— Что узнал эмблемку? — издевательски захохотал хорват. — Что молчишь, пес? Ну молчи, молчи… Я и сам все вижу. Ты ведь должен помнить эту букву, правда? Пришло время, вот мы и вернулись.
— Ублюдок! Мразь! — срываясь на фальцет, истерично выкрикнул старик и вдруг бросился на радостно скалящегося главаря, замолотил кулаками по его бочкообразной груди.
Здоровенный хорват лишь издевательски хохотал, по-видимому вовсе не чувствуя боли от ударов. Наконец ему наскучило это развлечение, и он мощным хуком справа свалил старого кафанщика на пол. Равнодушно сплюнул на бессильно распростершееся тело и, перешагнув через него, двинулся прямиком к замершим в ступоре девушкам. Андрей в бессильной ярости сжал кулаки, его так и подмывало броситься на этого ублюдка, но он ясно отдавал себе отчет в том, что вряд ли на него здоровяку потребуется больше времени и сил, чем на старика кафанщика. В данном случае разум побеждал горячность чувств, неумолимо и безжалостно оценивая шансы на успех подобного проявления рыцарского героизма как более чем призрачные. А где-то на самом дне души гаденько ворочалась мелкая подленькая мыслишка побуждавшая сидеть тихо, как мышь, авось пронесет, ведь две молодые девушки не в пример более интересный объект для глумления и издевательств здоровенных дегенератов, чем худосочный ботаник в очках. Зато профессор вовсе не раздумывал о соотношении сил и возможных последствиях. Раньше, чем Андрей успел его остановить, Владимир Михайлович пулей вылетел из-за стола и, гордо расправив худые по-мальчишечьи острые плечи, встрепанным воробышком встал на пути хорвата, дерзко поглядывая на него из-за толстых стекол очков.
— То что Вы сейчас сделали, низко! — гневно прозвенел его голос. — Как Вы могли поднять руку на старого человека! Извольте немедленно извиниться!
Надвигавшийся на профессора, будто танк, огромный хорват удивленно остановился, видимо его поразили диковинные, не привычные фразы очередного старикашки, к тому же говорящего с непонятным акцентом.
Воспользовавшись мгновением замешательства неандертальца, профессор, повернувшись к девушкам, свистящим шепотом прошипел:
— Скорее бегите за стойку, там есть второй выход на улицу!
Упрашивать они себя не заставили и резво вскочили на ноги. Андрей против воли успел отметить точеные бедра той, что была чуть выше. Едва прикрытые мини-юбкой они просто приковали его взор, хотя ситуация, мягко говоря, не располагала. Вообще Андрей был вовсе не в восторге от сербских девушек, его пугали и отталкивали резкие орлиные черты их лиц, нарочитая раскрепощенность в общении и постоянно демонстрируемые независимость и превосходство. Но эта брюнетка, двигавшаяся, быстро, но вместе с тем пластично и изящно, как кошка вдруг пробудила в его душе мощный сексуальный заряд. Не ко времени и не к месту, но факт остается фактом, Андрей вдруг испытал на какой-то миг головокружительную эйфорию, ощутил себя могучим и огромным, способным на все суперменом. Ему мучительно захотелось пусть всего на несколько минут стать настоящим средневековым рыцарем, способным ради мимолетной улыбки прекрасной дамы бросить вызов всему миру. Этот внезапный порыв заставил его подняться на ноги, он просто обязан был защитить эту девушку от зарвавшегося быдла.
Тем временем, видя, что жертвы, которых считали уже пойманными, того и гляди ускользнут орангутанги бросились в погоню. Однако девчонки оказались куда как проворнее, звонко процокав каблучками по половицам они успели выскочить в дверь, ведущую в подсобные помещения и захлопнуть ее за собой задвинув с обратной стороны металлическую защелку. Первым подскочивший к неожиданной преграде орангутанг тяжело ударил в дверь плечом, та жалобно заскрипела, прогнулась, но устояла. Главарь попытался тоже броситься вслед за остальными, но у него на пути стоял профессор. Неандерталец протянул вперед свою лапу, решив попросту отодвинуть в сторону этого надоедливого мелкого прыща. Но не тут-то было! Профессор, по-кошачьи мяукнув и сделав в воздухе несколько замысловатых пассов руками, замер в диковинной стойке, недвусмысленно вызывая противника на честный бой. Андрей какой-то оставшейся холодно-невозмутимой частью сознания, будто жившей отдельно от него самого и лишь наблюдавшей за происходящим со стороны вспомнил краем уха слышанный когда-то в университетских коридорах разговор, о том, что профессор будто бы всерьез увлекается каким-то экзотическим направлением ушу. Вот и сейчас тщедушное тело Владимира Михайловича ловко изогнулось замерев в немыслимом положении, глаза из под очков смотрели с веселой злостью, а маленькая сухонькая ладошка копируя киношный жест Брюса Ли издевательски приглашала неандертальца подходить. От такой наглости бугай даже как-то опешил и не нашел ничего лучшего, как произнести бессмертную фразу, практически одинаково звучащую на всех языках мира, по крайней мере благодаря характерной интонации ее трудно с чем-нибудь спутать:
— Да, ты кто такой?
— Русский турист! — с горделивым видом ответил профессор. — И сейчас я надеру тебе задницу!
Фраза была им случайно услышана в каком-то голливудском боевике и, как большинство настоящих ученых, изрядно оторванный от реальной жизни, профессор посчитал ее наиболее уместной в данном случае. Среагировал хорват, однако, лишь на первую часть предложения.
— Рус? — нехорошо осклабившись, уточнил он.
— Рус! — подтвердил профессор.
Андрей уже изрядно пожалевший о секундном порыве, заставившем его так опрометчиво подняться из-за стола, с нарастающим страхом увидел, как плотоядно скалясь, разворачиваются к профессору все еще толпившиеся за стойкой амбалы. Даже тот, что ломился в запертую дверь и уже почти выдавил косяк, прекратил свои усилия, с нехорошей улыбочкой рассматривая новое действующее лицо спектакля.
Дальше все произошло очень быстро, как при ускоренной перемотке видеофильма, по крайней мере, так это воспринял Андрей. Профессор, еще раз мяукнув, сделал широкий шаг вперед и с размаху воткнул сложенную копьем ладонь в живот главаря. Тот утробно рыгнул и опустил на голову профессора свой пудовый кулак, после чего ноги Владимира Михайловича разом подкосились, сделали несколько запинающихся шагов по инерции и, наконец, окончательно отказались поддерживать тело в вертикальном положении. Видимо тонкие, требующие высокой концентрации энергии и использования силы мысли, приемы восточных единоборств не рассчитывались для применения против грубой первобытной мощи, примитивно устроенных организмов. Андрей, понимая, что не может и дальше вот так же стоять, как истукан сделал несколько запинающихся шагов навстречу хорвату и неловко замахнулся, думая лишь о том, как бы суметь отключиться после первого удара противника, может тогда сильно бить не будут. Хорват легким боксерским пируэтом развернулся к новой угрозе, заранее расплываясь в широкой торжествующей улыбке. На какой-то момент время для Андрея остановилась, так поразила его эта вовсе не похожая на зверский оскал, а вполне человеческая, даже чуть снисходительная улыбка. А потом он нечаянно моргнул, окружающий мир вновь пришел в движение, и движение это выразилось в весьма неприятной для аспиранта форме. Тяжелый удар в скулу бросил его на колени, картинка перед глазами поблекла и начала размазываться, становясь размытым и трудно уловимым органами чувств пятном. Он еще успел почувствовать полновесный удар в грудь, отозвавшийся острой болью в легких, потом прилетело откуда-то сбоку под ребра, потом удары посыпались градом и какой-то из них милосердно пришелся в затылок, погасив таки и без того оцепеневшее от непривычного ужаса происходящего избиения сознание.
Очнулся он от того, что на голову обрушился целый водопад ледяной воды, зафыркал, пытаясь вытрясти капли затекшие в нос, мотнул головой уворачиваясь от все продолжавшего литься откуда-то сверху потока. Виски тут же прострелила тупая игла ноющей боли, с трудом разлепив заплывшие веки и в непривычно узкие щелочки глаз взглянув на неприятно двоящийся и плохо фокусирующийся окружающий мир, Андрей различил морщинистое лицо склонившегося над ним кафанщика.