— Да, — признался Харт. — Обеспокоен. Не нравится мне все это. То есть я хочу сказать, что Келли нас не дождался. Возможно, мы отправляемся прямо в ловушку.

— Но ведь мистер Келли не может так поступить с тобой, верно?

— Как знать! — ответил Харт. — Принимая во внимание те деньги, которые фигурируют в этом деле, после всего, что с нами произошло, я не доверяю уже никому, кроме тебя.

— Может, нам лучше вернуться в аптеку?

— Нет.

— Почему?

— По крайней мере, — ответил он резонно, — нам хуже уже не будет. Во всяком случае, я пойду. Заставить наших друзей заговорить — единственный способ для нас сорваться с крючка.

И он медленно пошел по подъездной дорожке. Автомобиль, припаркованный перед домом, оказался тем самым большим черным лимузином, в котором ехал Диринг, когда его шофер посигналил Харту перед зданием суда. Харт свернул налево и пересек лужайку до того места, откуда он мог заглянуть в окна гостиной.

В комнате не было ни Келли, ни Мастерсона. Сам Диринг сидел в кресле с высокой спинкой и деревянными подлокотниками. Его руки были вытянуты вдоль подлокотников, а тонкие пальцы нервно барабанили по дереву. Насколько Харт мог судить, советник по капиталовложениям находился один в комнате, да и во всем доме.

Харт еще несколько минут подождал Келли и Мастерсона. Когда они не появились, движимый торопливостью, он вытащил из кармана пистолет:

— Ну, идем!

Герта положила руку ему на плечо:

— А что, если мы угодим в ловушку?

Харт собрался с уверенностью, которой не чувствовал.

— Может, все обойдется. Во всяком случае, как я понимаю, у нас остается единственный шанс заставить Диринга говорить.

Как можно неслышнее он открыл одно из французских окон и вошел в просторную комнату позади кресла Диринга. Но, как он ни старался, Диринг все равно услышал. Не отрывая рук от подлокотников и не поворачивая головы, он спросил:

— Это ты, Луис?… Сэм?

Харт прошел мимо многочисленных моделей судов.

— Боюсь, что нет, мистер Диринг. Если имя вашего шофера Сэм, то и он и Луис мертвы.

Харт обошел кресло и посмотрел Дирингу в лицо: за три дня тот постарел лет на десять и выглядел усталым, больным стариком.

— Только не это! — вырвалось у Диринга. — Такого не может быть!

Потом, к удивлению Харта, его подбородок опустился на грудь, а тело стало сотрясаться от скупых рыданий.

— Что это с ним? — удивилась Герта.

Харт хотел было ей ответить, но тут увидел, почему Диринг не делает никаких движений и не встает на ноги: он просто не может, его щиколотки и запястья крепкой веревкой были привязаны к ножкам и подлокотникам кресла.

— В чем дело? — повторила вопрос Герта.

— Боюсь, во всем, — ответил ей Харт.

— Верно, — послышался голос из темного коридора позади него. — Для вас с барышней все кончено, но не для нас. Клади пистолет на стол, Харт. Спокойно. Не делай резких движений.

— А если я этого не сделаю?

— Думаю, ты больше беспокоишься о девушке, чем о себе.

Харт положил пистолет на стол рядом с креслом Диринга.

— Дурак! — хрипло сказал старик. — Они спятили, оба. Теперь они и тебя убьют.

Капитан Моралес издевательски улыбался. Войдя в комнату, он спросил:

— Говоришь, Сэм и Луис мертвы?

— Точно.

— Как это — мертвы?

— Одного я пристрелила, — запальчиво сказала Герта. — А Док столкнул другого в океан, после того как они похитили нас и пытались убить.

Моралес присел на софу, откуда мог наблюдать за всеми троими, и позволил себе опустить руку с револьвером между колен.

— Ладненько. — Он посмотрел на Диринга. — Я же тебе говорил! Тебе было бы гораздо лучше, если бы ты увеличил мою долю после того, как я стал шантажировать тебя, позволив Харту обнаружить, что Бонни и сама прекрасно могла выбраться из каюты, без того, чтобы Коттон просовывал ее тело сквозь иллюминатор. Но ты был слишком жаден. — Он указал на распухший портфель, который Харт сразу не заметил. — Ты хотел все. И если бы Луису и Сэму удалось убить этого изготовителя пилюль и его подружку, а мы не вернулись бы вовремя в город, вы трое уже были бы далеко отсюда!

— Клянусь! — сказал Диринг.

— Ты уже клялся, — пожал плечами Моралес. — А мы говорим, что не верим ни одному твоему слову.

Харт посмотрел на портфель:

— Что в нем?

— Денежки, — улыбнулся Моралес. — Много денежек. — Несмотря на то, что гостиная была оснащена кондиционером, капитан весь вспотел. Он вытащил из кармана шелковый носовой платок и вытер лицо свободной рукой. — Смешно, как переменчива судьба. Сначала кажется, что все идет не так. Но теперь, похоже, в конце концов все получится.

Диринг натянул веревки на запястьях, глядя на Харта.

— Это ты во всем виноват! Если бы тебя не было среди присяжных!

— Согласен, — сказал Харт. — Мне все это нравится еще меньше, чем вам. Но теперь, после того, как мы обменялись признаниями, не соблаговолит ли кто-нибудь из вас ответить на два моих вопроса?

— И каких же? — с издевкой осведомился Моралес.

— Ко всему этому Келли имеет отношение? Это он предал меня? Поэтому он мне позвонил? Чтобы заманить сюда?

Моралес с Дирингом смотрели на него недоуменно.

— Кто такой Келли? — спросил капитан. Тут до него дошло. — Ах да! Твой адвокат. Он — тот самый уникум, который закидал Большое жюри протестами, чтобы те не предъявляли тебе обвинения. — Он пошарил в кармане в поисках пачки сигарет. — Но при чем тут какой-то телефонный звонок?

Харт старался сохранить равнодушный вид.

— Это не важно. Я хочу знать одно: кто же на самом деле убил Пегги Коттон.

— Я, — произнес чей-то женский голос.

— Она жива! — вырвалось у Герты.

— Верно, сладкая моя, — ответила Бонни.

Харт повернулся. Если не считать перекрашенных волос, Бонни выглядела совершенно так же, как когда он видел ее в последний раз у себя в аптеке. Бывшая стриптизерша из ночного клуба была одета в простое дорогое белое платье спортивного покроя с глубоким V-образным вырезом, открывающим верх грудей, которые она так усердно выставляла для всеобщего обозрения. Дымящаяся сигарета, свисающая с уголка ее рта, делала ее вид необыкновенно порочным и развратным.

"Нет, — подумал Харт, — она изменилась. Все ее грехи и излишества начали проявляться на ее лице. Медоза назвал ее психованной”.

Харт был склонен с ним согласиться. Действительно, девушка была несколько не в себе.

— Привет, Бонни, — беспечно поздоровался он. — Поздравляю с воскрешением из мертвых! Ты, конечно, не могла уйти из жизни как все.

Бонни уселась на софу рядом с Моралесом.

— Не смеши меня, Харт! Я могу все, что хочу, даже убить тебя и твою блондиночку подружку. И мне ничего не будет. — Эта мысль, похоже, забавляла ее. — Я ведь мертва. Парень по имени Гарри Коттон убил меня. — Она заметила, что Диринг смотрит на ее ноги, и улыбка пропала с ее лица. — Хорошенькие, верно, папочка? — подразнила она его. Потом Бонни переключила свое внимание на Герту. — Если ты проживешь достаточно долго, чтобы воспользоваться моим советом, дорогуша, то предупреждаю тебя: никогда не имей дела со стариками. У них возникают невероятные идеи.

Герта удивилась: что Бонни имела в виду?

Харт, чтобы протянуть время, в надежде, что Келли с Мастерсоном все же скоро появятся, старался втянуть Бонни в разговор:

— Ты заявила, что убила Пегги?

— Не трать на него время, — сказал ей Моралес. — Давай покончим со всем этим и уберемся отсюда… Ведь теперь мы знаем, что Сэм и Луис нам не смогут помешать.

— Но, дорогой, — заупрямилась Бонни, — Харт и его хорошенькая подружка — единственные люди на земле, с кем я могу поговорить. Ведь я же мертва, помнишь?

Она пробежала пальцами по своим крашеным волосам, потом встала и принялась расхаживать по комнате.

— Да, это я убила девицу Коттона. Я сделала это подушкой. Видите ли, — принялась объяснять она, — изначально планировалось, что я полечу в Каракас и буду там ждать, пока мой дорогой муженек не получит мою страховку и не оберет до конца своих клиентов, доверившихся его советам. А потом и он с разбитым сердцем после моей смерти, не отдавая отчет своим действиям, исчезнет.