Бросив трофейную палку (бежать легче будет), я рванул к основанию мыска. Тело, подхлестнутое выбросом адреналина, влетело в щель меж огромных валунов, по-паучьи упираясь в стены расселины, ловко вскарабкалось наверх. Как там косолапый? Вот же негодяй – ползет следом. Похоже, у него серьезные планы и оставлять меня в покое не собирается – мечтает догнать.

Чтоб ты потом подавился!..

Карабкаться по скале оказалось делом очень нелегким. Я оцарапал палец (да и фиг с ним – до газовой гангрены мне косолапый дожить не даст), едва не сорвался пару раз. А срываться было нельзя: местный гризли пыхтел за спиной, целеустремленно пытаясь повторить мой маршрут.

Вот и вершина – плоская площадка диаметром шага в три. Сбоку на мой рост вздымается скальный зуб, но забираться туда смысла нет, да и не внушает доверия – растрескался во всех направлениях.

Где там эта тварь? Пыхтит внизу, косясь на меня недобрым взглядом. Забраться по моим следам у него не получается, или просто боится упасть – высота приличная.

– Что, сволочь, с альпинизмом не дружишь?! Вали в свою тайгу, покуда цел! Косолапые по скалам не лазят – рожденный ползать летать не сможет! – Сей радостный крик я подкрепил материальным деянием, а именно: бросил в зверя увесистый камень.

Зря я это сделал – получив булыжником в ухо, медведь нехорошо взревел и, отскочив чуть ближе к краю мыса, полез наверх уже уверенно, без оглядки на риск. Надо признать, разумно поступил – путь там явно удобнее.

Поведение зверя мне, само собой, не понравилось. Заметавшись в ловушке скальной вершины, я лихорадочно пытался придумать метод спасения. Спуститься по другой стороне вряд ли получится – отвесный обрыв. А если и получится, медведь меня легко догонит, и…

Где от него спрятаться на маленьком голом острове?!

Стоп, зачем прятаться? Я уже на хорошей позиции – не стоит ее уступать. Ну-ка…

Повернулся к каменному зубу, расшатав, вырвал из него увесистую глыбу – с трудом удержал в руках. Подскочил к краю площадки, ухнув, вскинул свое новое оружие над головой (откуда только силы взялись?).

Медведь уже преодолел большую часть подъема – останься у меня палка, я бы сейчас мог ему по макушке постучать. Зверь тяжело сопел: дорога наверх давалась ему нелегко. Ловкий какой – не знал я, что они имеют склонность к альпинизму. Или это только местным свойственно, а наши все больше по кедрам специализируются?

Да пусть хоть по пальмам на велосипедах катаются – нашел время о зоологии рассуждать!

С резким выдохом (все членовредительские деяния следует делать на выдохе – это в меня вбили на объекте) отправил глыбу вниз – прямиком на голову подбирающегося хищника. Соударение камня со звериной черепушкой получилось на удивление громким – будто у топтыгина не башка, а барабан. Толчок оказался силен – негодующе взревев, медведь сорвался со скалы, полетел вниз. В процессе аварийного снижения его развернуло, и в щель меж валунов-исполинов мыса он влетел головой вперед.

Голова застряла.

На скале я просидел еще долго – никак не мог поверить в случившееся. Все казалось, что зверюга притворяется, усыпляет бдительность – ждет, когда я расслаблюсь и спущусь. Хотя разум подсказывал, что это вряд ли: не может медведь остаться в живых, если его голову завернуло назад перпендикулярно телу. Череп застрял в расселине намертво, и шея не справилась с инерцией разогнавшейся туши.

Жаба, устав созерцать мою трусость, начала соблазнять радужными картинами повышения нашего благосостояния. Мы можем обзавестись ценной шкурой, костями, когтями, жилами для оружия и инструментов, и самое главное – внизу нас дожидается целая гора мяса (есть хотелось уже очень сильно).

Спускаться я не торопился, но и время зря не терял. Огляделся сверху – и правда, островок. Маленький и скудный – ни одного дерева, лишь все те же нищие кустики повсюду. Зато далеко на горизонте просматривалось серьезное побережье – или большой остров, или материк.

Вот туда-то мне и надо…

Посмотрев на солнце, убедился, что оно уже перевалило за полдень, начав снижаться. Значит, моя первоначальная версия о расстановке сторон света верна. Таким образом, манящая земля располагается на востоке. Там хорошо, там просторно – там не окажешься запертым в одну клетку вместе с медведем-людоедом.

Кстати, о людоедах – а не пора ли его проведать? Даже чайки перестали верить в жизнеспособность зверюги – бродят в шаге от туши, проявляя интерес к залившей камни крови.

Косолапый при моем приближении не стал набрасываться с торжествующим ревом – мертвее не бывает. Голова его засела в расселине столь надежно, что шкуру и мясо при этом сорвало о камни – обнажился череп. Тело выгнулось, задними лапами коснувшись земли: медведь застыл в гимнастической фигуре «мостик».

Вновь вооружившись палкой, я присел возле добычи и стал думать.

Первое – чем разделывать? Мне понадобится каменный нож или хотя бы отщеп с приличной режущей кромкой. Кремня или иного подходящего материала я за время своих странствий не обнаружил. Здешние скалы состояли из ни на что не годной породы, а разнообразная галька на пляже слишком уж мелка, чтобы рассчитывать на хороший инструмент. Конечно, кое-как я кожу в итоге рассеку, но от мечты снять шкуру целиком стоит отказаться сразу – рискую потратить зря прорву времени и сил.

Мясо…

Мяса гора, но лучше поголодать, чем есть его сырым. Если здешние медведи и отличаются от земных, то только не кулинарными пристрастиями – судя по обнаруженной ранее куче и явным гастрономическим домогательствам, этот гад готов сожрать все, что угодно (даже пришельца из другого мира). При такой политике питания топтыгины неизбежно превращаются в инкубаторы для паразитов. Причем паразитов опасных – мне в голову вбили четко, что от недостаточно прожаренного мясца можно быстро склеить ласты или раньше положенного возраста начать получать пенсию.

Мне понадобится огонь.

Как его добыть? Способов я знаю много (в теории), но на практике их не испытывал (до такого садизма на объекте не доходило). Что я могу использовать здесь? А выбора особого нет – только сухую древесину, легковоспламеняющийся материал и трение.

Древесины на берегу хватает; в качестве легковоспламеняющегося материала можно попробовать сухую траву и пушистые семена местного растения, похожего на одуванчик.

Первым делом – дрова: обшарил близлежащий берег, стащив к давнему кострищу все, что нашел. А нашел немало – даже приличное бревно попалось: в этом мире помимо кустов и травы явно имеется и серьезная растительность. Несмотря на большие габариты, сумел его сдвинуть с места – удельный вес этой древесины явно невелик. Дотащил трофей до моря и отбуксировал по мелководью – первая деталь моего будущего плота (если я решусь самостоятельно отсюда выбираться). Насобирал камней и прихватил найденный кусок кости, достаточно крепкой. Затем долго бродил среди кустов, собирая растительный пух и пересохшую траву.

Решив, что горючего материала мне хватит, вернулся к добыче. Опасение, что запах крови привлечет хищников и падальщиков, не оправдалось – пусто и тихо. Скорее всего нет здесь больше зверья. Остров мал – для него и одного медведя было более чем достаточно. Я так и не понял – как косолапый вообще сюда попал? Но в одном уверен точно: он – одиночка. Не любят они компании, да и опять же – слишком куцые угодья для существования серьезной популяции.

Огонь оставил на потом – решил начать с самого неприятного. Наивно думая, что неприятнее разделки туши ничего быть не может, взялся за мясницкую работу.

Осмотрев тушу, убедился, что несчастный случай, приключившийся с медведем, моей задачи не облегчил. Кожу повредило лишь на голове, но с черепа я качественного мяса не наскребу. От идеи извлечь добычу из расселины и, работая по готовым ранам, добраться до шеи отказался: крепко засела, да и неизвестно, действительно ли это будет легче, чем резать «по целине».

Решил начать с бедра. И на нем же закончить: мяса я нарежу более чем достаточно. Холодильника нет – все не сохраню, а рисковать с копченостями не хочется. Придется завтра вытаскивать медведя на мелководье и отдавать морю – не нужна мне падаль возле лагеря: я твердо вознамерился расположиться у бухточки.