Почему‑то, прочтя это, Петровская ощутила, как у нее сжалось сердце. Она не находила себе места, коротая время до «солнечного полдня», а в момент начала передачи закусила губу и сжала кулачки.
Когда неприятный человек с узким лицом, тонкими губами и пугающе разноцветными глазами, выступающий в Мраморном зале Генеральной Ассамблеи, объявил о перезагрузке политической конструкции, она часто задышала.
Когда он заговорил о предательстве среди лидеров экстремистов (Анна никак не могла заставить себя называть этих людей иначе), девушка вздрогнула от дурного предчувствия.
А когда произнес: «Человек, которого мы все знали как нового товарища Альфа и даже как Председателя Временного правительства, человек, убивший Оберпротектора Колоний Гая Руднева, человек, известный многим как Максим Верховцев – это никто иной как родной сын президента корпорации «Кольцо» Степана Гумилева Матвей Гумилев», – вскрикнула и вскочила с места.
– Надежда! – голос Анны зазвенел от еле сдерживаемых слез. – Я знаю, кто во всем виноват! Это все эта ведьма! Змея! Гадина! Она его околдовала!
– Мало данных для анализа.
– Да предостаточно! – взвизгнула Петровская. – Она же ван Астен, как этот… ну, который главный бандит. Которого убил Матвей! Значит, он – ее муж! Эта тварь влюбила Матвея в себя и заставила убить своего мужа. И теперь экстремисты ищут его.
– Нелогично, – попробовала возразить Надежда.
– Плевать! – рявкнула Анна. – Он у нее, я знаю!! И мы должны найти Соню ван Астен. Летим…
Девушка застыла посреди рубки в замешательстве. В самом деле, а куда лететь? Где искать разлучницу?
– Попробуем проанализировать всю имеющуюся у нас информацию, – осторожно начала Надежда. – Мне кажется, что под воздействием сильных эмоций ты принимаешь неверное решение…
– Помолчи! – отмахнулась Анна.
Рухнув в ложемент, она уставилась на ледяной, бело‑серый диск Земли, закрывающий собой всю полусферу экрана, и попробовала сосредоточиться.
«Если убитый Людвиг ван Астен – главарь экстремистов, то эта Сонька тоже из их числа. Скорее всего, после смерти главаря у них произошел раскол. Матвей штурмовал Луну. Мог он делать это вместе с нею? Ну, будь я на ее месте, ни за что бы его одного не отпустила. А эта… наверняка где‑то отсиживалась. Теперь Матвей вне закона. И он сбежал к ней. Значит, у нее где‑то есть секретное убежище, нора. Та‑ак, где у нас прячутся все пираты, сектанты, анархисты и экстремисты? Да это каждый ребенок знает – в поясе астероидов! Ну, или на Троянцах и Греках Юпитера! Значит, нужно лететь туда и разбираться на месте…»
– Надежда! – приняв решение, Анна не собиралась мешкать ни секунды. – Курс на пояс астероидов.
– Недостаточно информации. Вывести справку по объектам Солнечной системы?
– К бабушке справки. Идем на Цереру! – выпалила Петровская, вспомнив название крупнейшего небесного тела пояса. – На максимальной скорости!
– Выполняю расчет курса, – отозвалась Надежда.
Если бы она была живым человеком, то, несомненно, указала бы Анне на очевидную нелогичность принятого ею решения. Но искусственный интеллект получил еще на станции «Амур» приоритетную команду выполнять все распоряжения Петровской – и просто приступил к работе…
Эпизод 9 Слава великому канцлеру!
Станция «Амур», штаб‑квартира корпорации «Кольцо»; борт фрегата «Зоркий»; Греки Юпитера, станция «Покой»
– Сорок две… Сорок пять… Сорок восемь меток! – меланхолично объявил оператор, оторвавшись от монитора. – Господин Гумилев!
Степан Николаевич и Матвей обернулись одновременно. Оператор понял свою оплошность и уточнил:
– Господин президент, наша аппаратура засекла сорок восемь объектов. Более тридцати из них – крупнотоннажники.
– Распознавание целей? – быстро спросил Гумилев‑старший.
– В процессе.
– Расстояние?
– Два с половиной миллиона. Идут на ускорителях.
– Торопятся, значит. Ну‑ну…
Матвей обвел взглядом всех собравшихся в просторном центральном отсеке станции «Амур». Здесь были члены Совета директоров, начальники отделов корпорации, офицеры из Службы безопасности и командиры кораблей, всего порядка трех десятков человек. С кем‑то он был знаком, кого‑то видел впервые, но это сейчас не имело значения. Пройдет несколько часов и плечом к плечу вместе с этими людьми ему придется принять бой, шансов победить в котором ничтожно мало.
– Есть распознавание целей! – сообщил оператор и, не отрываясь от экрана, густо испещренного зелеными метками целей, зачастил: – Крейсер первого ранга «Халхин‑гол», приписан к орбитальной крепости «Победа», крейсер первого ранга «Хасан», приписан там же, крейсер первого ранга «Полтава», приписан ко Второй Марсианской бригаде, скоростной рейдер «Вектор», погранслужба, крейсер второго ранга «Рысь», приписан к бригаде «Беллона», большой десантный корабль «Простор», Лунная база «Буря‑7»…
– Это армада, господа, – развел руками Гумилев‑старший. – Они собрали ударный кулак, против которого нам не выстоять и десяти минут. Сорокин, сколько у нас времени на обсуждение ситуации?
Дежурный навигатор соединился с исином станции и спустя несколько секунд ответил, сверяясь с данными на экране расчетного монитора:
– Не более двадцати минут, Степан Николаевич.
– Двадцать минут… Что ж, у кого какие будут соображения? – Гумилев повернулся к руководству корпорации.
Ответом ему было молчание. Все понимали, что есть только один путь спасения – бегство. Торопливое, постыдное, паническое бегство. Придется бросить все – станцию, лаборатории, промышленные базы, оборудование, ценнейшее сырье, уникальные установки и приборы.
– Что ж, – как бы подытожил всеобщее молчание президент «Кольца». – Я отдаю приказ об эвакуации станции. Сформируем три каравана. Уходить будем порознь, точка сбора – наша база на Тритоне. Тихоходные суда оставим. На борт брать только самое необходимое. Станцию… «Амур» придется уничтожить.
– …крейсер второго ранга «Вепрь», – продолжал бубнить оператор, – неопознанная цель, превосходящая размерами и массой любой известный корабль из реестра…
– Это фотонный крейсер «Справедливый», – тихо сказал Матвей. – Прусаков в самом деле собрал самые мощные корабли. И мы уже не успеем уйти…
– Почему? Как? – взволнованно откликнулось сразу несколько голосов, а командир суперконтейнеровоза «Вайгач» Шепилов, седой, грузный человек с красным, будто бы обветренным лицом, пробасил:
– Даже на ускорителях им быстрее, чем за четыре с половиной часа до нас не добраться. Правда, могут начать ракетный обстрел раньше, но ракеты – ерунда, мы справимся.
– Вы не понимаете! – взорвался Матвей, сжимая в кулаке фигурку льва. – Я видел «Справедливый» в деле! Я знаю его технические характеристики! Он разгоняется до скорости света за сорок минут! Нас настигнут раньше, чем караваны сойдут с орбиты. «Справедливый» повяжет боем, потом подоспеют крейсера и выпустят корветы. И тогда все…
– Что же вы предлагаете, Матвей Степанович? – каркнул Самуил Боровский, один из членов Совета директоров, сухонький старичок в старомодном биопластовом костюме. – Позвольте, я догадаюсь сам… Как там было у Киплинга… м‑м‑м… Мы принимаем бой?
И он горько захехекал, дергая лысой птичьей головкой.
Матвей, ощущая, как ободряющий холод растекается от фигурки в руке по всему телу, упрямо выпятил подбородок.
– А вы что предлагаете, Самуил Аркадьевич? Сдаться?
– Я предлагаю переговоры, молодой человек! – запальчиво сказал старичок. – Вышлем парламентерский корабль, потянем время… Говорить всегда предпочтительнее, чем стрелять. Думаю, и ваши, Матвей Степанович, бывшие коллеги это прекрасно понимают. В двадцать пятом веке живем, как‑никак!
Дернувшись при слове «коллеги», Матвей покачал головой.
– Прусаков не будет разговаривать с нами, – убежденно сказал он. – Ему нужен я. Нужен отец. И нужны активы корпорации. Все остальное он просто уничтожит.
