— Я не буду возражать, если ты согласен.

Он пересек кухню, направляясь к Гейби. Подойдя к ней вплотную, он обнял ее за талию с необычайной нежностью и подарил поцелуй, который перевернул женщине всю душу.

— Мир? — прошептал он.

— Мир, — прошептала она. Гари погладил ее по щеке, все еще с каким-то опасением всматриваясь в лицо Гейби. Затем повернулся и уверенно направился к телефону.

— Я позвоню в «Дольче вита» и закажу столик.

Еще час назад она наполнила вазу водой, чтобы поставить туда букетик фиалок. Но тогда Гари, словно вихрь, налетел на нее, не позволив сделать это. И теперь она решила завершить начатое.

Гейби знала, что он наблюдает за ней.

Но ему ее действия ничего, видимо, не говорили — Гари слишком мало значения придавал своему подарку. А ей он очень нравился. Она еще раз поднесла фиалки к лицу, чтобы вдохнуть их аромат, а затем доставила в воду. Гейби пообещала себе, что позже обязательно отнесет вазу в спальню и поместит на туалетный столик. Тогда она сможет смотреть на милый букетик, когда Гари будет заниматься с ней сексом, и представлять себе, что этот подарок — свидетельство его любви. Гейби не видела ничего глупого в подобном самообмане — уик-энд был прощальным. Потом ей придется лицом к лицу столкнуться с грубой реальностью.

Когда Гари повесил трубку, она вопросительно взглянула на него.

— Все в порядке? — спросила Гейби.

— Мда… Нам оставят столик. Неужели тебе так понравились цветы?

Она с трудом справилась с замешательством, которое вызвали его слова.

— А ты думаешь, что нет? Он небрежно отмахнулся.

— Мне кажется, ты никогда не придавала значения таким вещам. Да и я нахожу их… несколько искусственными.

— Почему?

Его лицо приняло твердое и суровое выражение.

— Наверное, потому, что никто и никогда не делал мне никаких подарков.

Бедный Гари. Нелюбимый и нелюбящий.

Люди смотрели на него, восхищаясь его достижениями, не задумываясь о цене этих успехов. Горький мрак царил в душе Гарета Барта. Он добровольно изолировал себя от остальных людей. Но ему, бесспорно, был кто-то нужен. Близкая душа, человек, который смог бы заботиться о нем ради него самого. И Гейби почувствовала, что стала ближе ему и сможет лучше понимать его.

Теперь она поняла, почему он так смущенно преподносил ей эти цветы. Гари считал нечестным покупать расположение к себе. И это открытие помогло ей совсем по-другому оценить многие его поступки.

Когда он был ребенком, его никто не любил. А она — единственная девочка в семье — была избыточно одарена любовью родителей и старших братьев. Может быть, поэтому Гейби так остро чувствовала недостаток внимания к себе со стороны Гари. Она ждала от него того, чего он не мог ей дать. Ему приходилось объяснять совершенно очевидные для нее вещи.

— Эти цветы не плата за какие-то услуги, — сказала она мягко. — Тебе вообще не нужно ничего покупать. Если ты остановишь машину и сорвешь для меня несколько полевых цветов, это станет доказательством тому, что некий Гарет Барт хотя бы иногда думает обо мне. — Ее губы сложились в ироничную улыбку. — Точно так же, как эти три недели молчания показали, что, когда меня рядом с тобой нет, я для тебя не существую. — Она умоляюще взглянула на него, желая услышать правду. — Или я не права, Гари?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать ее слова. Может, он впервые задумался над тем, чему раньше не придавал никакого значения.

— Я думал о тебе, Гейби. Может быть, даже больше, чем хотел.

Еще одно маленькое откровение! Ему, очевидно, не очень нравилось то, что общение с ней порождает не предвиденные им сложности, доставляет дополнительные эмоциональные переживания.

— Неужели это так болезненно для тебя? — осторожно спросила Гейби.

— Конечно. Подобные мысли свидетельствуют о слабости, недостатке независимости.

Гордый, неприступный Гари Барт! Конечно же, нет на свете ни одного мужчины, который не представлял бы собой одинокий остров в океане. Определенно нет. Но все равно, в какие бы рамки ни загнал себя любой из них, в каждом живет искорка любви, жажда человеческого общения, готовая в любую минуту вспыхнуть. Нет никого, кто бы не хотел, чтобы его знал, понимал и заботился о нем хотя бы один человек. Возможно, для Гари таким человеком является она, Гейби. Но он даже сам себе в этом не хочет признаться. Боится показаться слабым.

— Мне кажется, ты становишься очень нетерпимым, когда тебе приходится преодолевать малейшие дополнительные трудности, — задумчиво произнесла она.

Гейби снова обратила свой взгляд на фиалки. Они являлись доказательством того, что он думал о ней, хотя и считал, что поступает цинично, купив цветы для того, чтобы заслужить ее расположение. Что же делать? Как себя вести? Ей казалось, что она бьется головой о стенку.

— А помнишь ли ты о том, что тебя ждет сюрприз? — неожиданно спросил Гари.

Гейбриела с трудом оторвала взгляд от фиалок и взглянула на него тусклым скептическим взглядом. То, что она увидела, поразило ее. Облик Гари преобразился — в глазах появилась уверенность, в движениях — решительность.

Он подошел к чемодану, с которым ездил в Торонто. Секунду подумав, он поднял его и сказал:

— Жди здесь.

Гари определенно забыл ключи наверху

— Я бы могла тоже пойти с тобой.

Он насмешливо взглянул на нее.

— Ты так нетерпелива?

— Практична. Я должна одеться, если мы собираемся пойти в ресторан, а одежда находится в твоей спальне.

— Логично, — согласился Гари. У нее не было никаких предположений по поводу загадочного сюрприза. Скорее всего, он вспомнил о чем-то, что мог использовать в качестве сюрприза для восстановления мира в этот уик-энд. Во всяком случае, Гари пытается что-то сделать, подумала она. А это уже много значит.

Когда они оказались в спальне, Гейбриела принялась собирать одежду, не обращая внимания на то, что делает Гари. Она не ожидала увидеть ничего такого, что не соответствует его представлениям об отношениях между мужчиной и женщиной.

— Гейби!

Она не обратила внимания на нетерпеливые нотки в его голосе.

— Разве ты не хочешь взглянуть? — спросил Гари.

— Но ты сказал, что сам покажешь мне.

— Что я и делаю, — сухо произнес он. —Повернись к зеркалу и приподними волосы.

Она медленно, почти нехотя, выполнила его полупросьбу-полуприказ, думая, что, вероятно, он купил ей что-нибудь вроде цепочки, может, даже с кулончиком. Хотя все это ни к чему, грустно подумала женщина.

Но, подойдя к зеркалу, она ахнула: то, что он повесил ей на шею, оказалось совсем не похоже на ее предположения и уж совсем не вязалось с Гари. Это было очень дорогое колье из аметистов с жемчугом в старинной филигранной оправе. Его великолепие просто ослепляло.

Гейбриела замерла, не в силах поверить в увиденное. Гари расправил облако исси-ня-черных кудрявых волос на ее плечах.

— Дорогая, не спрашивай меня, почему я это сделал, — сказал он, — просто мне захотелось его купить для тебя, вот и все.

Гари отвел руки от колье, слегка скользнув по ее плечам. Его темные глаза встретились с ее взглядом в зеркале в надежде угадать реакцию на подарок.

— Тебе нравится, Гейби? — спросил он. Слезы навернулись у нее на глаза. Она не могла ничего сказать. В горле застрял комок. Фиалки, теперь это… Все было таким особенным, купленным специально для нее. Он действительно о ней думал… А она была так не права, так ужасно несправедлива.

Гейбриела закусила губу, готовая разрыдаться. Но слезы все наворачивались и наворачивались на глаза, и сердце сжималось все больше и больше.

—Гейби!

Он нежно повернул ее к себе и обнял за плечи.

— Почему ты плачешь?

Она никогда не плакала раньше, когда Гари находился рядом. Несмотря на то, что временами была уязвлена ее гордость. Несмотря на раны, которые он частенько наносил ей. Самолюбие заставляло ее сдерживаться. Его подарок и теперь эта нежность сломали искусственно возведенные ею барьеры, и все чувства прорвались наружу.