Лукреция на секунду закашлялась, ее востроносое личико исказилось, затем она помахала тонкой ручкой в сторону могилы:

– Ну там же две лопаты, значит, и грабителей было как минимум двое. Не так ли, госпожа комиссар?

Она уставилась на Кордеро хитрыми узкими глазками. Тем временем к могиле спешила аббатиса Августина. Она быстрым шагом направлялась к сборищу монахинь, ее одежды развевались на ветру.

– Сестры! – сказала она гневно. – Что это значит? Вы обязаны присутствовать на утренней молитве, а затем, как обычно, на распределении дневных обязанностей. Если некий грешник и совершил святотатство и разрыл могилу, то это дело полиции, которая, как я вижу, уже на месте. Следуйте за мной немедленно!

Монахини гуськом пошли за Августиной. Сестра София заметила, обращаясь к Николетте:

– Прошу вас, постарайтесь побыстрее сделать все, что вам необходимо. Как вы думаете, могилу потом можно будет зарыть?

– Разумеется, – успокоила ее Кордеро. – Но нам понадобится минут сорок, чтобы снять... снять отпечатки пальцев и сделать фотографии следов.

Секретарша аббатисы, кивнув, тоже удалилась. Родриго Санчес присвистнул, всматриваясь во внутренности могилы:

– Ну надо же, как они постарались. И что будем делать?

– Искать то, о чем не имеем представления, – сказала, спускаясь в могилу, Николетта. Она склонилась над скелетом Альваро Мендозы. Кости сохранились на удивление хорошо, одежда же почти вся истлела. Она осторожно приподняла подушечку, на которой покоился череп. Ничего под ней не было.

Николетта остановилась около пирамидки-надгробия. Странные слова, которые побудили Бейкеров разрыть могилу. Но если они правы и Альваро в самом деле спрятал где-то в Санта-Кларите сокровища императора Сильвио Первого, то где?

Шрепп посмотрела на монастырь. Где-то там, в просторных подвалах? Или зарыл в джунглях? Или вообще переправил за рубеж?

– Ничего нет, – сказала несколько огорченно Николетта, которая при помощи Родриго перевернула скелет. – Никаких бумаг, и в остатках одежды тоже нет ничего, и даже пуговицы совершенно обычные, гладкие и стеклянные.

Родриго простучал гроб и пояснил:

– Может, что-то спрятано в простенках. Но, судя по всему, гроб цельный, никаких пустот нет. Значит, неудача?

Шрепп присела перед пирамидкой, читая в который раз эпитафию. Что-то привлекло ее внимание. Так и есть, она была уверена, что над словами идет тонкая, практически незаметная линия. Она позвала Николетту. Та всмотрелась и сказала:

– Ты права, надгробие сделано из камня, но, похоже, не из одной глыбы.

Родриго протянул складной нож, Эльке соскоблила зеленоватый налет мха и плесени, затем попыталась вогнать лезвие в трещину. Верхняя треть пирамиды сдвинулась с места на несколько миллиметров.

– Вот это да! – сказала Нико Кордеро. – А надгробие-то на самом деле – пустышка. Ну-ка, Родриго, помоги сдвинуть!

Общими усилиями они сняли остроконечную верхушку надгробия. Пирамидка была на самом деле пустотелой. Внутри, в небольшой камере, лежала металлическая шкатулка.

– Вот оно что, – произнесла Эльке. – Старый Мендоза был до чертиков изобретателен! Он спрятал нечто не в гробу, а в надгробии! И никто бы никогда и не догадался.

– Если бы ты не увидела стык, то мы бы так и ушли, ничего не добившись, – сказала Николетта. Она осторожно вынула покрытую паутиной и пылью шкатулку. – Нет ли в пирамидке еще секретов?

Однако, судя по всему, больше в надгробии секретов не было. Они водрузили верхушку на место, Николетта попыталась открыть шкатулку. Безрезультатно.

– Заперта, – Кордеро потрясла шкатулку, и Эльке услышала, как внутри что-то зашуршало.

– Похоже на бумаги, – сказала Нико. – Ну что же, Родриго, теперь можешь приступать к процессу заполнения могилы землей, то есть попросту зарыть ее!

– Но госпожа комиссар! – взмолился тот. – Мне так интересно знать, что же там в шкатулке. Неужели карта, ведущая к кладу? Боже, говорят, что у императора Сильвио было десять тонн золота!

– Двадцать, – прервала его Николетта. – Но ты работай, Родриго. Когда все сделаешь, приходи в участок, там и узнаешь, что же в шкатулке!

На выходе с кладбища их атаковал Кай Анадино. Журналист закричал:

– Я все видел! Вы нашли шкатулку в надгробии! Это же станет сенсацией! А правда, судачат, что вы напали на след сокровищ императора Сильвио Асунсьона? Эльке, вы обязаны держать меня в курсе дела!

– Господин журналист, – сказала Николетта. – Прошу вас держаться подальше от меня. Я все еще хорошо помню, что вы написали обо мне и моей якобы личной жизни.

– Но если бы не я, то вы бы вообще ничего не нашли, – обиделся Кай. – Николетта, это несправедливо!

Кордеро отчеканила:

– Для вас я – госпожа комиссар Кордеро, запомните это, господин журналист! За вашу помощь объявляю вам особую благодарность. А теперь – марш отсюда! Еще раз попадетесь мне на глаза – арестую за милую душу!

– Так всегда, – вздохнул с притворной обидой журналист. – Работаешь, добываешь сенсацию, а ее плодами пользуются другие.

Комиссарши направились в участок. Виланд Бейкер, узнав, что те нашли в надгробии шкатулку, чуть не упал в обморок.

– Значит, он на самом деле спрятал у себя в могиле указатель к сокровищам, – твердил он. – Только одним глазком дайте взглянуть, я же вам помог, все вам рассказал, без меня вы бы ничего не нашли!

– Нет уж, господин профессор, – произнесла сурово Николетта. – Продолжайте сидеть в «обезьяннике». Думается мне, вам и вашей супруге там самое место!

Нико и Эльке прошли в кабинет комиссара. К ним присоединился Фелиппе Гарсиа. Кордеро потребовала у него плоскогубцы и отвертку, получив желаемое, она в два счета открыла шкатулку и распахнула крышку. В шкатулке лежало несколько пожелтевших листов бумаги. Николетта взяла один из них, развернула. Эльке заметила витиеватые буквы, выведенные бледными чернилами.

– Завещание императора Сильвио Первого из династии Асунсьон, – прочитала Николетта. – Датировано 28 мая 1866 года.

«Я, законный властитель Коста-Бьянки, император божьей милостью Сильвио Первый, в дни лишений и грядущих потрясений оставляю свою последнюю волю. В случае моей смерти моим наследником становится сын мой Эдгар, будущий император Эдгар Первый. По причине юного возраста моего сына регентшей до его совершеннолетия назначается моя жена, императрица Изольда. Все свое имущество, как движимое, так и недвижимое, я завещаю также своему сыну Эдгару и его потомкам. Да смилостивится над нами Господь.

Rex et Imperator Сильвио».

– Завещание императора, – проговорила Эльке. – Надо же, наверняка эта бумага имеет историческую ценность. Но что же еще находится в шкатулке?

Николетта вынула еще несколько листов, бросила взгляд на последний:

– Подписано Альваро Мендозой. Ну у него и почерк, чрезвычайно корявый, прямо как у врача! И что он хотел нам сказать?

«Письмо потомкам. Тот, кто прочитает это письмо, должен был разгадать мою шараду. В надгробии своей могилы я спрятал шкатулку, в которой находится завещание императора Сильвио Асунсьона, а также описание того, как можно найти его сокровища...»

Эльке вскричала:

– Значит, мы на верном пути!

Николетта продолжила чтение.

«Волей судеб в моих руках оказалась казна империи, которую сам император велел мне беречь. Я не считаю, что кто-то, кроме покойного Сильвио, вправе распоряжаться этими ценностями. Нынешнее республиканское правительство истратит эти деньги на ненужные цели, оно не имеет никаких на них претензий. Согласно завещанию, которое оставил несчастный император, правами на золото, серебро, платину и драгоценности, в том числе драгоценности короны, обладают его жена Изольда и сын Эдгар. Я не знаю, что произошло с императрицей, а вот его сын, малолетний Эдгар, был вверен моим заботам и опеке. Как это случилось, теперь неважно...»

– Как интересно, – прервала чтение Кордеро. – Получается, что сын императора был вверен воспитанию Альваро? Но ведь о том, что у Мендозы был воспитанник, нам ничего не известно. Он жил уединенно, в полном затворничестве. Куда в таком случае делся этот самый Эдгар?