— Я не глупец, — выдохнул он.

Сладостное, мучительное желание, светившееся в этих голубых глубинах, словно отражало жгучее вожделение, пульсировавшее в нем.

Он стиснул ее плечи, на мгновение закрыл глаза, не в состоянии вынести еще одного отказа, и отчаянно признался:

— Боже, я... я не могу позволить вам сделать это! Скандальные новости о нашей связи потрясут общество до основания и освободят вас из проклятой тюрьмы, в которую вы сами себя заключили!

— Нет! Не смейте! — воскликнула она, упираясь ладошкой в его грудь. — Я не выйду за вас!

— Почему? — яростно бросил он.

— На что мы будем жить? Придется либо принять помощь вашей семьи, либо вернуться в Индию, где вы снова будете подвергать себя опасности. Я знаю, что у родных вы ничего не возьмете. Что же до Индии... я этого не вынесу, особенно теперь, когда вижу, как сильно военная служба искалечила ваше сердце!

— Я бы сделал это для вас, — нежно прошептал он.

Она сжала ладонями его лицо.

— Но я бы никогда вам не позволила.

Они смотрели друг на друга. Время, казалось, замерло и остановилось.

Он невольно улыбнулся:

— Значит, вы собираетесь меня защищать?

Эта хрупкая девушка — его защитница? Самая дурацкая, самая восхитительная мысль на свете! Она опустила руку:

— Послушайте, Дерек, не знаю, зачем вы пришли сюда, и, откровенно говоря, знать не хочу, но должна предупредить вас: я следила за вами по просьбе Эдварда.

— Что же... — пробормотал он, — это крайне глупо с его стороны.

Хотя у него упало сердце и мужское тщеславие было ранено тем фактом, что она пошла за ним не по собственной воле, из желания побыть наедине, все же он по достоинству оценил ее порядочность.

— Старине Эдварду совершенно все равно, что случится с его маленькой шпионкой, если ее поймают, — заметил он, проводя пальцем по ее груди.

Лили вздрогнула. Голубые глаза потемнели. На этот раз между ними проскочило что-то вроде молнии.

Тогда в конюшне они сумели ей воспротивиться, но сейчас взаимное притяжение оказалось слишком сильным. Он ощутил, как нарастает желание подобно катящемуся с горы камню: все быстрее и быстрее. Набирая силу. Мощь. Скорость.

Он прижался губами к ее шее.

Лили затрепетала от возбуждения.

— О Боже, пожалуйста, Дерек, не надо... Я так хочу вас! Не губите мою репутацию. Это все, что у меня есть.

Она сжала его плечо, но он не понял, пытается ли она притянуть его к себе или, наоборот, оттолкнуть.

— Я не переживу скандала. Не смогу, — лихорадочно твердила она.

— Шш, — прошептал он, потрясенный ее паникой. Видит Бог, он не хочет ее расстраивать. — Как хотите, Лили. Я никогда бы не причинил вам зла. Не стал бы игнорировать ваши чувства. Не пошел бы против вашей воли. Я не Эдвард.

— Не Эдвард, — с горечью откликнулась она. — И очень жаль.

— Что же, идите, — кивнул он в сторону коридора. — Возвращайтесь к нему. Я не стану вас задерживать.

Она послала ему взгляд раненой лани. Пульс Дерека выбивал барабанную дробь.

— Но если хотите остаться, — добавил он, — вы уже знаете, что я умею молчать. И если это все, что мы можем иметь, да будет так.

Ее глаза превратились в сгустки голубого пламени. Она вдруг подалась к нему, схватила за лацканы сюртука и с силой притянула к себе. Он пошел за ней, как раб за госпожой. Обхватив его шею, она с отчаянным вожделением припала к его губам. Ее поцелуи плавили и обжигали. Он ласкал ее с той же взрывной страстью.

Их языки сплелись, но они не могли насытиться друг другом. Дерек застонал, сжимая тонкую талию.

Бороться с этим было бесполезно. В этот миг у них не было ответов. Только взаимная потребность, желание, перевесившее все причины, по которым им надлежало держаться подальше друг от друга.

Ими завладела страсть.

Желание бушевало в них. Ее руки гладили его, и это было восхитительно.

Дерек сознавал, что это безумство. Ланди послал ее сюда и теперь ждет отчета. Ради всего святого, они в его доме!

Но она так сильно его возбуждала, что сейчас ему было все равно!

Выглянув из ниши, Дерек заметил, что дверь соседней комнаты находится всего лишь в паре ярдов от них. Не прерывая поцелуя, он повел туда Лили. За дверью оказалась полутемная гостиная, которую он уже успел обследовать, когда искал кабинет Эдварда.

Дерек втолкнул туда Лили. Она не сопротивлялась.

Оба очутились в комнате со сдвинутыми шторами.

Он запер дверь.

Натыкаясь на мебель, они рвали друг с друга одежду: любовники, запутавшиеся в паутине желания. Его плоть пульсировала, грозя вырваться на волю. Он не помнил, как уложил ее на широкую круглую оттоманку и сам встал рядом на колени.

И поколебался, потрясенный нежданной глубиной своего благоговения перед ней. Он почти дрожал, боясь коснуться Лили, но ее тихий стон снова подтвердил силу ее желания.

Одним движением он поднял ее юбки.

Она приподнялась на локтях, наблюдая, как он целует и кусает ее грудь сквозь тугой узкий лиф платья.

— Ты так прекрасна. Вся, с головы до ног, — шептал он, гладя ее обнаженные ноги и бедра. Лили самозабвенно откинула голову, наслаждаясь его ласками. Ее фарфоровая кожа порозовела, губы набухли и повлажнели от его поцелуев.

Потрясенно глядя на нее, он наклонился и припал ртом к ее колену. Тихий, задыхающийся смех слетел с ее губ, когда он стал медленно целовать ее ногу. И оставил след на мягкой плоти внутренней поверхности бедра, где только она увидит его. Конечно, через несколько дней синячок поблекнет. Всего лишь маленькое напоминание о нем. Коснулся повлажневшего естества кончиком пальца, осторожно раздвинул тонкие светлые завитки, скрывавшие средоточие ее женственности.

Она негромко вздохнула. Он придвинулся ближе, притягиваемый теплым мускусным запахом.

Обуреваемый сладострастным восторгом, он ласкал ртом и языком сладкую плоть и крошечный каменно-твердый бугорок. Осыпая его поцелуями. Гладя шелковистую кожу живота и ног. Наслаждаясь ее невинностью и забываясь в блаженстве познания этого нежного тела.

Ее вздохи и тихие стоны, каждое движение бедер подсказывали ему, как сильно она хочет продолжения.

Он жаждал обладать ею, сделать своей. Всю. От крошечных пальчиков на ногах до тонких пальцев рук. До шелковых волн ее светлых волос. Но сомнительно, что это будет ему позволено до свадьбы.

Дереку была невыносима мысль о том, что Лили будет принадлежать другому. Ее стоны стали громче. Она вцепилась в его плечи, как утопающая.

— О Дерек!

Волна за волной пробежала по ее телу, потом она растянулась на оттоманке и блаженно закрыла глаза. В комнате снова зазвенел колокольчик ее смеха.

И эта тихая музыка ее удовлетворения заставила его задохнуться от радости. Он наблюдал за ней, счастливо улыбаясь. И не вставая с колен, одернул и расправил ее юбки.

— О, Дерек, это было невероятно! Чудесно! Никогда не представляла, что на свете может быть такое!

— Все еще хочешь выйти за Эдварда?

Лили блаженно зажмурилась.

— Ты невозможен! — промурлыкала она.

— А ты прекрасна, — пробормотал он, гладя ее руку.

— Но мы не должны быть здесь, верно? Полагаю, мы оба очень нехорошие!

— Ты — никогда. Я — возможно. Но ведь никто не приковал тебя цепями. Ты пришла сюда, повинуясь своим чувствам.

Она снова приподнялась на локтях и послала ему негодующий взгляд, очевидно, рассердившись на непочтительный тон.

— Дверь вон там, — хитро улыбнулся он. — Мы оба знаем, что ты не хочешь ею воспользоваться.

Лили нахмурилась, села, лениво обняла его за шею и надула губки:

— А я-то думала, мы попрощались еще на прошлой неделе.

— Я тоже так думал. И все же мы почему-то снова вместе. Похоже, сопротивляться просто нет смысла.

— Нет.

Она стала гладить его грудь, не сознавая, как сильна все еще бушевавшая в нем похоть.

Дерек, жадно впитывая взглядом любимые черты, вдруг заметил отсутствие столь знакомой детали.