Заглядывая во все комнаты, в которых еще не делала уборку, она наконец нашла ее. Комната была обставлена темной ореховой мебелью и выдержана в приглушенных синих тонах. Стены здесь были цвета яичной скорлупы, а шторы на окнах – цвета индиго. Занавески балдахина над кроватью резного дерева были того же цвета.
За кроватью под балдахином она заметила пустой камин с простой белой каминной полкой и зеркалом над ней. Одну стену занимал большой гардероб, а рядом с кроватью стоял низкий ночной столик.
Это была довольно просторная комната, где не было никакой роскоши. София тихо вошла в комнату и осмотрелась вокруг. Она пока не решила, с чего начать, но почувствовала, как участилось сердцебиение.
Ей было бы гораздо спокойнее, если бы она знала, где находится Гейбриел. Она с самого утра не видела своего «хозяина». И хотя она пришла сюда по приказанию миссис Мосс, не могла избавиться от ощущения, что вторгается на чужую территорию.
Отложив чистые сложенные простыни, она направилась с метелкой к ночному столику.
Ее взгляд упал на рукоятку сабли, прислоненной к стене позади ночного столика. Леон всегда говорил, что разумнее всего держать оружие поблизости на тот случай, если кто-нибудь проникнет в дом ночью. София была заинтригована.
Осторожно оглянувшись через плечо, она отложила метелку и, приподняв саблю в кожаных ножнах, вытащила ее из-за ночного столика. К ее удивлению, это был кривой клинок, хотя и непохожий на оружие турок.
Нет, если она не ошиблась, это была кавалерийская сабля.
Гм-м. Может быть, он это имел в виду, когда сказал, что у него большой опыт обращения с лошадьми?
Она почти сразу же заметила старые пятна крови на клинке, а потом – зарубки на рукоятке, как будто владелец сабли вел счет убитым врагам. Мороз пробежал у нее по коже, когда она увидела, что зарубок очень много. Кавалерист потрудился на совесть.
Ниже на сверкающей стали клинка были выгравированы написанные изящным почерком два слова: «Никакой пощады».
София, неожиданно вздрогнув, торопливо вернула саблю в ножны и поставила оружие на место. Сердце у нее бешено колотилось.
Она окинула комнату тревожным взглядом и заметила то, на что не обратила внимания раньше. На крышке высокого орехового гардероба лежал шлем, украшенный плюмажем.
И тут она услышала где-то поблизости плеск воды. Похоже, источник этого звука находился внутри комнаты! Удивленная, София сделала несколько шагов вперед. Огибая кровать, она заметила, как мелькнул свет в большом зеркале на подвижной раме, стоявшем в другом конце большой полутемной комнаты.
Она повернулась, внимательно вгляделась и удивленно раскрыла рот, увидев представшую глазам картину. Шкаф заслонял от ее взгляда дверь гардеробной, которая была немного приоткрыта.
Отблеск свечи проникал оттуда, а там, насколько она могла судить по отражению в зеркале, Гейбриел принимал ванну. Вытянув мускулистые руки вдоль края лохани, он сидел в воде, от которой шел пар. Его черные как уголь волосы были влажны, глаза закрыты.
София застыла на месте и, стоя в сгущавшихся сумерках, боялась дышать, разглядывая Гейбриела. На его лице, когда он дремал в ванне, было написано простодушное удовольствие, и капелька воды сбегала вниз по шее на мускулистую грудь.
София была не в силах отвести от него взгляд. Ничего более красивого, чем этот мужчина, она никогда не видела. Дрожь пробежала по всему телу, когда она представила себе, как прикасается к нему...
Она понимала, что все это абсолютно безнравственно, но вчера как-никак был ее день рождения, а ей пока не вручили ни одного подарка. Почему бы не получить этого мужчину?
Интересно, как бы он отреагировал, если бы она вдруг вошла туда, улыбнулась и взяла в руки губку и мыло? Был бы он удивлен? Запротестовал бы? Ей хотелось провести ладонями по его мощным плечам. Почувствовать вкус его губ...
«Не будь дурочкой!» – сказала она себе, решительно выбрасывая из головы опасные фантазии. Она заметила голодный взгляд в его глазах, когда он лежал на ней на сеновале, пригвоздив ее руки к полу. Войти сейчас к нему было бы так же опасно, как дразнить волка куском мяса.
Сердце ее отбивало бешеный ритм. Она заставила себя отвернуться. Как члену королевской семьи ей было не свойственно потакать своим слабостям. Для нее на первом месте был долг. За то, что она наследница трона Кавроса, приходилось платить очень высокую цену. Пожалуй, самая скромная служанка была богачкой по сравнению с ней.
Возможно, когда София будет старше, она сможет позволить себе флирт с красивым офицером-кавалеристом. Но пока она официально не взошла на трон, ей следовало быть очень осторожной в отношениях с мужчинами. Слишком многие из ее знатных будущих женихов хотели лишь прибрать к рукам все, что принадлежало ей, и отобрать у нее власть.
Со временем ей, видимо, придется заключить брачный союз, который будет выгоден ее стране. Но до тех пор она намеревалась строить свою жизнь по образцу своего кумира, английской королевы Елизаветы I, или, как ее называли, королевы-девственницы.
Умная королева Бесс сумела укротить мужчин – правителей соседних стран, обращаясь с ними, как хитрая красавица обращается с толпой любвеобильных поклонников, сталкивая соперников друг с другом в собственных интересах, а потом отказывая всем.
В этом мире женщина-правитель была редкостью, и София понимала, что ей придется нелегко.
Она не позволяла себе компрометирующих связей, которые могли бы поставить под угрозу ее власть, помешать правильно оценить обстановку и вообще еще больше осложнить ее жизнь.
Но ведь просто посмотреть-то на него можно?
Гейбриел все еще понятия не имел, что она находится рядом, или не хотел замечать ее присутствия. Большинство хозяев просто игнорировали своих слуг. Но когда София отвела от него наконец разгоряченный взгляд, решив вернуться к бесчисленным обязанностям служанки, на нее нашло какое-то оцепенение и она не могла сообразить, что делать дальше.
Она все еще не сменила простыни и, откровенно говоря, боялась показаться на глаза миссис Мосс, не выполнив ее распоряжений. Хочешь не хочешь, а придется сделать то, что приказали.
Однако при одной мысли о столь интимном своем занятии она покраснела да корней волос: ведь она только что видела Гейбриела во всем великолепии его наготы. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на собственную реакцию на этого мужчину и мускусный запах от его простыней, она торопливо сняла постельное белье.
Потом она по возможности быстро и тихо застелила постель свежими простынями, осторожно двигаясь вокруг большой кровати и то и дело краснея от собственных непристойных мыслей. Может быть, Алекса была права и девственности нынче придают чрезмерно большое значение...
Когда София разглаживала чистые простыни, чтобы они лежали аккуратно и без морщин, она потрогала ладонями место, где спал Гейбриел. Там, где лежало его мощное тело, на перине осталась небольшая вмятина.
Хотя она впервые в жизни самостоятельно меняла белье на постели, она быстро справилась с этим, сменила наволочку на его подушке и взбила ее для него, потом положила подушку к изголовью.
Желая поскорее убраться отсюда, пока он ее не заметил, она собрала снятое постельное белье и направилась к двери. Но тут вспомнила, что не захватила его грязную одежду.
Сердито нахмурив брови, она увидела ее на стуле в углу. Вздохнув, положила постельное белье, прихватила метелку и стала собирать его одежду, приготовленную в стирку, тут же решив, что все ее служанки должны получать повышенное жалованье за все мытарства, через которые им приходится проходить.
Взяв в охапку рабочую одежду Гейбриела, пропахшую мужским потом, она добавила ее к постельному белью и приготовилась нести все вниз.
И вдруг ее внимание привлек дорожный сундук, на котором лежала его одежда. Он выглядел так, словно побывал на войне.
Казалось, это был единственный предмет, который принадлежал лично ему, а не составлял часть арендованной собственности. Она на цыпочках вернулась к сундуку. Ей отчаянно хотелось посмотреть, что там внутри. Что плохого, если она заглянет одним глазком? Другого такого шанса у нее, возможно, не будет. Ведь если Гейбриел и впрямь был храбрым воином, если каждая зарубка на рукоятке сабли означала убитого им врага, то ее владелец мог бы стать ценным дополнением к ее охране.
