Напрасно некоторые думают, что в смерти нет ничего хорошего. Положительного. Позитивного. Это не так. Напрасно думают, что смерть — это только несчастье. Нет, это и везение тоже! Когда смотрю, как живут дети и друзья умершего, и в каком направлении развивается жизнь, я думаю: какое счастье, что умерший ничего этого не видит. Повезло — так повезло!

Утром я позвонил Маргарите. И говорил спокойно, лишь с оттенком легкой печали:

— Я хочу, чтоб ты знала, как я к тебе относился и отношусь…

— Совершенно нет времени, — перебила Маргарита. — У собаки болит ухо. Она места себе не находит.

Я попросил передать трубку Кате. Катя долго не подходила, потом недовольным и торопливым голосом выпалила:

— Папа, давай быстрей. Не до тебя сейчас.

— Видишь ли, дочка, — начал я. — В жизни не все складывается так, как нам хотелось бы…

— Какой же ты зануда! — не выдержала она. — Я давно уже не ребенок. Даже не понимаю, как мама прожила с тобой так долго. Кстати, я давно собиралась у тебя спросить… Вы ведь с юных лет дружили… Ты, мама и Маркофьев. Вот я и думаю: может, я не твоя, а его дочь?

— Я хочу, дочка, чтоб ты правильно все оценила, — спеша закончить, затараторил я. — Когда подрастешь, тебе станет ясно, что в поступке моем нет слабости…

— Все, — сказала она, — время истекло… Иначе я от тебя свихнусь…

АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. Даже на пороге небытия я оставался все тем же неисправимым остолопом, пунктуальным, исполнительным придурком, заботящимся о том, что и как будет после его исчезновения. Клинический случай, вот что я скажу!

Затем я отправился в типографию. Зав наборным цехом привычно заулыбался и направился к двери своего кабинетика, чтобы ее запереть.

— Не надо, — сказал я. — Я ничего не принес.

Он остановился и медленно, будто получив удар в спину, повернул обескураженное лицо:

— Как же так? А уважение? Элементарная благодарность, наконец?

Не было смысла вступать в препирательства. Тем более, из-за пустяков. К тому же я не чувствовал себя привязанным к этой жизни. Напротив, ощущал все большую и большую воздушность, оторванность от реальности и парение над ней.

Он все еще смотрел на меня отчаянными своими косыми глазами.

— Как же так? Я старался. Напечатал визитки. А ведь мне нелегко. Я же на протезах…

Я запихнул стопку карточек в карман пиджака и, не прощаясь, удалился. Вслед мне неслось:

— Я же остался в ночную смену… Утром, на перекрестке, с мальчиком приступ аппендицита… Пока отвез в больницу, пока сделали операцию… Я сам и делал, хирурга на месте не оказалось… Чтобы напечатать твои карточки, пришлось заступать в ночную смену…

В здание института я проскочил удачно, никого не встретив. Я не хотел, чтобы мне мешали, отвлекали, видели мое состояние.

Из ящиков письменного стола в своем кабинете я выгреб бумаги. Рвал, не читая, вскоре мусорная корзина наполнилась до краев.

В портфель я сложил несколько вещиц, которые были мне дороги: кипятильник, глиняную кружку, чайную ложку и, предварительно завернув их в газету, одежную и сапожные щетки, ими я очищал грязь, если случалось прибегать на работу в ненастье.

Когда все было порвано и собрано, я направился к двери, но с другой ее стороны послышались голоса.

— Нет, этого кретина еще нет…

— Какой же он болван!

— Даже не появился на банкете… Такое проявил ко всем неуважение.

Я распахнул дверь. Чем застиг их врасплох. Маркофьева, Мишу и ректора. Они никак не ожидали меня увидеть. Первым оправился от преподнесенного мною сюрприза Маркофьев.

— А мы как раз про тебя говорим, — сказал он. — Что надо тебе заказывать новый банкет и снова выходить на защиту… Теперь пройдет как по маслу.

И все трое захохотали.

И это им я должен освобождать место?

* ЕСЛИ РЕШИЛИ СВЕСТИ СЧЕТЫ С ЖИЗНЬЮ, УЙТИ, ИСЧЕЗНУТЬ С ЛИЦА ЗЕМЛИ, НИКОГДА НЕ ТОРОПИТЕСЬ. НЕ ПРИНИМАЙТЕСЬ ЗА ИСПОЛНЕНИЕ ЗАМЫСЛА НЕМЕДЛЕННО. ОТЛОЖИТЕ ПРИГОВОР. КУДА СПЕШИТЬ? НИКТО НЕ ОТБЕРЕТ У ВАС ВОЗМОЖНОСТИ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ВЫ СОБРАЛИСЬ СДЕЛАТЬ.

* ОТСРОЧЬТЕ ПРИВЕДЕНИЕ ПРИГОВОРА ХОТЯ БЫ НА МИНУТУ. ИЛИ НА ДВЕ. КАЖДАЯ НОВАЯ МИНУТА МОЖЕТ ПРИНЕСТИ НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ ИЛИ СВЕЖУЮ ИНФОРМАЦИЮ, СПОСОБНУЮ ПОВЛИЯТЬ НА ВАШЕ НАСТРОЕНИЕ. А ЕСЛИ ДАЖЕ НЕ ПОВЛИЯЕТ — ВСЕ РАВНО, РАЗВЕ НЕ ЛУЧШЕ УМИРАТЬ, ЗНАЯ ЧТО-ТО СВЕЖЕЕ И ЛЮБОПЫТНОЕ?

Если следовать моей логике, Моцарт сам должен был принять яд, не дожидаясь, пока его отравит Сальери.

Если бы люди принимали яд только по той причине, что кому-то мешают, кого-то раздражают и никому не нужны, они травились бы по тысяче раз на дню. Заводы работали бы только на производство ядов.

Пусть лучше травятся те, кому досаждает ваше существование. Вы им не нравитесь — вот пусть и убираются.

И если в вашу дверь постучит незнакомец и невзначай, якобы с добрыми намерениями, попросит сочинить «Реквием» — гоните его в шею. Знаем мы этих заботливых знакомцев и незнакомцев, пекущихся о наших интересах. Стоит пойти им навстречу — и оглянуться не успеешь, как окажешься на собственных похоронах.

Вы полагаете, очень многие будут стенать и рвать на себе волосы по поводу вашего безвременного ухода? Понятно, что вы предпринимаете этот шаг не для них, а для себя, но все же…

Вам трудно такое предположить, но некоторых ваш поступок вовсе не огорчит. А даже обрадует. Сколькие с отрадой будут сознавать, что довели-таки свое дело до логической точки, что заставили-таки вас, вынудили исчезнуть!

Подумайте об этом — и вы непременно пересмотрите свою позицию. И не пойдете с радостью и весельем навстречу вашим недругам. Не попятитесь, не подставите левую щеку после правой. А, напротив, станете ценить и оберегать свою жизнь.

Слабым утешением может служить то, что потом, после вашего ухода, они и между собой передерутся и перегрызутся, поскольку без грызни, травли и преследования кого-либо у этих созданий нет ощущения полноценно проживаемой жизни. Вот и выберут нового козла отпущения из своей среды, возможно, того самого, который больше других досаждал вам, возможно, его именно этим и будут попрекать, что травил вас, а они, остальные, будто и не были гонителями (человеческая психика способна делать и не такие кульбиты)… И они, эти вчерашние ваши ненавистники, вполне искренне будут считать, что были вашими друзьями и защитниками, станут выступать с теплыми воспоминаниями о безвременно ушедшем друге… Тем временем пожирая очередную жертву… Сами себя пожирая…

Но вам-то что до всего этого, если вас уже совсем не будет?

И вот еще одно правило из разряда основных: НЕ ДРАМАТИЗИРУЙТЕ!

Ну и окружают вас болваны… Ну и недостойны они одновременно с вами пребывать на Земле. Ну и устали вы находиться в обстановке неискренности и лжи… Так что теперь — не жить вовсе?

Жить! Конечно, жить! Даже если вы сами о себе не слишком высокого мнения — все равно: НЕ ДРАМАТИЗИРУЙТЕ. Есть и похуже вас, и ничего — существуют припеваючи.

И еще одну ночь я провел без сна. Но на этот раз посвятил ее не подведению итогов, а планированию будущего. Возможно, именно в те часы нелегких раздумий я впервые осознал необходимость создания учебного пособия для дураков. Которое бы помогло им обрести счастье, создать семью, вырастить детей, преуспеть на служебном поприще. Осознав собственную глупость и увидев пути ее преодоления, я, естественно, захотел поделиться своими соображениями — касательно основополагающих принципов жизнеустройства. Захотел рассказать о том новом, что открылось мне в эти последние дни…