Еще тревожный звонок. В «Пулково-2» прибыл самолет с особо злыми на демократию Псковскими десантниками. Уточняем: самолет действительно прибыл, но не из Пскова, а из Гамбурга, и не с военными, а с гуманитарной помощью, а разгружают борт действительно солдаты-стройбатовцы и вывозят груз на военных автомобилях для последующей раздачи обнищавшим горожанам.

Варенье для «буржуинов»

Напряженные дни и ночи августа 1991-го сейчас вспоминаются с улыбкой. Путч оказался театральным шоу. Действительный же конституционный переворот осенью 1993 года уже не удивил и не поразил горожан. Ни один избиратель не явился в декабре к распущенному Указом Президента России Петросовету с плакатом поддержки или осуждения. Зря милиционеры расставляли рогатки и заборчики, петербуржцы проявили удивительное равнодушие к трагедии своих депутатов. Охрана Мариинского не узрела даже призрака тех народных масс, что защищали реформы в 1991 году.

Но и в дни невзгод депутаты продолжали шутить и выдумывать анекдоты. После прохождения в Думу партии Жириновского мы решили разыграть депутатов. Вывесили откровенно нелепое объявление, что, якобы, уполномоченный ЛДПР по губерниям Лифляндской и Курляндской записывает в партию и выдает талоны на новогодний подарок. Талоны сделали сами на компьютере со штампом «ОПЛАЧЕНО». В буфет же нарочно принесли объемистое ведро с вареньем и пачку печенья, попросив служащую отдать комплект известному ей лицу. Им стал коммунист Геннадий Кравченко, который «вербовал» депутатов в ЛДПР и которого никто не мог заподозрить в сговоре с шутниками. Кравченко заставлял депутатов писать подробные заявления с восхвалением Жириновского, после чего выдавал талончики.

Многие осуждали подписантов, продавшихся «буржуинам» за бочку варенья. «Ерунда, - пожимали плечами депутаты. - Главное, сегодня подарок получим, а завтра обратно из партии Жириновского выпишемся. Не впервой!» Таких прагматичных ленсоветовцев нашлось всего с десяток. И, когда Кравченко, посмеиваясь, получил по собственному талону печенье и варенье, они тоже, к удовольствию проницательных журналистов, протягивали эти бумаженции растерявшейся буфетчице. Пришлось объяснить, что сегодня все гостинцы уже розданы. Так они и завтра приходили и требовали свое варенье. А послезавтра Мариинский дворец уже закрыли для депутатов. Эпоха Ленсовета оборвалась, наступали времена Законодательного собрания.

Среди структур, создаваемых Ленсоветом, особое положение занимала счётная комиссия.

П.В.Цыплёнков.

ЦЕРБЕРЫ УЧЁТА И КОНТРОЛЯ: СЧЁТНАЯ КОМИССИЯ

Н.Е.Фирсова и П.В.Цыплёнков – «главные счётчики» Ленсовета

Во-первых, в отличие от других комиссий и секретариата счётная комиссия состояла исключительно из депутатов, никакого вспомогательного персонала в ней по определению быть не могло. Даже печатали протоколы и бюллетени для голосования члены счётной комиссии самостоятельно, не привлекая к этой работе ленсоветовских машинисток. Технические функции выполнял лишь один работник аппарата - оператор компьютера, - который управлял проведением «кнопочного» голосования электронными ключами. Но он никак не мог подтасовать результаты, не располагал для этого временем. Да и никакой необходимости в махинациях в то время власть не испытывала. Поэтому, обслуживающему персоналу мы доверяли, хотя, как будет сказано ниже, иногда и проверяли.

Во-вторых, не будучи постоянным органом Ленсовета, счётная комиссия формировалась сызнова для каждой сессии, а сессии, в свою очередь, созывались ежеквартально, если не чаще. Поэтому формирование счётной комиссии превратилось в дежурную процедуру в первый день пленарного заседания. Это замечание применимо также к секретариату и редакционной комиссии. Вместе с тем, счётная комиссия работала также и в Малом Совете, заседания которого проходили дважды в неделю. Таким образом, этот временный элемент представительного органа власти действовал почти постоянно, хотя пребывание в счётной комиссии для депутата никак не вознаграждалось. За исключением, конечно, морального удовлетворения и уважения коллег.

В задачи счётной комиссии входили, прежде всего, проведение тайных голосований бюллетенями, контроль за корректностью голосования руками и «кнопками», отслеживание порядка регистрации депутатов на сессионном заседании и наличия кворума для принятия решений. Эти, нехитрые на первый взгляд, обязанности требовали от членов счётной комиссии таких качеств, как дисциплинированность и трудолюбие, спокойствие и уравновешенность, знание арифметических действий в пределах сотни, политического бескорыстия и, наконец, честности. Не все выдержали экзамен по этим критериям.

Так постепенно персональный состав «счётчиков» и стабилизировался. В счётную комиссию чаще других попадали депутаты В.В.Борисова, Н.Г.Головина, М.Г.Голубев, И.В.Емельяненко, Ю.В.Кротов, В.М.Лёгкий, В.Г.Лобач, С.А.Павлов, Н.И.Пашина, А.П.Сазанов, Н.Е.Фирсова (кстати, математик по образованию).

Последние два года Ленсовета (уже в Петросовете), меня постоянно включали в состав счётной комиссии, а комиссия избирала меня то своим председателем, то секретарём. Это обстоятельство даёт мне право, спустя почти двадцать лет, напомнить читателям несколько поучительных моментов из практики счётной комиссии высшего органа государственной власти Санкт-Петербурга.

Кто в Совете всех смелее?

Весной 1991 года ко мне обратилась группа товарищей, обескураженных тем, что, не взирая на подавляющее большинство депутатов, избранных при поддержке Ленинградского Народного фронта и иных демократически ориентированных избирательных блоков, никак не удавалось принять решения, сколько-нибудь ускоряющие экономические реформы или поддерживающие политику либералов.

Скажем, избрали мы своим председателем Анатолия Собчака, рафинированного телевизионного трибуна, ниспровергателя престарелых кремлёвских партократов, а он тотчас же ополчился на своих коллег по Ленсовету, дистанцировался от депутатской «фронды», взял себе в помощники – это в 1990 году показалось бы парадоксом – офицера КГБ!

Другой пример. В течение года не получалось даже включить в повестку дня сессии такой, смешно сказать, очевидный пункт, как возвращение городу его исторического названия. Собчак был не согласен, а демократы никак не могли набрать большинства по данному вопросу.

Что происходит в Совете, спрашивали меня недоумевающие радикалы, как объяснить такой разброд и шатание в массе внешне вполне демократично настроенных депутатов? Многие вопросы пытались «продавить» поименным голосованием, но именно от частоты таких голосований и пестроты мнений у почти четырёх сотен депутатов, у всех аналитиков, что называется, зарябило в глазах. Возникла полная путаница. Никакой возможности опубликовать все голосования у Ленсовета не было. Да и смысла в этом не виделось, поскольку избиратели всё равно ничего бы не поняли, «не врубились» бы в тему того или иного депутатского спора. А, значит, и не смогли бы по достоинству оценить роль своего избранника в лоббировании или «закапывании» того или иного решения.

В это время мне, как биологу по образованию, пришла идея воспользоваться своим знанием нумерической таксономии, которую разработали для систематики бактерий микробиологи, и вычислить коэффициент радикализма (политической смелости) для каждого члена Ленсовета. Почему депутаты «шатаются» и «разбредаются», я, конечно, на основании такого исследования сказать не смог бы, но в какую сторону и на какое расстояние отклоняется депутат, определить попробовал.

В качестве основы расчётов я, как член счётной комиссии, истребовал в секретариате списки всех поименных голосований 8-й сессии (май 1991 года), и не торопясь, да Богу помолясь, стал «вбивать» итоги голосований в компьютер. Пришлось и эту, новую для меня технику, изучить. Ведь получившуюся матрицу из 30 голосований по более чем трёмстам депутатам обсчитать вручную и в одиночку было бы чрезвычайно занудно!