— Проблемы, — отозвался Макс.
Часовщик расплылся в улыбке и протянул толстую книгу мальчику:
— Возьми. Она твоя. Прочитай ее.
Макс с любопытством осмотрел со всех сторон загадочный фолиант в кожаном переплете. Можно было подумать, книге не меньше тысячи лет. Она походила на обитель духа древнего гения, прикованного к страницам вековым заклятием.
— Ладно, — перешел к делу отец, — кто пойдет будить твоих сестер?
Макс, не поднимая глаз от книги, кивком дал понять, что уступает ему честь вырвать из объятий глубокого сна Алисию и Ирину, своих сестер пятнадцати и восьми лет.
Отец отправился трубить подъем для всей семьи, а Макс тем временем угнездился в кресле, спокойно открыл книгу и начал читать. Через полчаса семейство Карвер в полном составе в последний раз переступило порог родного дома. Они отправлялись навстречу новой жизни. Вот так началось лето.
Макс как-то раз прочитал в одной из отцовских книг, что некоторые детские впечатления сохраняются в альбоме подсознания как фотографии или яркие картины, которые не тускнеют от времени. Сколько бы ни прошло лет, человек возвращается к ним, перебирая в памяти как драгоценности, и помнит о них до конца дней. Макс понял, что означают эти слова, впервые увидев море. Они ехали в поезде целых пять часов. Внезапно, когда состав вынырнул из темного туннеля, взору Макса открылась прозрачная, пронизанная светом безбрежная гладь. Синее море, искрившееся и переливавшееся золотистыми бликами под полуденным солнцем, отпечаталось на сетчатке его глаза, словно сверхъестественное явление. Поезд катил по рельсам всего в нескольких метрах от моря. Макс высунул голову в окошко и почувствовал кожей прикосновение ветра, насыщенного влагой и запахом соли. Мальчик повернулся и посмотрел на отца, с загадочной улыбкой наблюдавшего за ним из угла купе. Тот едва заметно кивнул, отвечая на невысказанный вопрос. И тогда Макс почувствовал, что ему безразлично, что ждет их в конце путешествия и на какой станции остановится поезд: отныне он всегда будет жить только там, где, проснувшись поутру, увидит ослепительное голубоватое сияние, волшебной прозрачной дымкой устремлявшееся к небу. Такой он дал себе обет.
Макс стоял на перроне провинциальной станции и глядел вслед удалявшемуся поезду. Максимилиан Карвер оставил свое семейство вместе с багажом перед конторой начальника станции. Сам он ненадолго отлучился, чтобы договориться с кем-нибудь из местных извозчиков о доставке за приемлемую плату пяти человек, узлов и прочего барахла к месту назначения. Городок напоминал архитектурный макет — по крайней мере таково было первое впечатление Макса. И станция, и домики на окраине поселения, крыши которых скромно выглядывали из-за купы деревьев, походили на миниатюрные поделки для коллекционеров игрушечных электропоездов. Казалось, в таком городишке стоит зазеваться, и можно упасть со стола. Представив себе это, Макс задумался над новой любопытной версией теории Коперника об устройстве мира. Громкий голос матери, стоявшей рядом, побудил его спуститься с небес на землю.
— И как тебе? Оценка положительная или неуд?
— Скоро станет ясно, — отвечал Макс. — Похоже на макет. Такой, как стоят в витринах магазинов игрушек.
— Пожалуй, есть сходство, — улыбнулась мама. Когда она улыбалась, то выражением лица неуловимо напоминала Максу младшую сестру Ирину.
— Только не говори этого отцу, — продолжала мама. — Вон он идет.
Максимилиан Карвер вернулся в сопровождении двух носильщиков — богатырей в широченных робах, испещренных пятнами жира, сажи и какого-то вещества неизвестного происхождения. Оба были обладателями роскошных усов и щеголяли в морских фуражках, точно этот головной убор являлся частью униформы.
— Познакомьтесь, Робин и Филипп, — представил своих спутников отец. — Робин повезет багаж, а Филипп — нас. Договорились?
Не дожидаясь согласия семейства, силачи устремились к горе чемоданов и без каких-либо видимых усилий взвалили на плечи самые объемистые. Макс достал свои часы и посмотрел на циферблат с улыбающимися лунами. Стрелки показывали два часа дня. На старых станционных часах была половина первого.
— Часы на станции отстают, — пробормотал мальчик.
— Вот видишь! — с воодушевлением откликнулся отец. — Не успели приехать, и уже есть работа.
Мама слабо улыбнулась, как улыбалась всегда, столкнувшись с проявлениями лучезарного оптимизма Максимилиана Карвера. Но в ее глазах Макс уловил тень грусти и особый, хорошо знакомый свет, с детства внушавший ему веру в то, что она видит будущее, которое не дано предугадать другим.
— Все будет хорошо, мама, — подбодрил ее Макс и почувствовал себя очень глупо, как только слова сорвались с языка.
Мама погладила его по щеке и улыбнулась:
— Конечно, Макс. Все будет хорошо.
И тут Макс определенно почувствовал, будто кто-то на него смотрит. Он быстро огляделся и увидел среди прутьев решетки на окне станции большого полосатого кота. Кот не сводил с Макса глаз, словно читая его мысли. Представитель кошачьего племени зажмурился и одним прыжком (что свидетельствовало о необычайном проворстве, немыслимом для такого крупного животного, будь то кошка или не кошка) очутился рядом с малышкой Ириной и принялся тереться боком о белые носочки сестренки Макса. Девочка присела на корточки и погладила сладко мяукавшего кота. Когда Ирина взяла его на руки, кот, кротко мурлыча, деликатно лизнул пальцы девочки. Ирина заулыбалась, очарованная ласковым животным. Крепко прижав кота к себе, девочка шагнула туда, где стояли в ожидании все члены семейства.
— Мы только приехали, а ты уже подобрала какую-то тварь. Интересно, у него есть блохи? — высказалась Алисия с явным отвращением.
— Это не тварь. Это кот, и его бросили, — возразила Ирина. — Мама?
— Ирина, мы еще даже не приехали домой… — начала мать.
Девочка состроила жалостливую рожицу.
— Он может жить во дворе. Пожалуйста… — Кот вторил ей вкрадчивым, обольстительным мяуканьем.
— Он толстый и грязный, — вновь вступила в разговор Алисия. — Но ты непременно хочешь опять настоять на своем.
Ирина послала старшей сестре колючий, пронзительный взгляд, суливший объявление войны, если только та немедленно не закроет рот. Алисия с минуту держала марку, потом повернулась, сердито фыркнув, и зашагала туда, где извозчики грузили багаж. По пути она столкнулась с отцом. От его внимания не ускользнуло выражение раскрасневшегося лица Алисии.
— Уже воюем? — спросил Максимилиан Карвер и тут заметил кота. — А это кто?
— Он одинокий и брошенный. Можно, мы его возьмем? Он поживет во дворе, и я буду за ним ухаживать. Обещаю, — поспешила объяснить Ирина.
Удивленный часовщик посмотрел на кота и тотчас перевел взгляд на жену.
— Не знаю, что скажет мама…
— А что скажешь ты, Максимилиан Карвер? — отозвалась его супруга. Ее развеселила проблема, с которой столкнулся муж. Об этом красноречиво свидетельствовала ее улыбка.
— Хорошо. Но его следовало бы показать ветеринару, а кроме того…
— Пожалуйста, — захныкала Ирина.
Часовщик с женой переглянулись с видом заговорщиков.
— Почему бы и нет? — Максимилиан Карвер был не в силах начинать лето с семейного конфликта. — Но ты должна о нем заботиться. Даешь слово?
Ирина просияла. Кошачьи зрачки сузились, превратившись в стрелки на позолоченном, светящемся циферблате глаз.
— Вперед! Поехали! Багаж уже погрузили, — скомандовал часовщик.
Прижимая кота к груди, Ирина побежала к грузовичку. Кот, положив голову на плечо девочки, уставился на Макса. «Он ждал нас», — подумал мальчик.
— Не спи, Макс. Идем, — позвал его отец, направляясь к машинам под руку с матерью.
Макс последовал за родителями.
И в этот момент что-то заставило его обернуться и снова посмотреть на потемневшие от копоти станционные часы. Макс понимал, что столкнулся с необъяснимым явлением. Он хорошо помнил: когда семейство высадилось на перрон, на часах была половина первого. Теперь стрелки показывали без десяти двенадцать.
