Понятное дело, я той ночью не спала, а едва рассвело, со всех ног помчалась к тете.
Тетя не стала меня бранить, а взяла за руку, посмотрела прямо в лицо и сказала, чтобы я не боялась. И еще спросила:
— Был у призрака в руке ключ?
— Да, — припомнила я. — Большой ключ с чудной латунной рукояткой.
— Погоди-ка, — сказала тетя, выпустила мою руку и открыла буфет. — Такой? — она протянула мне ключ и строго посмотрела.
— Он самый, — быстро подтвердила я.
— Точно? — тетя повертела ключ передо мной.
— Похоже, — проговорила я. Вдруг мне ни с того ни с сего стало дурно.
— Ладно, детка, — сказала тетя, поразмыслила и заперла ключ обратно.
— Сегодня до полудня здесь будет сам сквайр. Ты ему все расскажи, — велела тетя. — Я, наверно, скоро уеду, так что ты лучше отправляйся домой сегодня же, а я подберу для тебя другое местечко.
Можете себе представить, как я обрадовалась.
Тетя собрала мои вещи, уплатила причитающиеся три фунта жалованья. В тот день в Эпплуэйл пожаловал сам сквайр Краул, красавец мужчина, лет тридцати. Я видела его во второй раз, но разговаривала с ним впервые. Тетя поговорила с ним у себя в комнате. Не знаю уж, о чем шла речь. Я побаивалась сквайра, ведь он был такой важный господин из Лексоу, и боялась подойти ближе, пока меня не позовут. Он улыбнулся и сказал:
— И что же это такое ты видела, детка? Может, тебе приснилось, ты ведь знаешь, что призраков не бывает. Но что бы это ни было, малышка, садись и расскажи все по порядку.
Когда я дошла до конца, он подумал немного и сказал тете:
— Я это место хорошо помню. При покойном сэре Оливере хромой Уайндел говорил мне, что слева в нише есть дверь, именно там, где открывала дверь старуха, что приснилась малышке. В тот год ему перевалило за восемьдесят, а я был еще мальчишкой. С тех пор двадцать лет прошло. Когда-то там держали столовое серебро и драгоценности, давно, еще до того, как в спальне с гобеленами поставили железный шкаф. Старик говорил, что к этой дверце подходит ключ с латунной рукояткой, тот самый, что вы нашли на дне ящика, где она держала старые веера. Думаю, ничего удивительного, если мы найдем там пару-другую ложек или старухины бриллианты. Пойдем с нами, крошка, покажешь место.
Идти мне не хотелось, сердце замирало от страха. Я крепко держала тетю за руку. Мы вошли в ту ужасную комнату, и я показала им, где шла старуха, где она остановилась и шарила по дверце. Возле стены стоял пустой шкаф для белья. Мы отодвинули его — под дубовой обшивкой и впрямь обнаружилась дверца. Замочная скважина забита деревом и застругана вровень с поверхностью, все швы закрашены под дуб, но петли немного видны. Стало ясно, что за шкафом скрывался потайной ход.
— Ага! — радостно воскликнул сквайр. — Вот она!
Сквайр взял молоток и зубило и за минуту выбил из замочной скважины деревянную пробку. Ключ подошел, замок со скрипом поддался, и дверца отворилась.
Позади нее оказалась еще одна дверца, чуднее первой, но замка на ней не было, и мы легко открыли ее. За ней обнаружилась узенькая каморка с кирпичным сводом. Внутри было так темно, что мы не могли ничего разглядеть.
Тетя зажгла свечу, сквайр взял ее и вошел в каморку.
— Ну-ка, ну-ка, — проговорил сквайр, пятясь назад. — Что это такое? Кочергу, скорее! — бросил он тете. Она отошла к камину, а я заглянула поверх его руки — в дальнем углу на корточках сидела то ли обезьяна, то ли человек, с которого содрали кожу, в общем, самая гнусная тварь, какая водилась на свете.
Подавая сквайру кочергу, тетя заглянула через его плечо.
— Господи! — воскликнула она при виде мерзкой твари. — Осторожнее, сэр. Отойдите-ка лучше назад да закройте дверь!
Но он не послушался, шагнул внутрь, выставив кочергу, как шпагу, и ткнул неизвестную тварь. Она сложилась пополам и рухнула, рассыпавшись по полу грудой костей и пыли.
То были кости ребенка, остальное рассыпалось в прах при первом прикосновении. Сквайр и тетя долго молчали, потом он перевернул череп, лежавший на полу.
Я хоть и была мала, хорошо понимала, о чем они думают.
— Дохлая кошка! — сказал сквайр, поспешно отступил и задул свечу, а потом захлопнул дверь. — Мы с вами еще вернемся, миссис Шаттерс, и посмотрим, что лежит на полках. Пока что мне нужно поговорить с вами о других делах, а эта девочка, вы говорили, едет домой. Жалованье она получила, а я хочу сделать ей подарок. — Он похлопал меня по плечу.
Он дал мне золотую гинею, и через час я в почтовой карете ехала в Лексоу, радуясь, что скоро буду дома. Слава Богу, больше я ни разу не видела мадам Краул из Эпплуэйла, ни во сне, ни наяву. Но когда я выросла, тетя заехала на денек к нам в Литтлхэм и рассказала, что случилось после моего отъезда. В каморке, без сомнения, лежал мертвый мальчик, тот самый, что давным-давно исчез. Злобная ведьма заперла его умирать в потайной чулан, туда, где никто не слышал ни его криков, ни мольбы, ни стука, а шляпу оставила у воды, чтобы все подумали, будто мальчик утонул. Одежда его истлела, и когда мы обнаружили косточки, при первом же прикосновении рассыпалась в прах. Но среди пыли нашли горстку пуговиц черного янтаря, ножик с зеленой ручкой и пару пенни, что были в кармане у мальчика. А среди бумаг сквайра обнаружилось объявление с описанием примет пропавшего сына, которое развесил старый сквайр, когда думал, что малыш убежал или его украли цыгане. Там говорилось, что у мальчика был с собой ножик с зеленой ручкой, а пуговицы у него из черного янтаря.
Вот и все, что я могу рассказать о мадам Краул из Эпплуэйл-Хауза».
