И там увидела Антона. Он сидел под кустом. Если бы не компьютер, я бы его не заметила.

Макс скользнул к углу дома, поманил:

– Иди сюда.

Я встала рядом, прислонилась к стене и чуть не повалилась в снег – от стены шел слабый разряд электрического тока. В глазах у меня потемнело. Показалось, что сейчас ночь и я слышу хриплое дыхание Пашки. А за углом тишина. Страшная тишина. Под ногами пискнула Белка…

– Вспомнила? – Макс смотрел на меня, словно считывал с моего лица все, что я представила.

– Что со мной такое? – схватилась я за его рукав, чтобы не упасть.

– Память места. Яркие события сохраняются там, где происходили.

– Не замечала раньше. – Я отошла подальше от угла. – Ты чувствуешь то же самое?

– Чтобы чувствовать, надо обладать этой способностью. Я лишь знаю, что так должно быть.

– И теперь все, кто подойдет к углу дома… – От того, что меня постоянно то клонило в сон, то выдергивало из него, начинала болеть голова.

– Все, кто может это почувствовать. – Макс оглянулся. – Например, кошки.

– И мышки… – пробормотала я.

Если следовать его теории, то в том месте, где сидел Антон… Я медленно подошла к кусту.

– Осторожней! – напомнил Макс. – Тебе может не понравиться…

Я протянула руку вперед и ощутила, как энергия иголочками касается моих пальцев.

– И что это значит? – Идти дальше не хотелось. У меня и так все хорошо с памятью. Тот вечер я не забуду никогда.

Макс остановился около куста. Задумчиво посмотрел на его голые ветки.

– Пойдем, я уложу тебя спать. Мне надо кое-что проверить.

– Подожди!

Я обошла куст, двинулась мимо подъезда. Про Антона я все хорошо помнила, а вот что было дальше, не знаю. На детской площадке я покрутилась, прикидывая, где кто находился в злополучный вечер пятницы тринадцатого. Там в стороне, около гаражей, взрывали петарды, а здесь… Я прошагала по дорожке и остановилась около клена. Дерево с недоверием покосилось на меня.

– Я быстро, – зачем-то прошептала я, осторожно касаясь шершавого ствола ладонью.

…Сначала я услышала тяжелое дыхание и вдруг прямо перед собой увидела Грегора. Лицо его было искажено гримасой, верхняя губа приподнялась, обнажив белоснежные клыки. А еще мне было ясно, что возле клена проходит граница аркана. Хотелось крикнуть, чтобы Грегор не шевелился. Но тут раздался громкий голос Бориса:

– Внимание!

И Грегор шагнул вперед.

– Уходим! – От дома уже бежал Олег. – Сейчас сюда…

– Поздно! – Ирина с катаной в руке нависла над лежащим Грегором, но ничего делать не стала. – Перестраиваемся. Мы его остановим.

Она сорвала что-то с клена и стала разбрасывать вокруг себя, губы ее быстро двигались.

– Встали!

Воздух дрогнул, схлопнулась темнота. Из нее вынырнул Эдгар. Ирина провела катаной перед собой, выпрямилась. Глаза старого вампира полыхнули ненавистью, он презрительно скривился и пошел вперед. Мне показалось, я слышу, как хрустит ломаемый аркан. Ирина успела только ахнуть – и безвольной куклой скатилась на землю из сильных рук.

– Убирайтесь! – прошипел воздух.

Напоследок Эдгар пнул тело Ирины и шагнул в ночь.

«Грегор! – хотелось крикнуть мне. – Забери с собой Грегора, он еще жив!» Но вампира не было. И только издалека слышался знакомый голос: «Грегор… Грегор… Грегор…»

Что было дальше, я помнила плохо. Почувствовала только, как меня взяли в охапку и куда-то повели. Потом стало хорошо от того, что никуда больше не надо было идти. Я вытянула ноги, и сознание благодарно отключилось…

Первое, что меня смутило во время пробуждения, – абсолютный, даже какой-то непроглядный мрак.

«Темновато, – уточнило мое сознание, которое сейчас существовало как бы отдельно от меня. – Я не помню, чтобы ты зашторивала окно».

Да, окна я всегда держала раскрытыми и даже в сильный мороз распахивала форточку. И только из-за болезни… Но мои шторы не такие плотные, чтобы сквозь них ничего не было видно.

«Мы не дома», – услужливо подсунула очередную версию рациональная часть меня.

На секунду я забыла, как дышать, потому что и тело сообщило мне, что лежу я не на своей постели. Запах своего постельного белья я узнаю из тысячи. У меня никогда не было такой мягкой наволочки и пододеяльника, мои хлопчатобумажные гораздо грубее.

«С организмом все в порядке, все системы работают нормально», – сообщило сознание, совершив спешную инспекцию.

После глубокого сна еще оставалась вялая истома, но в целом ничего не болело.

Тогда я решила чуть приоткрыть глаза.

Тьма действительно была кромешной. Я зажмурилась, перебирая в памяти события последних часов. Болезнь, ссора, Макс, разговор… Неужели это случилось?

Снова заставила работать свои рецепторы.

«Все в порядке!» – с занудством отличника повторило сознание.

А чего я испугалась? Сама же хотела…

Я попыталась встать с кровати. Пощупала от себя с правой стороны, поискала с левой – кровать оказалась бескрайней. Наконец удалось опустить ноги на пол.

«Одежды нет», – подсказало сознание, пока я удивлялась, почему сквозь носки я так хорошо чувствую, что лежит на полу.

В панике я загребла одеяло и потянула его на плечи.

– Когда ты раздевалась, я закрыл глаза, – раздался спокойный голос, и мое сознание зайцем скакнуло в сторону.

– Сейчас ты тоже сидишь с закрытыми глазами? – поинтересовалась я, наматывая одеяло вокруг себя.

– Да, я тоже немного вздремнул. – В темноте послышалось, как где-то поблизости подвинули стул. – Иногда полезно посидеть без движения.

– Ты же этого не любишь. – Ничего не видеть было неудобно.

– Никто не может двигаться без остановки. Человечество давно отказалось от идеи создать вечный двигатель. Детали быстро изнашиваются. Доброе утро, дорогая!

«Утро? Врет, был день!» – Сознание быстро вернулось обратно, оно у меня неплохо ориентируется. Действительно, когда я засыпала, был день.

– Утро вечера или утро чего-то другого? – неловко пошутила я.

– Сегодня утро завтрашнего дня, – уточнил Макс и чиркнул спичкой. Слабый огонек осветил его лицо. – Ты спала семнадцать часов.

«Ничего себе!» – присвистнуло сознание, предлагая мне от удивления откинуться на спину, но я только сильнее сжала одеяло у себя на груди.

– И не одна ты. – На третьей свечке спичка погасла. – Извини, электричества нет. Отрубили за неуплату.

Его профиль был мягко освещен. Светлая линия носа, подбородка, черные провалы глаз – Макс стоял против света.

– Из тебя разведчик хороший получится – говоришь непонятно. – Я наконец смогла оглядеться. Даже с закрытыми глазами Макс вряд ли бы стал разбрасывать мои вещи, где-то они должны лежать аккуратной стопкой.

– Я был в Москве, у твоих друзей. Хотел кое-что проверить. – Любимый не стал меня мучить долгими паузами. – Антону ввели сильнодействующий антибиотик со снотворным, после которого он проспал до утра.

– Ты был в Москве? – Про одежду я тут же забыла. – С ума сошел! Они тебя видели?

– Не видели. – Макс лениво наблюдал за моими метаниями. – Но чувствовали.

– Хочешь, чтобы они тебя убили? Зачем ты туда ходил? – Я вскочила, снова упала на кровать, притянув к себе одеяло. – Ты меня бросаешь?

– Никто тебя не бросает. – Макс перестал улыбаться.

– Одежду передай, – потребовала я. Злость булькала и клокотала внутри. Я стараюсь, ограждаю его от Смотрителей, а он сам бежит к ним в логово…

– Зачем? – Макс не шевельнулся. – Антон еще какое-то время будет спать, ты можешь отдохнуть.

– Ну и пускай спит. Я тут при чем?

– На Антоне замыкался тот аркан, что ты расстроила. Ритуал был нарушен и теперь требует завершения. Это как двумя руками развести шнур, а ток пропустить через себя. Один конец шнура Антон, другой – ты. Его зацепило серьезно. Удивительно, как он держится. И еще. Они знают, что ты завязана на Антоне. Знали, кстати, с самого начала. Поэтому Олег и интересовался твоим здоровьем.

– Он и твоим здоровьем интересовался, – буркнула я.