Из-за двери, закрывающей восьмой уровень от лестничного пролета, раздавался многоголосый заунывный плач – и такой тоской повеяло здесь, что Гархаллокс почувствовал, как зашевелились и встали дыбом волоски на загривке.

Он поднялся на последний, девятый ярус и остановился, опершись о стену и восстанавливая дыхание. Дверь девятого яруса была почти вдвое больше дверей, ведущих в нижние ярусы, и двустворчата. Раньше под действием заклинания она открывалась, как только Гархаллокс делал к ней шаг. Раньше на девятом ярусе располагались покои Гархаллокса – архимага. Сейчас створки остались неподвижны, хотя Гархаллокс подошел к двери вплотную. Он положил на нее ладонь и едва сдержался, чтобы не отдернуть руку: кожу первого советника прошили невидимые искры сильнейшего магического заряда. Коснувшись двери, Гархаллокс ощутил, что она вибрирует от наложенного на нее мощного заклинания. Незнакомого заклинания!

– Кто ты и зачем тревожишь его величество? – спросили за дверью.

Теперь бывший архимаг почувствовал раздражение.

– Я – первый королевский советник. Я пришел говорить с королем Гаэлона, его величеством Константином Великим – так должен был ответить Гархаллокс, но вместо этого он неожиданно для самого себя произнес: – Я – Указавший Путь. Я пришел говорить с Тем О Ком Рассказывают Легенды.

Почему Гархаллокс употребил условные имена, которые использовались еще тогда, когда путь к власти над королевством виделся долгим и трудным, когда они с Константином были всего лишь заговорщиками, собиравшими силу, он и сам не понял.

Десять или пятнадцать ударов сердца за дверью висела тишина. Потом створки распахнулись. И огненная тьма хлынула из открытой двери на лестничные ступени. Гархаллоксу пришлось сделать над собой усилие, чтобы переступить порог.

Он вошел в помещение, которое было когда-то его личными покоями. Как же все здесь изменилось!

Исчезли перегородки меж комнатами, и девятый ярус превратился в единый огромный зал с очень высоким куполообразным потолком. Окна заложили камнями, так что ни единого лучика света не просачивалось сюда. Всюду горели факелы на стенах и расставленные явно не наугад напольные светильники – и их пламя раскрашивало тьму кроваво-красным. Но главное – посреди зала высилась странно-уродливая конструкция, чем-то напоминавшая поставленное на обод гигантское тележное колесо, внутри которого располагалась целая система колес поменьше, оскаленных искривленными клинками, похожими на лезвия крестьянской косы. Колеса эти скреплялись друг с другом металлическими трубками, дугами, невиданными механическими суставами и цепями на блоках…

Вокруг конструкции медленно шевелилось с десяток магов в островерхих колпаках. Из-за того, что все эти маги были одеты в серые балахоны, их едва можно было разглядеть даже при свете факелов и светильников. Если чуть отвести в сторону глаза, казалось, будто это тьма копошится в самой себе. И еще – здесь было тихо. Угрюмо молчала устрашающая громада диковинной конструкции, лишь некоторые из магов чуть слышно бормотали что-то себе под нос.

– Указавший Путь? – раздался позади окаменевшего от изумления и испуга Гархаллокса знакомый хрипловато-потрескивающий голос. – А мне подумалось, что давно уже пора перестать скрываться и прятать за нелепыми прозвищами свои истинные имена.

Гархаллокс медленно обернулся.

В шаге от него стоял одетый в серую сутану человек довольно высокого роста, но сгорбившийся так, что без усилий, наверное, мог коснуться рукой пола. Никакой растительности на его лице и голове не наблюдалось, и кожа его в огненном свете отливала зелено-серым. Но ярко-красным горели раскосые глаза, ослепительно белели длинные, похожие на клыки, зубы – сейчас оскаленные в улыбке… И резко выдавался вперед крупный кривой нос, похожий на клюв хищной птицы. Это был Константин. Его величество король Гаэлона Константин Великий.

Гархаллокс подавил дрожь, в который раз напомнив себе: совсем не так выглядел когда-то его старый друг и соратник Константин, Тот О Ком Рассказывают Легенды. Облик его изменился от частых посещений Темного мира – места, где Константин совершенствовал свое искусство магии. Это был непреложный Закон Миров: материя подчинялась условию мира, в котором находилась. Поэтому теперь Константин стал походить на обитателей Темного мира – демонов. Жуткому преображению способствовало еще и то, что уже очень давно Константин перестал употреблять привычную для всех людей пищу. Он поддерживал жизненные силы магическими снадобьями, ингредиенты для которых находил все в том же Темном мире…

«Только лишь облик изменился, – сказал себе Гархаллокс. – Только облик. А сам Константин остался таким, как был», – мысленно проговорил он, и снова горькое понимание того, что он ошибается, укололо сердце.

– Так зачем ты меня побеспокоил? – спросил Константин. – Я занят. И у тебя, насколько я знаю, немало своих дел.

– А чем ты занят? – заговорил Гархаллокс, отметив, что сказал вовсе не то, что собирался. – Что… здесь такое?

Константин удивленно хмыкнул.

– Тебя это действительно интересует? – спросил он. – Прости, но я не собираюсь рассказывать. Это слишком долго. И слишком сложно для тебя.

– Ну да, – качнул головой Гархаллокс. – Твоя магия теперь сложна для меня… архимага.

– Бывшего архимага, – уточнил Константин. – Зачем ты заставляешь меня в который раз объяснять тебе очевидное? Сотни лет люди делили магическое искусство на четыре Сферы. И маг – какими бы выдающимися способностями ни обладал – должен был изучать только одну Сферу. А разве можно познать цельную картину мироздания, если видишь и понимаешь лишь малую его часть? Много-много веков среди людей не было никого, кто в равной мере изучил бы все четыре Сферы. Конечно, рождались и такие, кто задавал себе вопрос: почему бы не попробовать? Но каждый раз получал один и тот же ответ: потому что человеческий разум не в силах объять все четыре Сферы магического познания разом! И в этом заключалась ложь. Не всякий человеческий разум в силах объять все четыре Сферы магического познания разом – вот каков правильный ответ! Я стал первым, кому это удалось. Магия, разделенная на четыре части, бессильна перед их магией. Поэтому они в незапамятные времена и провели разделение. Поэтому я и упразднил Сферы. Пока только в Дарбионе. В других городах… такое предпринимать пока рано. Придет еще время. Пока что хватит запрета практиковать магию колдунам-недоучкам, лесным ведьмам, ведьмакам, ведуньям и травникам – что работают вне Сфер. Эти кустари от магии слабы, но… кто знает? Мне не нужны конкуренты и потенциальные противники. Вся человеческая магия должна контролироваться только мною!

– У тебя еще недостаточно учеников, – глуховато продолжил за него Гархаллокс.

– Да, верно. Молодые маги, не успевшие закоснеть в установленных рамках, – их мало. Но и сейчас они сильнее всех этих замшелых магистров, только и умеющих хранить в башках с детства затверженный свод определенных заклинаний своей Сферы, свод, который не менялся и не обновлялся веками! Маги Сфер давным-давно разучились думать.

– Чушь! – резковато проговорил Гархаллокс. – Твои маги сильны не поворотливостью мозгов! Ты попросту накачиваешь их великой мощью, источник которой…

– Источник которой – я сам! – твердо ответил Константин, и Гархаллоксу вдруг показалось, что это сказал не он. А кто-то иной вымолвил слова его устами.

– Они – марионетки твоей воли, – сглотнув, понизил голос Гархаллокс.

– Конечно. А как же иначе? – усмехнулся король-маг.

«А ты… чья марионетка?» – едва не вырвалось у Гархаллокса.

Впрочем, Константин, кажется, успел прочитать его мысли. По крайней мере, это не составило бы ему никакого труда. Он нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что Великий Чернолицый ведет меня? – осведомился Константин. – Ты глупец, мой старый друг! Он дает мне силу, для тебя это давно не секрет. Но эта сила – моя сила! Оставь мне магию. В этой области я гораздо более сведущ, чем ты… чем кто бы то ни было. Твое дело – работать с людьми.