– К чему? – тут же спросил Дигвил. Говори, говори о чём угодно, это превращает тебя из пленника в соратника.

– Вы задаёте ненужные и неправильные вопросы, благородный дон. Думайте над отданными вам указаниями.

«Они хотят влезть мне в голову, – понял Дигвил. – Ом-Прокреатор ведает, зачем, им срочно понадобилось всё, что я помню об Алиедоре. Хотя… Прокреатор тут явно ни к чему. Они получили достоверные вести о ней, и им требуется подтверждение. Подтверждение того, что та, о которой им сообщили соглядатаи, – именно Алиедора Венти. Но… зачем такие сложности? Тащить меня в такую даль, гнать троих магов высшего ранга… Казалось бы, ну не уверены в сообщении прознатчика – пошлите других, зайдите с иного хода; однако нет. Требуется единственное, что невозможно подделать, – мои воспоминания о ней. То есть даже для того, чтобы просто убедиться в истинности сообщений, досточтимым магам придётся пойти на немалые усилия. Очень похоже, что придётся пробиваться силой. Причём пробиваться туда, куда любому здравомыслящему чародею и в голову не придёт лезть.

Моя бывшая невестка – хотя почему бывшая? Ведь брак так и не был расторгнут – угодила в некое очень интересное место. Маги рискнут прорываться туда, только будучи полностью, абсолютно уверены, что там – именно она, Алиедора Деррано-Венти. Что же это за место, разорви меня зомби? Некрополис отпадает, она сама там в немалой чести.

Увы, познания благородного дона Дигвила Деррано о дальних странах и разных силах оставляли желать лучшего, несмотря на усилия мэтра Бравикуса. В голову приходили только рыцарские ордена. В северных областях Державы орудовали также некие повстанцы, смутные слухи о них дошли до Дигвила за время его заключения, но не более того.

– Вы всё поняли, благородный дон? – Паланкин чуть раскачивался, неутомимые големы чеканили шаг, а на столе перед троицей магов появился сиреневый кристалл на треноге. Камень Магии, тщательно обработанный и отполированный, с заранее приданной особой формой, что якобы – как утверждал в незапамятные времена мэтр Бравикус – помогало направить заклинание в нужное русло.

– Я всё понял, – послушно повторил Дигвил. Терпение, мой благородный дон, терпение – то, чего тебе так не хватало раньше. Спрячь гордость поглубже. На время, разумеется, только на время.

– Тогда приступайте, – недовольно поджал губы маг. Весь вид его говорил, какие муки он испытывает, пребывая в обществе этого неотёсанного дворянчика.

Что ж, доньята Алиедора Венти, весёлая девочка Алли, какой тебя привезли к нам, – я постараюсь забыть о той кошмарной зале, где обращались в зомби десятки моих товарищей, с кем я стоял плечо к плечу. Благородных и простолюдинов – злобное искусство Мастеров Смерти уравняло всех.

Дигвил закрыл глаза. Вспоминай Деркоор, вспоминай Ютайлу, маму, детишек, остальную семью и семейные торжества, вспоминай тоненькую, как озёрный тростник, девочку с непослушными волосами, чёрными как смоль и большими глазами, какой её впервые привезли в родовой замок сеноров Деррано. Ты всегда была отчаянной, подумал Дигвил. Сорвиголова, мальчишкой бы тебе родиться, а не Ом ведает какой по счёту дочерью, которую невесть как замуж выдавать. Если бы только не братец-придурок!..

Внутри поднималась холодная ярость – уже не на пленителей-магов, даже не на Мастеров Смерти – что с них взять, с завзятых злодеев? – но на младшего брата, увальня Байгли. Ведь если бы не он, никуда бы Алли не делась. Стала б хорошей женой, хоть и своенравной, но волевой и сильной, вела бы дом твёрдой рукой, сидел бы братец у неё под каблучком…

А то ведь получается как – убежала Алиедора, поссорились два знатных семейства, дошло до мечей, вмешались короли, вспыхнула большая война, а тут некроманты и подоспели. Выходит, что, останься Алли в Деркооре, ничего бы и не случилось.

Ничего бы не произошло. Если бы Байгли не оказался таким идиотом и сластолюбцем, если не сказать извращенцем.

Нет-нет, поспешно оспорил себя Дигвил, потому что от этих мыслей стало совсем скверно. Этого не может быть, мэтр Бравикус же учил, что от одной личности ничего не зависит, даже если это великий король, ибо ему ничего не сделать без верных двора и войска. Конечно, ну конечно же, война между Меодором и Долье началась бы всё равно, может, годом позже, но началась. И некросы всё равно перешли бы Сиххот, потому что такой шанс они бы ни за что не упустили, просто по природе своей; так что не вини брата, не взваливай всё на него…

Нет, помогало это плохо. Вернее сказать, не помогало совсем. Но словно само собой, поверх тошнотворных воспоминаний – шагающие ряды бесстрастных зомби, не боящихся ни боли, ни смерти, падающие соратники, скорбный путь каравана пленных, рвущий душу скрип чудовищных колёс в зале для зомбирования, – поверх всего этого поднялось лицо доньяты Алиедоры. Спокойное, сосредоточенное, голова чуть склонена набок, глаза пристально всматриваются во что-то за спиной Дигвила – да, именно такой она была долгими зимними вечерами, когда на женской половине Деркоора собирались девушки с шитьём.

Алиедора… Алли… Что же мы с тобой сделали?

Боль, странная и непривычная, резанула, словно нож, снизу слева через подреберье, и Дигвил со стоном открыл глаза. Увидел вытаращенные буркалы всей троицы магов, уставившихся на него так, словно он вдруг оказался воплощением самого Прокреатора.

– Чего?.. – вырвалось у него. Хорошо ещё, он успел вовремя остановиться и естественное окончание фразы: «Чего уставились?» – так и осталось непроизнесённым.

– Прекрасно, мой дорогой Деррано, – проговорил маг с фиолетовыми камнями в оголовье посоха. – Лучшего и пожелать нельзя. Я, гм, от имени и по поручению Коллегиума пользователей Высокого Аркана, каковой я имею честь тут представлять, изъявляю вам нашу благодарность и признательность.

– Вы… получили… что хотели? – Дигвил говорил с трудом: от ненависти закаменели все мышцы.

– Да. О да, мой добрый дон. – Маг откинулся на спинку мягкого кресла, вздохнул с облегчением. – Картина необычайно чёткая и ясная. У вас однозначно изрядные способности к визионерству, любезный Деррано.

Дигвил пожал плечами: мол, сделал всё, что мог.

– Какие ещё услуги потребны от меня Высокому Аркану? – тем не менее осведомился он елико возможно вежливо.

– Вскоре от вас потребуется повторить это ещё раз. – Маг с фиолетовыми самоцветами прищурился. – Вы очень, очень помогли нам, благородный дон, но, к сожалению, это не всё. Потребуется ещё не один подобный… э-э-э… сеанс.

– Но, может, вы хоть теперь скажете мне, в чём дело, досточтимые господа маги? Я стараюсь, выполняю свою часть. Хотелось бы всё-таки знать, для чего.

– Для чего, благородный дон? – Говоривший с ним маг, судя по всему, старший из троих, быстро переглянулся с остальными. – У нас есть весомые основания считать, что мы знаем, где ваша… несостоявшаяся невестка. Но, для того чтобы… воплотить в жизнь все директивы Высокого Аркана, нам требуется… осуществлять определённые воздействия. Ваши воспоминания помогают их тонкой настройке и калибровке. Это помимо того, что мы теперь знаем местонахождение Алиедоры Венти куда точнее, чем прежде.

– Позволено ли мне будет узнать, где она?

– Позволено, мой благородный дон. Она в море. На корабле. На… очень странном корабле. И теперь мы знаем, что он направляется к переправе Рорха.

– Это вы мне уже говорили, господа маги.

– Теперь мы уверены совершенно точно, – вмешался другой чародей. – Знаем, сколько им ещё хода. Знаем, что доньята Алиедора пленница. Что, кроме неё, там есть ещё один… одно… существо. И двое тюремщиков. Всё это – благодаря вам, досточтимый дон Деррано. Как уже сказал мой уважаемый коллега, вы, бесспорно, заслужили благодарность Высокого Аркана.

– Когда я смогу вернуться к семье? – в упор спросил Дигвил. – Почему ни моя супруга, ни мой отец, ни моя мать не отвечают на письма?

«Посмотрим, как вы теперь станете выкручиваться», – пронеслось в голове.

– Что касаемо писем, то все ваши послания были переданы по адресу. А свободу – полную свободу – вы получите немедленно по завершении данной операции, – отчеканил маг с фиолетовыми камнями. – Немедленно, едва лишь благородная госпожа доньята Венти окажется в наших руках.