XIV. На следующий день к персам присоединилось еще десять тысяч воинов, вызванных ими из Нисибиса, Велисарий же и Гермоген написали миррану следующее: «Что первым благом является мир, в этом согласны все люди, даже те, которые недалеки умом. (2) Поэтому тот, кто нарушает его, является главным виновником несчастья не только для соседей, но и для своих соотечественников. И поистине тот – самый лучший полководец, кто сумел войну сменить миром. (3) Ты же в то время, как между римлянами и персами царило полное согласие, решил двинуться на нас войной безо всякой причины, несмотря на то, что оба государя стремятся к миру, и у нас уже находятся поблизости послы, которые в скором времени разрешат в совместной беседе все несогласия, разве что неотвратимая беда, которую принесет твое нападение, не отнимет у нас эту надежду. (4) Уведи же, как можно скорее, войско в пределы персов и не будь препятствием к наступлению величайших благ, чтобы не оказаться возможным виновником грядущих бед для персов». (5) Мирран, ознакомившись с доставленным к нему посланием, ответил следующее: «Возможно, я исполнил бы просьбу, убежденный посланием, если бы оно исходило не от римлян, которые легко дают обещания, а когда дело доходит до исполнения, для них это оказывается исключительно трудным и безнадежным, даже если они подтвердили договор любыми клятвами. (6) Поэтому мы, отказавшись далее терпеть ваши обманы, были вынуждены с оружием в руках двинуться против вас, а вам, милейшие римляне, не о чем больше думать, как о том, что вам надлежит воевать с персами. Ибо нам предстоит здесь либо умереть, либо состариться, пока мы на деле не добьемся от вас справедливости». (7) Таков был ответ миррана. И вновь Велисарий в его соратники написали следующее: «Не следует, славнейший мирран, поддаваться высокомерному хвастовству и укорять своих соседей в том, что к ним не относится. (8) Мы сказали – и это сама истина, – что Руфин прибыл в качестве посла, что он находится недалеко, – и об этом ты сам скоро узнаешь. Если вы так стремитесь к войне, то мы выступим против вас с помощью Бога: мы уверены, что Он поможет нам в опасности, снисходя к миролюбию римлян и гневаясь на хвастовство персов, которые решили идти войной на нас, предлагавших вам мир. (10) Мы выступим против вас, прикрепив перед битвой к навершиям наших знамен то, что мы взаимно друг другу написали». Так гласило письмо. (11) Мирран опять на это ответил: «И мы вступаем в бой не без помощи наших богов, с ними мы пойдем на вас, и я надеюсь, что завтра они введут нас в Дару. (12) Поэтому пусть в городе будут для меня готовы баня и обед». Когда Велисарий и его соратники прочитали это письмо, они стали готовиться к бою. (13) На следующий день, собрав с восходом солнца всех персов, мирран сказал следующее: «Мне хорошо известно, что не из-за слов военачальников, а от природной храбрости и желания заслужить взаимное уважение персы привыкли проявлять смелость в опасных обстоятельствах. (14) Видя же, что вы недоумеваете, почему римляне, которые раньше обычно выходили на бой в беспорядке шумною толпою, ныне, выступив в таком порядке, который совершенно им не свойственен, выдержали натиск персов, я считаю нужным обратиться к вам со словами внушения, чтобы не случилось с вами беды из-за того, что у вас неверное представление о деле. (15) Да не подумайте, что они вдруг стали более храбрыми и опытными! Наоборот, они теперь еще более трусливы, чем прежде. Они до того боятся персов, что не отважились построить свои фаланги при отсутствии рва. (16) И даже тогда они не начали битву, а когда мы не вступили с ними в сражение, они с великой радостью отступили к своим стенам, считая, что дела их оказались лучше, чем они могли ожидать. (17) Потому только они не пришли в замешательство, что не подверглись опасности сражения. Но как только мы вступим с ними в рукопашный бой, то ужас и неопытность, охватив их души, непременно доведут их до обычного для них беспорядка. (18) Таковы наши враги; вы же, персы, подумайте о том, какое суждение вынесет о вас царь царей; (19) ибо если вы теперь не проявите достойного персов мужества, то знайте, что вас ожидает бесславное наказание». (20) Обратившись к войску с таким увещанием, мирран повел его против врагов. Со своей стороны, Велисарий и Гермоген, собрав перед городскими стенами римских воинов, обратились к ним с такими словами: (21) «Что персы отнюдь не непобедимы, что они не бессмертны, в этом вы уже убедились на основании только что случившегося сражения. Никто не станет возражать, что вы, превосходя их храбростью и телесной силой, уступаете им только в том, что не так, как они, послушны своим военачальникам. (22) Но исправиться в этом никому из вас не составит труда. Никакими стараниями невозможно отвратить препятствия судьбы, но рассудок легко может стать врачевателем зла, причина которого – сам человек. (23) Итак, если вы пожелаете слушать и исполнять приказания, то вы скоро одержите победу в войне. Враг идет на нас, полагаясь не на что иное, как на наш беспорядок; (24) но, обманувшись в своем ожидании, он теперь так же, как и в предыдущем сражении, отступит. И самой многочисленностью, которой вас пугает враг; вы должны пренебречь; (25) ибо вся их пехота – не что иное, как толпа несчастных крестьян, которые идут за войском только для того, чтобы подкапывать стены, снимать доспехи с убитых и прислуживать воинам в других случаях [117]. (26) Поэтому у них нет никакого оружия, которым они могли бы причинить вред неприятелю; а свои огромные щиты они выставляют только для того, чтобы самим обороняться от неприятельских стрел и копий. (27) Итак, проявив мужество в этом сражении, вы не только победите персов, но накажете их за дерзость, чтобы они уже никогда больше не пошли войной на римскую землю». (28) Такое увещание сделали Велисарий и Гермоген. Когда же они увидели, что персы, не останавливаясь, идут на них, спешно выстроили воинов в прежнем порядке. (29) Варвары, подойдя к ним, построились во фронт. Однако мирран поставил против врагов не всех персов, а лишь половину, приказав остальным держаться сзади. (30) Они должны были сменять сражавшихся и со свежими силами нападать на врагов с тем, чтобы все время они сражались поочередно. (31) Только отряду так называемых бессмертных он велел оставаться в бездействии, пока он не подаст им знак. (32) Сам он стал в середине фронта, Питиакса поставил во главе правого крыла, Варесмана – левого. Так были построены оба войска. В это время Фара, явившись к Велисарию и Гермогену, сказал им следующее: (33) «Я думаю, что оставаясь здесь со своими герулами, я не смогу причинить врагам большого вреда. Если же мы спрячемся у этого склона, а затем, когда персы вступят в сражение, поднявшись из-за холма, внезапно окажемся у них В тылу и начнем поражать их сзади, то, естественно, мы нанесем им большой урон». Так сказал Фара, и поскольку это пришлось по душе Велисарию и его соратникам, он так и стал действовать.
(34) До середины дня ни те, ни другие не начинали боя. Но как только наступил полдень, персы начали сражение, отложив столкновение до этого срока по той причине, что сами они привыкли есть на исходе дня, а римляне до полудня; поэтому они решили, что условия окажутся неравны, если они нападут на голодных. (35) Сначала и те, и другие пускали друг в друга стрелы, которые своим множеством, можно сказать, совсем затемняли свет; и с той, и с другой стороны многие пали, но со стороны врагов стрел неслось гораздо больше. (36) Сменяя друг друга, они постоянно сражались свежими силами, не позволяя противникам заметить того, что происходит. Однако и при этом римляне не оказались в худшем положении: ветер, поднявшийся с их стороны, дул прямо на варваров, сильно ослабляя действие их стрел. (37) Когда, наконец, у тех и у других истощились все стрелы, они начали действовать копьями и все чаще и чаще вступали в рукопашный бой. Особенно тяжелое положение создалось у римлян на левом фланге. (38) Дело в том, что кадисины [118], которые сражались здесь под началом Питиакса, внезапно явившись на помощь в большом количестве, обратили в бегство своих противников и, сильно наседая на бегущих, многих убили. (39) Увидев это, люди Суники и Эгана стремительным броском ринулись на врагов. А до того триста герулов во главе с Фарой, спустившись с холма и оказавшись в тылу врагов, проявили чудеса храбрости в борьбе с персами, особенно с кадисинами. (40) Те, увидев, что с фланга против них движется еще отряд Суники, обратились в бегство. (41) Неприятель был разгромлен совершенно, так как римляне, соединив вместе все находившиеся здесь войска, учинили страшное избиение варваров. (42) На правом крыле в этом бою у них погибло не менее трех тысяч, а остальные, с трудом добежав до своей фаланги, спаслись. (43) Римляне, со своей стороны, дальше их не преследовали, и те, и другие снова выстроились друг против друга. Так происходило сражение. (44) Между тем мирран незаметно перевел на левый фланг большое число воинов, в том числе всех так называемых бессмертных. Заметив это, Велисарий и Гермоген велели Сунике и Эгану с их шестьюстами воинами двинуться на угол правого фланга, где находились войска Симмы и Аскана, а позади них они поставили многих из личного войска Велисария. (45) Персы, которые стояли на левом фланге во главе с Варесманом, вместе с бессмертными стремительно бросились на стоявших против них римлян; те, не выдержав их натиска, обратились в бегство. (46) Тогда римляне, находившиеся в углу фланга, вместе с теми, которые стояли позади них, спешно двинулись против преследовавших. (47) Нападая на врагов сбоку, они разрезали их отряд надвое: большинство персов оказалось у них с правой стороны, некоторые остались с левой. В числе этих немногих случайно оказался и тот, который нес знамя Варесмана; напав на него, Суника поразил его копьем. (48) Те персы, которые первыми преследовали римлян, заметив уже, в какую беду они попали, повернули назад и, прекратив преследование, пошли на нападавших на них римлян, но тут они попали под перекрестные удары врагов. (49) Ибо убегавшие римляне, сообразив, что происходит, повернулись против них. Остальные персы и отряд бессмертных, видя склоненное и почти лежащее на земле знамя, во главе с самим Варесманом бросились на находившихся там римлян. (50) Римляне встретили их удар. Первым Суника убил Варесмана и сбросил его с коня на землю. Тогда варваров охватил великий страх, и они, не помышляя больше о защите, в полном беспорядке обратились в бегство. (51) Римляне, окружив их, убили около пяти тысяч человек. Таким образом, оба войска полностью покинули свои места: войско персов для отступления, войско римлян для преследования. (52) Во время сражения пехотинцы из персидского войска побросали свои длинные щиты и пребывали в полном беспорядке, враги же нещадно избивали их. Однако римляне недолго продолжали преследование. (53) Велисарий и Гермоген ни в коем случае не позволяли им заходить очень далеко, опасаясь, как бы враги по какой-то случайности не повернули назад и не обратили бы в бегство их самих, ведущих преследование безо всякой осторожности. Они считали, что для них достаточно удержать победу. (54) Ибо в этот день римлянам удалось победить персов в сражении, чего уже давно не случалось. Таким образом, разошлись оба войска. (55) Персы больше не хотели вступать с римлянами в открытое сражение. Тем не менее и те, и другие совершали внезапные набеги, причем римляне не оказывались слабее. Так обстояли дела в Месопотамии.
