Приложила к себе жемчужное ожерелье, позаимствованное у Фаи, и боком повернулась, разглядывая себя в зеркало. Подбородок вздёрнула, чтобы лучше видно было.

– Сань, ты меня послушай, – муж в комнату вошёл, одной рукой мундир с вешалки сдёрнул и замер, – мне нужно постановление на обыск. Ну, так найди основания!.. Да почему на пустом месте-то? Я не понимаю, мы что, с утра в другой стране проснулись? А где любимое: был бы человек, а статья найдётся? А уж на него на целый уголовный кодекс статей наберётся, а ты мне сказки рассказываешь. Так копай! Копай, Саня. И никакого подвоха. – Телефон выключил и сунул его в карман брюк. Посмотрел на меня. – Опять Фаины погремушки?

Я спокойно пожала плечами.

– Своих у меня пока нет. Ты не покупаешь.

Витя подошёл, в щёку меня поцеловал и пакостно улыбнулся.

– Зачем? Она тебе в наследство всё оставит, вот и будешь красоваться целыми днями.

– Какой же ты гад, а, – поразилась я, а муж только рассмеялся.

– Почему? Я ведь без всякой надежды это говорю, Никуль. Знаю, что эта старуха всех нас переживёт. До вечера?

– А мне, между прочим, платье нужно новое! Для твоего начальника!

– Я попрошу у него денег! – пообещал Витька из прихожей, дверь хлопнула, а я улыбнулась.

Платье новое я купила через пару дней, сама, и даже денег у мужа не попросила, чем его, наверняка, порадовала. Когда вечером хвалилась, он, по крайней мере, сиял.

– А с жемчугом совершенно потрясающе смотрится, – заверила я его.

– Ты словно на приём собираешься.

– Что, не нравится? Снять?

Витя рассмеялся.

– Сними, я совсем не против.

– Вот так вот. А я старалась, выбирала. Между прочим, два рабочих дня потратила на магазины.

– Не сомневаюсь. Лёвушка разозлился?

– Конечно. Но я переживу. – Оглянулась через плечо. Муж на диване сидел, на меня поглядывал, причём с видимым удовольствием, и я решила, что благоприятный момент настал. Улыбнулась проникновенно и начала: – А меня в Париж зовут.

Его брови взлетели вверх, правда, взгляд был насмешливым.

– На неделю моды?

– Не смейся. Я серьёзно. На стажировку.

Улыбаться он перестал.

– Какую ещё стажировку?

– По работе, Вить, – немного нетерпеливо проговорила я. – У меня же основной язык – французский, вот и…

– Можно подумать, тебе есть в чём стажироваться. Историю нашего города ты и так на зубок заучила.

Я помрачнела.

– А может, я хочу большего?

– Меню в наших ресторанах ты тоже отлично знаешь.

– Витя!

– Ну что?

– Ты хоть понимаешь, что это такое – стажировка в Европе?

– Не совсем. Но ещё больше не понимаю, что ты там делать будешь. По-моему, всё что нужно, ты знаешь.

– Это по-твоему.

– Ты хочешь поехать?

– А почему нет? Это же интересно.

– Понятно.

Я к нему повернулась, и руки на груди сложила.

– Ну что тебе понятно?

– И надолго это?

Я помедлила с ответом.

– На пару месяцев.

– Сколько?!

– Ну а ты как думал?

– Я вообще никак не думал. Никуда ты не поедешь.

– Нет, поеду. – Я сурово сдвинула брови и на мужа уставилась. – Мне это нужно.

– Что тебе нужно? От меня отдохнуть?

– Если ты будешь так себя вести, то – да!

– Ах, вот как ты заговорила!

– Это ты так заговорил!

– А я сказал, что не поедешь, Ника. И Лёвушке твоему я башку откручу, раз он ей всё равно не пользуется, чтобы ерундой всякой голову тебе не забивал. Я всё сказал.

Он с дивана поднялся, ушёл в спальню и даже дверью хлопнул, а я осталась стоять перед зеркалом в новом платье, расстроенная и растерянная, подумала немного, кончик носа потёрла и заревела. В общем, обиделась. Обиделась настолько, что до самой пятницы с мужем не разговаривала, а если и снисходила до этого, то отделывалась односложными ответами и тут же отворачивалась. Надеялась, что хоть так Витьку проймёт, и он смягчится, поймёт, что не прав и сменит гнев на милость. Но он тоже упрямец редкостный и на этот раз мириться со мной не спешил, видимо, искренне считал, что прав он и сдавать свои позиции не собирался, а уж тем более прощения у меня просить и на отъезд благословлять. Вот и получилось, что на юбилей к его начальнику мы пришли друг на друга обиженные, но от этого не менее торжественные и нарядные. Как только в видимости юбиляра и его жены оказались, дружно заулыбались, а я даже Витьку под руку подхватила, как примерная жена.

– Борис Владимирович, от души поздравляю! – Я старательно улыбалась, протянула супруге Асадова букет цветов, а Витя коробку с подарком вручил, пожал начальнику руку.

– Поздравляю.

– Вы проходите, проходите, – засуетилась Ирина Николаевна, и мы все вместе зашагали к центральному столу, за которым уже сидели люди, и, по всей видимости, ждали только нас, запоздавших. А всё Витькина работа дурацкая!

Не смотря на свой пост ярого борца за справедливость и извечную тягу к обсуждению проблем борьбы с коррупцией во власти, юбилей свой Асадов отмечал не дома и не на даче в беседке под яблонями, а в одном из лучших ресторанов города, в «Золотом дожде». Огромный развлекательный комплекс, и ресторан на первом этаже, пользовались в нашем городе большой популярностью, отметить в банкетном зале юбилей или свадьбу, а хоть бы и просто провести здесь вечер, считалось особым шиком, цены здесь впечатляли. Здесь в любой вечер можно было встретить дам в вечерних платьях, обвешенных драгоценностями, что в нашем, по столичным меркам, небольшом городке, уже само по себе удивительно. Теперь, надеюсь, понимаете, почему я так старалась? Не хотелось ударить в грязь лицом. Поэтому и ожерелье у Фаи выпросила, хотя могла бы и бижутерией своей вполне обойтись, но, но… В общем, мне хотелось прийти сюда и чувствовать себя королевой, а не оглядываться исподтишка по сторонам, оценивая чужие бриллианты. Правда, кухня тут не очень, но я ведь не есть сюда пришла? А пустить пыль в глаза тем, кто собирался пустить её мне. Око за око, в общем.

В «Золотом дожде» я до этого бывала всего пару раз. Муж не мог себе позволить меня сюда приводить, не по его зарплате это было, Фая не любила суету фальшивую, а мои иностранные «гости», по большей своей части, деньги предпочитали экономить, и рестораны выбирали попроще. Поэтому к сегодняшнему вечеру я готовилась очень тщательно. Конечно, перспектива провести вечер, улыбаясь товарищам мужа по оружию и их жёнам, не особо вдохновляла, но когда узнала, где Асадов отмечать своё пятидесятилетие собирается, взбодрилась. И теперь с интересом оглядывалась и даже забыла, что на мужа обижаюсь. А Витька, как всегда, сиял и меня за плечи рукой приобнимал, улыбался, речь начальства выслушивая. И кивнул сурово, когда Асадов заговорил о долге и чести. Я осторожно оглядела сидящих за столом, отметила одинаковое каменное выражение, появившееся на мужских лицах, и глаза закатила. Никак не могла дождаться окончания тоста. А тут ещё минута молчания повисла. И если бы не грохнувшая со стороны сцены музыка, всё, на самом деле, было бы очень проникновенно. Как музыка заиграла, Витя нахмурился и даже со стула приподнялся, наверное, разбираться решил идти, я с тоской за ним наблюдала, но Борис Владимирович благосклонно махнул рукой, рюмку водки в себя опрокинул и сказал:

– Мы пришли отдохнуть, вот и давайте отдохнём. А то, о чём я говорил… Мы каждый день об этом помним, мужики.

Я в свой бокал с вином заглянула, а когда взгляд Ирины Николаевны на себе поймала, тут же заулыбалась.

– Интересно, сколько денег они за этот банкет отвалили? – проговорила я мужу на ухо, когда он меня танцевать вытащил. Он танцевать со мной любил, хотя, двигался ужасно и попросту красовался посреди зала со мной в обнимку, но дело это любил. Вот и сейчас то в одну сторону меня поворачивал, то в другую, так сказать, демонстрируя товар лицом, потом к себе прижал и в ухо мне засопел. А когда я свой дурацкий вопрос задала, отодвинулся немного и посмотрел недовольно.

– Вот что ты за человек? Всё деньги считаешь. У человека такая дата…