И если бы даже Фроум мог улизнуть от своих стражей, что дальше? Даже если дзлиери его при этом не поймают (а они наверняка его схватят), если его не сожрет какой-нибудь хищник здешних джунглей, без компаса он безнадежно заблудится, не пройдя и километра, и вскоре умрет от авитаминоза, неизменно поражавшего землян, пытавшихся питаться исключительно вишнувианской пищей.

А пока ему нравилось возникающее от прикосновения к прочному металлу ощущение своего мастерства, а встреченных здесь людей он нашел вполне сносными в общении.

Как-то вечером Сират сказал:

— Эдриан, я хочу взять вас завтра с собой, чтобы вы стали свидетелем планируемых мною учений.

— С удовольствием, — откликнулся Фроум. — А вы, Элена, поедете?

— Не желаю наблюдать за приготовлениями к жестокому преступлению, — ответила она.

Сират рассмеялся.

— Она все еще надеется превратить дзлиери в пацифистов. С тем же успехом можно учить лошадь играть на скрипке. Она попыталась сделать это с вождем Каматобденом, и тот просто счел ее умалишенной.

— И все же я принесу просвещение этим заблудшим душам, — твердо сказала она.

Учения проходили на большой просеке неподалеку от Амнаирада. Сират восседал на оседланной зебре, наблюдая, как эскадроны дзлиери осуществляют маневры с головокружительной скоростью: у некоторых было туземное оружие, другие были снабжены новыми ружьями. Подразделение копейщиков целью с топотом проносилось через поде; затем на поле выбегали мушкетеры, залегали за пнями и изображали стрельбу, а потом они вскакивали и рассыпались по окружающим зарослям, чтобы вновь собраться в другом месте. Была и стрельба по мишеням, напоминающим тарелочки, но беспорядочной пальбы не наблюдалось: Сират держал боеприпасы к новым ружьям под замком и выдавал их только для конкретных задач.

Фроум не думал, что Сират собирается нападать на Бембом — пока. Но, несомненно, он вполне мог обрушиться на соседние вишнувианские племена, войска которых являли собой крикливые шайки по сравнению с его войсками. А потом… Сильва должен узнать об этом.

Казалось, Сират руководит передвижениями по полю, хотя он не подавал знаков и ничего не говорил. Фроум подобрался к нему достаточно близко, чтобы увидеть у него во рту маленькую медную трубочку, в которую он дул. Фроум вспомнил: это же свисток Гальтона! Он выдает ультразвук, и на Земле кое-кто подзывает им собак. Должно быть, верхний предел слуха у дзлиери выше двадцати тысяч герц.

За ужином в тот вечер он спросил Сирата, каким способом тот подает сигналы.

— Так и думал, что вы будете строить догадки по этому поводу. Я разработал систему сигналов, что-то вроде азбуки Морзе. Нет особого смысла использовать свисток против враждебных дзлиери, поскольку они тоже способны его воспринимать, но вот с людьми или ромели… Представьте, например, неких злонамеренных землян, задумавших напасть на меня в моей резиденции в отсутствие охраны.

Один свисток — и дзлиери сбегутся; а негодяи даже не будут знать, что я их позвал.

— Это напоминает мне о том, — продолжал авантюрист, — что я хотел поручить вам начать завтра делать еще двадцать таких же для моих офицеров. Я решил научить й их пользоваться этим приспособлением. И должен попросить поторопиться, поскольку на ближайшее будущее я замыслил большой поход.

— Поход на Каматобдена? — спросил Фроум.

— Можете думать так, если вам угодно. Не следует бояться, Элена: я буду осторожен. Ваш рыцарь вернется.

Возможно, подумал Фроум, именно этого она и опасается.

Фроум осмотрел свисток Гальтона, оставленный ему Сиратом. Теперь уже он отвечал завею мастерскую и знал, где можно найти кусок медной трубки (наверное, от топливной системы какого-то вертолета), подходящий для изготовления дубликатов свистка.

С помощью одного туземца к вечеру он выполнил заказ, а еще один свисток дзлиери испортил. Сират пришел из дворца и сказал:

— Отлично, дорогой Эдриан. Вместе мы далеко пойдем. Вы должны простить меня за то, что я не пригласил вас поужинать со мной сегодня, но я вынужден провести совещание с моими офицерами. Может быть, вы с мисс Миллан поужинаете в мое отсутствие?

— Конечно, дом Сират, — ответил Фроум. — С удовольствием.

Сират погрозил пальцем:

— Однако позвольте предостеречь вас от излишне настойчивых попыток употребить свое обаяние в отношении моей подопечной. Столь неопытная девушка может счесть высокого молодого англичанина весьма привлекательным, а итоги могут оказаться весьма плачевными для всех, имеющих к этому отношение.

Когда подошло время ужина, Фроум занял свое место за столом напротив Элены Миллан. Она сказала:

— Будем говорить по-английски, поскольку некоторые наши друзья (она имела в виду вездесущих охранников дзлиери) тоже немного знают португальский. О Эдриан, я так боюсь!

— Чего? Сирата? Что-то еще случилось?

— Он намекает, что если я не соглашусь с его династическими планами, он прибегнет к принуждению. Вы понимаете, что это значит.

— Да. И вы хотите, чтобы я вас спас?

— Я… я была бы очень благодарна, если бы вы смогли это сделать. Хотя нас учат смиряться с подобными несчастьями и относиться к ним как к заслуженному в прошлых инкарнациях, вряд ли я это выдержу. Я убью себя.

Фроум немного подумал..

— Не знаете, когда он отправляется в поход?

— Послезавтра. А завтра вечером дзлиери будут пировать.

Это означало дикую оргию, и Сират может воспользоваться этим случаем для продолжения династии. Кроме того, всеобщая сумятица давала шанс на удачный побег.

— Попробую что-нибудь придумать, — сказал Фроум.

На следующий день Фроум обнаружил, что его помощники беспокойны и непослушны больше обычного. Около полудня они его покинули.

— Будем готовиться к пиру! — крикнули они. — К черту работу!

Мишинатвен тоже исчез. Фроум остался один, погрузившись в раздумья. Потом он прошелся по мастерской, перебирая куски материала. Он заметил свисток Гальтона, лежавший там, куда он его забросил накануне, оставшийся кусок медной трубки, из которой он делал свистки, и большой медный чайник, который он так и не удосужился отскрести или починить. Идея начинала постепенно приобретать очертания.

Фроум отправился в кузницу и разжег печку, а когда она достаточно нагрелась, он припаял толстую заплату на дырку в чайнике изнутри, где будет самое большое давление. Проверив чайник, он больше не обнаружил протечек. Отпилив затем кусок медной трубки, он изготовил еще один свисток Гальтона, использовав испорченный в качестве образца.

В помещении, где были свалены разные обломки, он подобрал кусок пластика, из которого изготовил герметичную прокладку, чтобы установить ее между чайником и крышкой. Сняв с чайника дужку, он изготовил ручку покороче и присоединил ее так, чтобы она прижимала крышку к прокладке. Под конец он сделал из листовой меди небольшой конический переходник, припаял его к носику чайника, а к переходнику припаял свисток. У него получился герметичный чайник, носик которого заканчивался свистком.

Подошло время ужина.

У Сирата было шумное и веселое настроение, и мойхады он выпил больше обычного.

— Завтра мы бросим жребий, — сказал он. — Какой там древний полководец что-то сказал насчет жребия, переправляясь через реку? Наполеон? Как бы там ни было, выпьем за завтрашний день! — Картинным жестом он поднял кубок. — Так вы не изменили решения, Элена? Прискорбно: вы не знаете, чего лишаетесь. Что ж, давайте приступим к трапезе, пока мой повар не сбежал к бражникам.

Снаружи донеслось пьяное пение дзлиери и шум драки. По дворцу разнесся пронзительный визг самки-дзлиери и топот и гогот преследовавшего ее самца.

Эти беспокойные звуки помешали продолжать беседу с прежним блеском, которым она обычно отличалась. По окончании ужина Сират сказал:

— Эдриан, вы должны меня простить: мне еще предстоит чрезвычайно ответственное дело. Прошу вас вернуться в свои апартаменты. Но вас, Элена, покорно прошу остаться на месте.