На этот раз в помещениях «Мнения» было особенно многолюдно, но почему-то на удивление тихо. Алена, привычно кивая в ответ на приветствия, подошла к своему рабочему месту и уселась в кресло, придирчиво осматривая поверхность стола. Так и есть. В правом углу красовался засохший кофейный отпечаток, оставшийся от донышка кружки. Ну, Стасик, тебе конец. Хорошо хоть клавиатуру не залил. Алена встала и решительно окинула взглядом офис. Орешникова нигде не видно, наверное, кто-то уже послал его куда-нибудь вместо себя. Ничего, это не спасет тебя от возмездия, Крепкий Орешек, блин! Алена поморщилась.
– Что-то потеряла, Алена? – Анна Федосеевна, немолодой уже журналист, занимала рабочее место слева от ее стола. Вид у нее, обычно бойкой и жизнерадостной, сегодня был невеселый. – Я могу тебе чем-то помочь?
С Анной Федосеевной у Алены как-то незаметно сложились хорошие отношения. Женщина принадлежала к тому типу людей, что умеют найти общий язык даже с немым папуасом. Поэтому видеть ее без улыбки на лице было несколько непривычно.
– А где Стасик? – спросила Алена, вдруг отмечая, что вообще никто вокруг не улыбается, более того, все выглядят хмурыми и угрюмыми.
При этих словах работа в офисе замерла, и окружающие, словно по команде, уставились на нее.
– Ты же еще не знаешь! – спохватилась Анна Федосеевна. Она грустно кивнула в сторону орешниковского угла. – Стасик погиб. Разбился на машине. Завтра похороны.
Только сейчас Алена обратила внимание, что на столе Стасика лежат две гвоздики и зажжена небольшая свеча, отбрасывающая крохотный блик на фото Орешникова в рамке с черной ленточкой через угол. На фото лопоухий Стасик застенчиво улыбался, словно фотограф запечатлел его в момент, когда кто-то вешал ему на уши лапшу о крепкой дружбе с целью спихнуть на бедолагу очередную рутину. Скорее всего, так и было.
– Как же это могло произойти? – Настроение резко упало. Стасика было чисто по-человечески жаль. – Его «Оку» даже велосипедисты обгоняли…
– Несчастный случай, – горестно покачала головой Анна Федосеевна, – заснул за рулем. Он в субботу вечером пришел в офис поработать и засиделся до четырех утра. А когда ехал домой… – она достала платочек и аккуратно промокнула уголки глаз, – в общем, милиция уже тут побывала, провела расследование. Стасик заснул за рулем, машина набрала скорость, и произошло столкновение с препятствием. Он умер еще до прибытия «скорой». – Она замолчала, вновь вытирая слезы, и тихо добавила: – Алена, мы тут собираем средства на похороны, Стасик же из детдома, родственников у него нет…
– Да-да, конечно… – Алена вышла из оцепенения, с трудом осмысливая услышанное. – Холдинг возьмет на себя все расходы, я сейчас же свяжусь с помощником отца и дам указания…
Отец прилетит только завтра вечером, но согласовывать с ним подобное решение не имело смысла, он однозначно одобрит ее действия. Алена набрала номер его помощника и распорядилась немедленно организовать все необходимое.
Желание заниматься статьей пропало, и она некоторое время сидела, погрузившись в мысли. Взгляд сам собой возвращался к засохшему кофейному пятну. Да, Стасик, не помогли тебе твои два литра крепкого кофе. По мере раздумий Алена становилась все мрачнее. Выходило, что Стасик уснул за рулем именно из-за нее, ведь это она позволила ему просидеть в интернете до четырех утра. От подобных выводов ей стало совсем нехорошо. Она подошла к Анне Федосеевне и негромко спросила:
– А кто из милиции занимался делом Стасика? Есть такая информация?
– Да, один парень приезжал сюда и осматривал рабочее место Стасика, задал несколько вопросов. Сказал, что это необходимо для исключения версии о самоубийстве. – Анна Федосеевна сглотнула комок и тихо всхлипнула. – Он оставил свою визитку на всякий случай, – она протянула Алене небольшой картонный квадратик. – Приятный такой молодой человек.
Они еще немного обсудили обстоятельства этой ужасной трагедии, после чего Алена вернулась за свой стол и набрала номер с визитки. Трубку сняли практически сразу, и почти мальчишеский голос представился помощником следователя младшим лейтенантом Рукавишниковым. Алена назвалась коллегой погибшего Орешникова и милым голоском поинтересовалась, возможно ли ей поговорить с должностным лицом, ведущим его дело. Оказалось, что дело уже закрыто, и занимался им этот самый Рукавишников. Путем несложных манипуляций с неустойчивой к женскому полу подростковой психикой, Алена договорилась с помощником следователя о встрече на утро следующего дня и вновь погрузилась в невеселые мысли. Засохший кофейный отпечаток неприятно притягивал взгляд, словно немое живое существо, молчаливо, но настойчиво требующее внимания.
Утро вторника выдалось пасмурным, холодным и дождливым. Алена уже отъезжала от здания отдела милиции, когда с ней связался референт отца и сообщил, что господин Рогожин будет лишь завтра утром. В связи с тяжелыми метеоусловиями командир экипажа настоял на том, чтобы отложить вылет. Отец всегда отличался здравомыслием и прислушивался к мнению пилотов своего самолета. Уж если летчики такого уровня настаивали на задержке вылета, стало быть, причины на то были действительно веские. Значит, отец прилетит завтра утром. Это даже на руку, теперь у нее будет больше времени, чтобы обдумать предстоящий разговор, а поговорить действительно было о чем.
Беседа с помощником следователя заняла почти три часа, первый из которых молодой человек с гордостью рассказывал о том, какой он сыщик-молодец. Он окончил милицейский вуз этой весной, но уже настолько поднаторел в следствии, что дело Орешникова вел самостоятельно, без помощи начальника, отчитываясь напрямую перед руководством. Жаль, что это всего лишь несчастный случай, он был готов справиться и с гораздо более серьезной задачей. Разумеется, это чисто риторическое заявление, сам он весьма сожалеет о постигшей Алену с коллегами утрате. Рукавишников буквально растаял при виде очаровательной брюнетки и болтал без умолку, Алене лишь оставалось направлять его рассказ в нужное русло. Вообще парнишка произвел на Алену вполне положительное впечатление. Пожалуй, слишком уж говорлив, а в остальном очень даже добросовестный молодой специалист. Несмотря на неоспоримые признаки несчастного случая, он тщательно провел все необходимые следственные действия. Опросил охранника, который последним видел Стасика в ту ночь, ближайших коллег и знакомых, квартирную хозяйку, сдававшую Орешникову угол где-то в Бибирево, досконально осмотрел место работы и жительства погибшего. Задавая вопросы, Алена удивленно хлопала глазками и демонстрировала сдержанное восхищение его профессионализмом, в результате чего тот позволил ей самой прочесть материалы крохотного дела, в том числе заключение патологоанатома. Алена осторожно удивилась, что вскрытие проведено столь оперативно, на что Рукавишников не без гордости ответил, что начальство делает на него ставку, как на перспективного сотрудника, и поэтому пошло ему навстречу. Даже при тщательном рассмотрении было ясно, что молодой помощник следователя провел это крохотное расследование предельно серьезно. Протоколы осмотра места происшествия, места жительства, рабочего места, фотоснимки, опрос лиц, так или иначе фигурировавших в деле, судмедэкспертиза, осмотр содержимого рабочего компьютера… Никаких предсмертных записок, ничего подозрительного в поведении. Все указывало на то, что Стасик сильно устал, в результате чего уснул за рулем и погиб. Тот факт, что никто не побеседовал с Аленой на предмет того, что она общалась с погибшим незадолго до трагедии, не вызвал у нее подозрений. Наверняка по указанию Виталия Федоровича дежуривший в ту ночь охранник просто скрыл факт их общения от милиции. Зачем было вмешивать Алену в столь печальную историю, это могло вызвать ненужную шумиху в прессе. Все сходилось. За исключением одной мелочи.
Нигде не упоминался орешниковский термос. Его словно никогда и не существовало. Ни на работе, ни в разбитой в лепешку машине. Как не существовало и кофе в желудке трупа, и даже кружки в тщательно описанных ящиках его стола не значилось. Алена специально дважды перечитала заключение судмедэксперта. Выходило, что кофе Стасик в ту ночь не пил. Значит, термос в его руках ей привиделся? А кофейный отпечаток на столе возник сам собой. Что-то тут не сходилось. Она сильно сомневалась, что кто-то решился бы без разрешения хозяйничать за рабочим столом дочери Рогожина.
