– Ты возлагаешь вину за его эгоизм на меня, конечно же. Ты всегда находишь ему оправдания. Берегись, мой высокомерный друг, или я вычеркну и тебя из своего завещания заодно.
К явной досаде Рочестера, Логан расхохотался.
– Мне плевать, – сказал он. – Мне от вас не нужно ни шиллинга. Но поосторожнее, когда говорите об Эндрю. Он – единственная причина, по которой вы здесь. По какой-то причине, которой мне не понять, Эндрю любит вас. Чудо, что вам удалось произвести на свет сына, который сумел выжить, несмотря на вашу глубокую привязанность, и все еще умеет любить. Честно признаюсь, я бы не смог.
– Тебе нравится рисовать меня каким-то монстром, – холодно заметил граф. – Когда на самом деле, я просто даю людям то, чего они заслуживают. Если бы Эндрю когда-либо сделал хоть что-нибудь, чтобы заслужить мою любовь, он бы получил ее. Но сперва ему придется ее заработать.
– Боже правый, да вы одной ногой в могиле, – проговорил Логан. – Не думаете, что ждали достаточно долго? У вас имеется хотя бы малейшее представление о том, на что Эндрю готов был бы пойти ради одного вашего слова похвалы или расположения?
Рочестер не ответил, лицо его оставалось упрямо неподвижным, когда он пил из бокала и наблюдал за сверкающим круговоротом пар внизу.
По правилам этикета джентльмен не должен больше трех раз танцевать с одной и той же девушкой на балу. Каролина не знала, зачем было придумано это правило, и почему оно никогда не возмущало ее так, как сейчас. К своему изумлению, она обнаружила, что ей нравится танцевать с Эндрю, лордом Дрейком, и она была более чем огорчена, когда вальс закончился. Еще больше она удивилась, узнав, что он может быть прекрасным собеседником, если пожелает.
– Я и не подозревала, что вы так сведущи в стольких предметах, – сообщила она ему, пока слуги наполняли их тарелки за столами с закусками. – Я считала, что большую часть своего времени вы проводите за выпивкой, и все же вы удивительно начитаны.
– Я могу пить и одновременно держать книгу, – сказал он.
Она, нахмурившись, поглядела на него.
– Не надо шутить, когда я пытаюсь сказать, что… вы не…
– Я не кто? – мягко подтолкнул он ее.
– Вы не совсем тот, кем кажетесь.
Он одарил ее кривой усмешкой.
– Это комплимент, мисс Харгрэйвз?
У нее слегка закружилась голова, когда она посмотрела в теплые синие проницательные глаза.
– Полагаю, должно быть, так.
В этот момент в разговор бесцеремонно вмешался женский голос, рассекая атмосферу интимности с безупречной точностью хирургического скальпеля.
– Да ведь это кузина Каролина, – воскликнула женщина, – Я поражена тем, как стильно ты выглядишь. Очень жаль, что ты не можешь избавиться от своих очков, дорогая, тогда ты была бы королевой бала.
Это была Джулиана, леди Брентон, самая красивая и вероломная женщина, которую Каролина когда-либо знала. Даже люди, презиравшие ее – а таких было бесчисленно множество – признавали, что физически она совершенна. Джулиана была стройной, среднего роста, с идеальными округлыми бедрами и роскошной грудью. Черты ее лица были несомненно ангельскими, нос маленьким и тонким, губы ярко-розовыми от природы, глаза голубыми с густыми ресницами. И венчала все это совершенство корона густых светлых волос серебристого оттенка, который, казалось, получился из лунного света. Было трудно, если не невозможно поверить, что Каролина и это ослепительное создание могли быть связаны родством, и, тем не менее, они были двоюродными сестрами по отцовской линии.
Каролина росла, преклоняясь перед Джулианой, которая была всего на год старше ее. С годами, однако, восхищение постепенно превратилось в разочарование, когда она поняла, что за внешней красотой ее кузины скрывалось сердце, чудовищно эгоистичное и расчетливое. Когда ей исполнилось семнадцать, Джулиана вышла замуж за человека на сорок лет старше ее, богатого графа, коллекционирующего предметы искусства. Говорили, что Джулиана изменяла своему немолодому мужу, но она была слишком умна, чтобы попасться. Три года назад ее муж скончался в постели, якобы от слабого сердца. Ходили слухи, что он умер не своей смертью, но никаких доказательств этому не обнаружили.
Голубые глаза Джулианы опасно сверкнули, когда она стала рядом с Каролиной. Ее безукоризненную светлую красоту подчеркивало блестящее белое платье с таким низким вырезом, что верхняя часть груди ее была выставлена на всеобщее обозрение.
Окинув Эндрю кокетливым взглядом, Джулиана заметила:
– Моя бедная маленькая кузина абсолютно ничего не видит без своих очков… жалость, не правда ли?
– Она очаровательна с ними или без них, – холодно ответил Эндрю. – И внешняя красота мисс Харгрэйвз подстать ее внутренним качествам. Жаль, что нельзя сказать того же и о других женщинах.
Обворожительная улыбка Джулианы потускнела, и они с Эндрю оглядели друг друга с холодным вызовом – словно обменялись молчаливыми посланиями. Удовольствие Каролины от вечера улетучилось, как только она поняла несколько вещей. Очевидно, Джулиана и Эндрю были хорошо знакомы. Казалось, между ними чувствовался след былой интимности, сексуальной близости, какой мог остаться только после прошлого романа.
Конечно, они были любовниками когда-то, возмущенно подумала Каролина. Эндрю, наверняка, увлекся такой чувственно-красивой женщиной… и Джулиана, вне всяких сомнений, с превеликой радостью дарила свою благосклонность мужчине, который являлся наследником огромного состояния.
– Лорд Дрейк, – беспечно сказала Джулиана, – вы красивее, чем когда-либо… пожалуй, вы словно стали другим человеком. Кому мы обязаны своей благодарностью за столь приятное превращение?
– Моему отцу, – прямо ответил Эндрю, с улыбкой, которая не отразилась в его глазах. – Он вычеркнул меня из своего завещания – безусловно, это привносит некоторую новизну.
– Да, я слышала об этом. – Красиво изогнутые губки Джулианы поджались в гримаске огорчения. – Ваше наследство было одним из самых приятных ваших качеств, дорогой. Жаль, что вы его потеряли. – Она ехидно улыбнулась Каролине, прежде чем добавить, – Очевидно, ваши планы на будущее уже не столь грандиозны.
– Не будем задерживать тебя, Джулиана, – сказала Каролина. – Ты без сомненья очень занята сегодня вечером, ведь здесь столько состоятельных мужчин.
Голубые глаза Джулианы сузились от завуалированного оскорбления.
– Очень хорошо. Всего доброго, кузина Каролина. И, пожалуйста, покажи лорду Дрейку побольше своей «внутренней красоты» – это может быть твоим единственным шансом удержать его внимание. – Лицо ее расплылось в кошачьей улыбке, и она тихо сказала, – Если тебе удастся заманить Дрейка в свою постель, кузина, ты найдешь его весьма волнующим и талантливым партнером. Могу лично заверить тебя в этом. – Джулиана пошла прочь, соблазнительно покачивая бедрами, от чего ее юбки нежно шелестели.
Десятки мужских взглядов следили за тем, как она движется по залу, но взгляда Эндрю среди них не было. Вместо этого он сосредоточил свое внимание на Каролине, которая в ответ на его хмурый взгляд обвиняюще уставилась на него.
– Несмотря на хитрость и осторожность моей кузины, – холодно сказала Каролина, – у меня сложилось впечатление, что вы с ней одно время были любовниками. Это правда?
До вторжения леди Брентон, Эндрю по-настоящему веселился. Ему никогда не нравилось посещать вечера и балы, где требовалось вести скучные разговоры с девушками, исполненными матримониальных планов, и их еще более скучными дуэньями. Но Каролина Харгрэйвз со своим умом и чувством юмора была удивительно интересной. Последние полчаса он чувствовал странное спокойствие и легкое опьянение, которое не имело ничего общего с выпивкой.
Потом появилась Джулиана, напомнив ему о прошлом распутстве, и хрупкое ощущение счастья внезапно испарилось. Эндрю всегда пытался, как и отец, не сожалеть о прошлом… но вот он, очевидный укол раскаяния, стыда из-за связи с Джулианой. И дело в том, что роман даже не стоил затраченных на него усилий. Джулиана была как один из этих замысловатых французских десертов, которые никогда не были на вкус так же хороши, как на вид, и уж конечно никогда не утоляли голод.
