Торжественная поступь полонеза

В восшествии зари по небосклону.

Ослепляет утро

                       златом Креза,

И ветви,

               как в молитве,

                        бьют поклоны.

В умиротворении священном

Застыли тучи в поднебесье

                        изваяньем.

Под ними нивы,

              что коленопреклоненно

Принять готовы взмах косы,

                       как подаянье.

В повисшей тишине

                       лишь глас кукушки

Вещает по слогам из книги Рока

Сýдьбы,

             что глядятся друг на дружку

Томными глазами с поволокой.

Застенчивым пунцом густеет вечер

В мечтах о сокровенном и высоком.

Об этом, иногда, напомнит ветер

Нечаянным,

               почти не слышным,

                                         вздохом.

Месяц, как согбенная старушка,

В подол остатки ночи собирает.

За ним наряды с золотистою опушкой

Заря для полонеза примеряет...

Безмолвно,

                 неотвратимо,

Как дата назначенной казни,

Вознёсся

                 незримо

Под утро скончавшийся праздник.

Подрезанные

                 гвоздики

Ранами рваными рдеют.

Изменчивы

                 лики

Обманов туманы густеют.

Отсчитывают

                 минуты

Железных колёс перестуки.

Беспомощно,

                 хоть к кому-то,

Вслепую протянуты руки.

Загвозжена

                 по шляпки

Души потаённая дверца.

И колки,

            и зябки

Осколки разбитого сердца.

Затравленно,

             гулко,

Минор эонийского хора

Звучит

              из шкатулки,

Оставленной хитрой Пандорой...

В тихом месте, меж полей,

Видится избушка.

А подъедешь ближе к ней –

Надо же – церквушка!

Как от тяжести вериг,

Кто в сомненьях замер –

Мир спасения велик

В маленьком, но Храме.

Свет свечей теней достиг

Переходом плавным.

Вкругорядь за ликом лик

На дереве и камне.

Горькой правдой обожжёны,

Налились глаза.

Так и ждёшь, что по иконе

Скатится слеза.

Знать, в самóй святой семейке

Счастья не видать:

Сыну Бога и еврейки

Выпало страдать.

Нераскатисто отбаил,

Опустел амвон.

Отголосками растаял

Колокольный звон.

Словно полю после битвы –

Впору сиротеть...

Но тепло простой молитвы

Продолжает греть.

Где-то гроздьями нависли

Угрызенья снов.

В них срослись дела и мысли

Единеньем слов.

Там, за звёздною межою,

Грёза родилась.

Будто снова начал строить,

Богу помолясь...

Наши чувства притуплялись,

Что о плаху топоры,

И дороги разбегались,

Как бильярдные шары...

Насыщал свой ненасытный

Аппетит водоворот.

Рвалась хищно и бесстыдно

Пасть распахнутых ворот.

Словно акт самосожженья,

Факел солнечный, треклят.

Приговор на отреченье

Без обжалованья смят.

Полегла обломной грудой

Слов,

            несыгранная роль.

Групповой портрет с Иудой.

Очень больно.

                   Больно.

                              Боль...