- Привет, - сказал он, когда она приблизилась. Глаза виновато опустил, на лбу появилась глубокая морщина, и в этот момент Марина ему всё простила. Сама его обняла, прижалась всего на секунду, и вдруг поняла, что что-то не так. Отстранилась и ладони на Димкины щёки положила, потом лоб потрогала.

- Дим, ты весь горячий.

У него вырвался несчастный вздох, посмотрел маетно, а Марина детей, наблюдавших за ними открыв рот, отогнала.

- Идите. Эля, иди мультики смотреть. Антон, чайник поставь. А ты раздевайся, - за пуговицы на пальто Грановича взялась. – Плохо? Горло болит?

Он кивнул, а сам глаз с неё не спускал. Но послушно опустил руки, когда она с него пальто снимала, а потом позволил себя за талию приобнять, когда Марина его к дивану провожала, словно он не болен был, а ранен. Но это было так приятно. И Маринка к его боку прижалась, Дима запах её духов почувствовал, и голова, и без того кружившаяся и раскалывающаяся от боли, совсем соображать перестала. А когда на подлокотник дивана присел, Марину от себя не сразу отпустил. За руку её схватил, и она вернулась, и в глаза ему посмотрела, и в её взгляде Дима никакого обвинения или обиды не увидел. Она к нему присматривалась с тревогой и нежностью, и тогда уже Гранович взглядом гостиную обвёл, почувствовал вкусные запахи, тепло, и возможно от этого всего его сильнее зазнобило. А Эля за спинку дивана схватилась, к спине Дмитрия прижалась и попыталась ему в лицо заглянуть.

- Ты заболел?

- Заболел, пузырик, - сознался он.

- Это ничего, мама тебя вылечит. Она хорошо лечит. А хочешь, я тебя буду лечить?

Дима ответить не успел, Марина с кухни вернулась, продемонстрировала ему градусник.

- Пойдём наверх. Эля, не подходи к дяде Диме, сама температурила недавно.

- Я хочу его лечить!

- Ты вылечишь, - пренебрежительно фыркнул Антон, а Марина на детей оглянулась.

- Тоша, садитесь ужинать, там всё готово. Дедушка сейчас уже подъедет.

- Хорошо.

Марина поспешила вверх по лестнице, Грановича догонять. Решительно выключила воду в душевой кабине, которую он уже успел включить и даже раздеваться начал, но Марина позволила ему только умыться.

- Ты горячий весь, какой тебе душ?

Он почему-то оглядывался без конца, взгляд лихорадочный, и Марина, усадив его в спальне на кровать, отошла к шифоньеру, чтобы достать ему чистую футболку. Обернулась на Димку через плечо, до конца ещё не веря, что он всё-таки приехал.

- Тебе передали, что я звонила? – спросила она осторожно. Свитер с него сняла и на пол бросила, помогла футболку надеть.

- Передали.

Марина волосы его пригладила.

- Почему ты не позвонил? Я бы сама приехала, а ты ехал так далеко, больной.

- Я на такси.

- Всё равно.

Дима лбом к её животу прижался и глаза закрыл.

- Домой хотел.

Марина наклонилась к нему и поцеловала в тёмную макушку, за шею его обняла.

- А я чуть с ума не сошла, места себе не находила, как чувствовала, что ты заболел. Ты хоть лечился?

- Пил что-то.

- Пил он что-то…

- Таблетки. – Он голову поднял, а Марина снова его лоб пощупала.

- Сейчас температуру померяем, и я тебе тоже дам лекарство. Ложись давай.

Гранович нехотя поднялся с мягкой постели, взялся за ремень брюк, и вдруг опомнился.

- А ужин?

Марина совершенно счастливо разулыбалась.

- И ужин будет. Я тебе сюда принесу. Ложись.

Она одеяло в сторону откинула, подушку взбила, а Дима не удержался и коснулся Марины. Ладонью по её спине провёл, когда она наклонилась. А Марина когда обернулась, уже не улыбалась, к нему подалась и обняла. И, кажется, плакать собралась. Дима щекой о её волосы потёрся и попросил:

- Не надо.

- Я не специально, - ответила она и всё-таки всхлипнула. – Я так ждала тебя, Дим. Я, правда, думала, что ты уже не вернёшься.

- Ну, ладно, успокойся. – Дима в лоб её поцеловал, а потом на кровать сел, когда банальным образом силы кончились, было так плохо, что сам себе удивлялся. Всё-таки те несколько дней, что он температурил, все силы забрали. А Марина тут же слёзы вытерла, заставила его лечь, градусник дала, и одеялом укрыла, а когда решила его подоткнуть, вот тут Гранович сопротивляться начал. – Марин, - смятённо шикнул он на неё, и Марина руки убрала. Но не утерпела и волосы с его лба смахнула.

- Отдыхай.

Дима проводил её глазами до двери, и вздохнул от удовольствия, руки в стороны раскинул, а потом повернулся на бок и уткнулся носом в подушку. От неё пахло приятно и знакомо, а ещё цветы на наволочках, одеяло лёгкое и тёплое, и вообще, сама атмосфера… дома. Даже температура уже так не чувствуется.

Что за таблетки ему Марина дала после ужина, было неведомо, но Гранович почти сразу уснул, и только сквозь сон почувствовал, как она прижалась к нему, когда спать ложилась. Лоб потрогала, по щеке погладила, а потом поцеловала в подбородок. И прижалась. А у Димы сил не хватило даже на то, чтобы дать ей понять, что проснулся и всё чувствует. А утром, открыв глаза, испугался. Из сна вырвался неожиданно, вдруг понял, что рядом кто-то есть и разглядывает его, глаза открыл и даже чертыхнулся в полный голос. И после этого уже возмутился:

- Антош, ты сдурел?

Мальчик вначале непонимающе нахмурился, но после взглянул на свою толстовку и разулыбался.

- Чего, испугался?

- Что совсем неудивительно, - пробормотал сконфуженный Гранович, но на изображение скелета, с занесённым над головой, точнее, черепом, мечом, на толстовке Антона, косился с большим неудовольствием. Дима под одеялом повозился, перевернулся на бок, и снова глаза закрыл, а после уже опомнился и поинтересовался: - Ты чего здесь стоишь?

- Я ждал, пока ты проснёшься.

- Очень мило.

- Дай денег на завтраки. И на кино.

Дима открыл глаза и прищурился от яркого света, глаза болели.

- Сейчас, - сказал он чуть язвительно, - из-под одеяла достану и дам. У мамы попроси.

- Я забыл. А она уехала на рынок, тебе за свежим творогом, - насмешливо скривился мальчик, а Гранович после его слов улыбнулся, - а дед на работу. Хотя, можешь не давать. Я маму подожду, пойду ко второму уроку. – Антон шагнул к двери, а Дима насмешливым взглядом его затылок посверлил, после чего сказал:

- Бумажник в пальто, возьми сколько надо на завтраки.

- А на кино? – тут же заныл Антон и обратно к кровати шагнул. Дима этого испугался и рукой на него махнул.

- И на кино. Иди.

Мальчик за дверь вышел, а Гранович усмехнулся, а после потянулся. На кровати раскинулся и так лежал несколько минут, наслаждаясь ощущениями. Вспомнил слова Антона про то, что Марина на рынок уехала за свежим творогом – для него! – и снова разулыбался. Комнату взглядом окинул, потом ладонь на свой лоб положил. Правда, ничего конкретного сказать не мог, есть у него температура или нет. Просто было хорошо лежать, тепло и удобно, мягко, а оттого, что понимаешь – это твой дом, вдвойне приятно становится.

Когда Антон искал в карманах пальто Грановича бумажник, его за этим делом Марина и застала. Вошла в дом и тут же нахмурилась, увидев сына.

- Антош, ты что делаешь?

- Деньги беру на завтраки, мне Дима разрешил. Мам, я после школы в кино!

Марина взглянула на него строго, но Антон уже достал из бумажника пятисотрублёвую купюру и ей показал.

- Мне Дима разрешил!

- Дядя Дима, - машинально поправила она его, а после удивилась: - Он проснулся?

- Ну… - Антон выразительно замялся, а Марина сокрушённо головой покачала.

- Зачем ты его разбудил? Он же болеет!

- А кого мне будить? Дед уже уехал!

- Ох, Антон…

- Автобус через десять минут!

Марина дождалась, пока сын оденется, попросила его не снимать шапку, на улице ещё холодно, не смотря на весеннее солнышко, и дверь за Антоном закрыла, когда он из дома выбежал. Эля вниз спустилась, с Семёном на руках, Марину увидела и разулыбалась.

- Мама, ты пришла!

- Пришла, солнышко. Сейчас я дядю Диму проверю, и будем завтракать, хорошо?