспоминала родню ни разу за всю нашу совместную жизнь.
Карфагеныч исподлобья взглянул на меня.
– Татьяна, вы не оставите нас вдвоем? Дело чисто семейное, не для посторонних ушей.
Я решила не обижаться, приподнялась и была остановлена сердитым возгласом Димона:
– Татьяна не сдвинется с места. В нашем доме ни у кого секретов нет.
Каро почесал подбородок.
– Я на вашей территории, значит, подчиняюсь. Небольшой экскурс в историю нашей семьи. Элен, моя законная жена, оказалась мало приспособленной для воспитания ребенка и совместной жизни. Я был занят на работе, передоверил девочку Элен и оказался наказан. Когда дочери исполнилось двенадцать лет, жена сбежала из нашего города, прихватив с собой ребенка. До меня изредка доходили слухи о жизни бывшей жены. Та куролесила, не обращала внимания на чадо, и девочка росла хулиганкой-безобразницей. Наркотики, выпивка…
Глаза Димона медленно вылезали из орбит, а Карфагеныч продолжал:
– …мальчики, гулянки, сигареты. Не закончив школу, дочь ушла от Элен, а та даже не вздрогнула, искать ребенка не стала. В результате девчонка пошла по рукам. Когда моя сестра Марина рассказала, что дочь сидит в канаве на трассе Москва – Питер, я не удивился. К этому шло. Попытайтесь понять, как мне было тяжко на семейных праздниках, которые устраивались по разным поводам. Наша семья большая, дружная, за стол усаживается минимум сто восемьдесят человек. На свадьбу племянницы Ирины народ съехался со всего света, рассказывали о детях, внуках. Мне пришлось молчать о себе. Кем похвастаться? Женой-гулякой? Дочерью? К чести родственников отмечу, никто меня о ней не спрашивал, люди знали, что она изгой, урод в приличной семье. Понимаете, почему я обрадовался, узнав, что нашелся мужчина, согласный создать с ней семью? Я хочу собрать народ и продемонстрировать им – дочурка Каро Финогеновича не хуже других. Конец глупостям. Я честный человек, поэтому не собираюсь вешать на вас все расходы. Своих оплачиваю я, вы – ваших. Справедливо?
Поскольку Димон застыл с отвисшей челюстью, я быстро ответила:
– Мы согласны.
– Мудрое решение, – одобрил Карфагеныч, – консенсус достигнут. Идем дальше. После оформления брака вы планируете жить здесь? Или будете вить гнездо в другом месте?
Димон продолжал сидеть с видом кота, которого чудом спасли из ледяной полыньи, поэтому мне пришлось стать представителем жениха и вести от его лица переговоры:
– Зачем покидать отличную квартиру? В ней хватит места для малыша.
– Татьяна, сколько у вас утюгов? – спросил Каро.
Неожиданность вопроса удивила, но я постаралась ответить с невозмутимым видом:
– Три штуки. Два обычных, третий присоединен к гладильной доске.
– Четвертый вам нужен? – деловито осведомился папенька.
– Нет, – после небольшого колебания ответила я.
– Хорошо, – кивнул Карфагеныч, – как с чашками-тарелками? Они в каком количестве?
– На двести человек посуды не хватит, – отрезала я. – У нас есть два парадных сервиза на двадцать четыре персоны плюс каждодневная посуда. Две сотни человек нам не принять.
– И не надо, – остановил меня Каро, – я хотел выяснить, если вам в подарок принесут утюг и чайный сервиз, вы обрадуетесь?
– Нет, – призналась я, – постельное белье тоже будет лишним. В доме есть все. Можете пройтись по комнатам и посмотреть, увидите два холодильника, стиральные машины, одеяла, подушки, пледы, мебель и еще не знаю что. Диме с Лапулей не придется начинать жизнь с нуля.
Карфагеныч хлопнул ладонью по колену:
– Мы идем одной дорогой! Если пустить свадьбу на самотек, то гости натащат вам много ерунды, которую вы не будете знать, куда деть. Фарфоровые фигурки! Какой от них толк? Лишь пыль накапливают. Я предлагаю написать в приглашении: «Новобрачные просят вас положить в конверт сумму, которую вы предполагали потратить на подарок». Меньше пяти тысяч рублей класть в таком случае стыдно, многие положат больше. Но если даже мы оттолкнемся от минимума, то…
На свет опять явились счеты, Каро застучал костяшками.
– …умножим на двести и получим миллион!
– Да ну? – поразилась я.
– Проверьте, – милостиво разрешил Карфагеныч и протянул мне счетную машинку эпохи неолита.
Я вынула из кармана мобильный и включила калькулятор. Действительно, миллион!
– Обратите внимание, – журчал папенька Лапы, – за основу взята минимальная сумма подарка. Но я точно знаю, Марина всегда дает тридцать тысяч, дядья из Тюмени меньше чем по пятьдесят кусков не кладут. Даже если кто-нибудь и «забудет» внести свою долю, хотя я уж присмотрю, то все равно выйдет большой куш. Лучше получить пару миллионов, чем двадцать три утюга! Кстати! Невеста может иметь аллергию на цветы! Напишем про болячку, пусть плюсуют еще в конверт и цену букета!
– С вами трудно спорить, – произнесла я. – Деньги полезнее ненужных электроприборов.
– И по данному вопросу достигнуто понимание, – обрадовался Каро, – будете с прибылью.
– Если учесть количество гостей-немосквичей, стоимость банкета, транспорта, тамады и музыкантов, то вы получите большой убыток, – здраво возразила я.
Карфагеныч сложил руки на груди.
– Это третий пункт. Я берусь лично организовывать праздник, все, от отеля до парней с гитарами. Вы не потратите ни копеечки. Только не мешайте.
– Хорошо, – согласилась я.
– Если понадобится ваша помощь, я скажу, – деловито сказал Каро, – организую роскошный праздник за бюджетные деньги.
Я вспомнила кусок картошки, политой оливковым маслом, недоеденную куриную ножку и выпалила:
– Не сомневаюсь.
– Вы умница, – похвалил меня Каро. – Прямо сейчас и начнем. Свадебка через неделю. Идет?
– Думаете успеть? – поразилась я. – Всего семь дней!
– На свете нет ничего невозможного, – оптимистично заявил Карфагеныч. – Дмитрий, разрешите подсоединиться к вашему Интернету? Потом скажете, сколько я буду должен.
– Пользуйтесь бесплатно, – сказала я.
– Очень щедро, спасибо, – заулыбался Каро, – и самое последнее. Дмитрий, я понимаю, вы всерьез готовы жениться на моей дочери, поэтому я рассказал вам правду о ней. Да, юность ее нельзя назвать безупречной, но ошибки остались в прошлом. Давайте не будем напоминать невесте о черных пятнах в ее биографии. Если вы сейчас кинетесь к ней с расспросами, случится беда. Она зарыдает, впадет в истерику, начнутся преждевременные роды, младенец родится мертвым. Вы этого хотите?
К Димону вернулся дар речи:
– Нет.
Карфагеныч встал.
– Почему я был откровенен с вами? У будущего зятя на лице читался вопрос: «Какого рожна ты приехал?» Теперь у вас есть ответ. Я хочу продемонстрировать родственничкам, которые не один год перешептывались и сплетничали за моей спиной, что дочка Каро Финогеновича в полном порядке. Вот у Елены Сергеевны, которая без устали о сыне-ученом, кандидате наук, чуть ли не с десятого класса болтала, резкий зигзаг случился. Сынишку-то арестовали за торговлю наркотиками. Позор! О нем и надо говорить. Но мне не хочется, чтобы дочь держала обиду на отца. Не выясняйте отношений, дайте ей спокойно отгулять свадьбу, родить, потом потолкуете. Предполагаю, вы сами не монахом до встречи с невестой жили? Разрешите откланяться, времени у меня в обрез, отправляюсь работать.
