В конце вечера гости стали палить по опорожненным бутылкам и официантам…

Маркофьев даже под свистевшими над головой пулями не отвалился от стола, пока не наелся досыта.

— Не есть я могу и дома, — чавкая, говорил он.

И еще он говорил, глядя налитыми кровью глазами на бесчинствовавших окружающих::

— Вот ведь в чем заковыка: я прав и отвратительно при этом себя чувствую, они неправы — и ходят гоголями…

Совет. Вы хотите поступить благородно? Повернуться и уйти? А вам не приходит в голову, что есть люди, которые понятия не имеют, что такое благородство?

По этой же причине вопрос "Как же вам не стыдно?" — обращен в пустое пространство, адресован всем и никому,

Не думайте, что среди успешливых царят мир и согласие. Одни успешливые не любят других успешливых. Им кажется, что другие успешливые более успешливы, чем они сами. А сами они — менее удачливы, чем другие удачливые. В этой системе их взаимозачетов нужно ох как долго разбираться! Поэтому — не стремитесь и не спешите в успешливые!

Лучше, поверьте мне, лучше оставаться в низу социальной лестницы и верить, искренне верить, что страной и тобой лично правят достойные, совестливые, мудрые начальники. Так будет лучше для всех — и для вас, и для них.

Вопрос. Что погубило Колумба?

Ответ. Человеческая зависть. Царедворцы, нос боявшиеся высунуть в открытый океан, не могли простить отважному смельчаку его отваги. И оговорили, оболгали героя, низвели открытие новых земель до банальной склоки…

Представьте себе. Вы — Колумб, открыватель нового. Вы — Маркофьев и не ждете поблажек, подачек и пощады от посредственных и коварных современников!

Маркофьев недоумевал:

— Почему меня не пускают к власти? Проще было завоевать мир, чем покорить Россию!

Контрольный вопрос№ 1.. А вы как думаете — почему его не пускали?

Контрольный вопрос № 2. Какой надо дать ответ?

Подсказка. Речь идет о материале, который должен быть вами хорошо усвоен!

Правильный ответ: "У меня двоякое ощущение…"

Когда мы гнали по загородной трассе, возвращаясь с вышеобрисованной встречи домой, нас на пересечении дорог в районе поворота на Ильинское, тормознул постовой. Маркофьев высунулся из окна и мечтательно сказал:

— Ты не поверишь… Я когда-то стоял с жезлом на этом самом месте…

Но оказалось, на дежурстве стоял тот парень, которому мой друг однажды эту примочку уже впаривал. Милиционер отдуплился по полной программе: заставил уплатить штраф (о, мрачное торжество справедливости!) и в течение часа не отпускал, читая лекцию о правилах движения. Мимо мчали с превышением скорости черные правительственные лимузины и частники, но их наш лектор не собирался наказывать.

— Что сейчас произошло? — взбешенно спросил Маркофьев, когда мы продолжили движение. — Негодяй, лихоимец, пользуясь служебным положением слупил с нас взятку. Нажился на том, что ему поручено охранять и блюсти закон! Я и выпил-то всего ничего…

Задачка на сообразительность. Что правомерно предпринять в отношении лихоимца, который стоит на страже законности?

Ответ. Все.

Незаконно содранный штраф был только началом цепи дальнейших бед. Нас пошли преследовать неудачи.

На другой день обворовали маркофьевскую дачу. Ту самую, где хранились важные документы и партийные списки, а также изредка обитала Лаура.

Контрольный вопрос. Как вы поведете себя, если вашу дачу обворуют?

Маркофьев позвонил мне среди дня.

— Срочно приезжай, — сказал он. — Мне только что позвонили из милиции.

Я бросил все дела и помчался.

Поджидая меня, он нетерпеливо прохаживался по улице под окнами офиса. Увидев меня, залез в стоявшую под парами машину и скомандовал шоферу:

— Гони быстрей!

Тот начал разворачиваться.

— Стой! Куда рулишь? — заорал Маркофьев.

Водитель принялся объяснять:

— Самое близкое — по окружной…

Мой друг на мгновение потерял от бешенства дар речи. И лишь стучал костяшками пальцев по циферблату.

— Посмотри на часы! Сколько сейчас времени? — вырвалось из его гортани.

Шофер не понял его и затормозил.

— Обеденное время! — взорвался Маркофьев. А у меня с утра маковой росинки во рту не было. Из-за этого хренова ограбления. Поехали в "Планету Голливуд", перекусим, а уж потом потащимся…

Обед растянулся часа на два. Подъехали Моржуев и Овцехуев. После чего, сильно навеселе, мы все вместе отправились-таки осматривать место преступления. Калитка на участок была распахнута, окно в доме выбито, по всему участку валялись подушки, простыни, одеяла. Из вещей пропали телевизор, видеомагнитофон, был срезан телефонный аппарат.

Поблизости от дачи стояло несколько милицейских машин. Соседи боязливо спрашивали у стражей порядка:

— Что, Маркофьева опять убили?

Маркофьев, оценив потери, распорядился грузить в багажник уцелевшее добро: сервизы, ковры, картины со стен.

— Боишься, доразворуют? — спросил я. И засомневался. — Вряд ли. Вряд ли воры сюда вернутся. К тому же все самое дорогое они уже взяли.

— Ничего я не боюсь, — буркнул Маркофьев. — Просто, пока Лаура не приехала, заберу под эту покражу кой-какие безделушки. Подарю сервиз свинарочке, картины — Монике Витти, да и другим отвезу по сувенирчику… А Лауре скажу: подчистую вынесли. — И поторопил водителя. — Таскай быстрее, ужинать пора!

Контрольный вопрос. А как поступили бы вы, если бы вашу дачу обворовали? Принялись бы стенать, причитать, биться головой о стенку?

Ответ. Надо смотреть поверх мелочей!

Ограбление имело некоторые весьма положительные последствия. Что одним плохо, другим — хорошо! Совершенно заброшенные и лишенные заботы и ухода собаки Джек и Джой (сердце кровью обливалось, когда я думал про них, постаревших и одряхлевших) были забраны Маркофьевым у моей бывшей жены Маргариты и препровождены на загородный участок. Туда же — наблюдать за возведением нового сруба для бани, переехал жить Овцехуев. Трогательно было смотреть, как он водит псов на прогулку, помогая им задирать лапы, чтоб бедняги могли помочиться…

Дальнейшее развернулось стремительно. Когда взглянуть на затянувшееся строительство приехала Лаура, оба пса, науськанные Овцехуевым против воров, то ли приняв гостью за постороннюю, то ли учуяв в ней родственную любящую пособачиться натуру и мгновенно помолодев, набросились на женщину и даже слегка ее покусали. Лаура помчалась в больницу. Она требовала, чтоб Маркофьев усыпил еле влачивших свое бренное существование старичков.

Со страхом я ожидал решения судьбы четвероногих свидетелей моей прежней, ьтеперь такой далекой жизни и предыдущей незадавшейся женитьбы. За псов горячо вступился и Овцехуев, чем тронул меня и заставил по-новому оценить его так и не ставшую мне до конца ясной облачно-пухлую личность. Маркофьев ничего не говорил и, пребывая в чудеснейшем расположении духа, на даче не показывался. Я сам задал ему вопрос. Он ответил:

— С какой стати их приканчивать? Ведь они ее не догрызли. Вот догрызут, тогда подумаем…

Мой друг веселился, еще не догадываясь, что ограбление дачи было началом сгущавшихся неприятностей.

Я сидел у Маркофьева-младшенького в его банке, возле фонтана "Слезы обманутых вкладчиков", когда к дверям подкатила бронированная самоходка, из нее повыскакивали люди в камуфляжной форме и опечатали подземелье, где мы собирались сокрыть новую партию полученных из Африки изумрудов.

— Делать нечего, — печально изрек Маркофьев-младший. — Собираемся и всем коллективом перелетаем на другое место. — Посмотрев на меня, он прибавил. — Люди как овцы. Или коровы. Или саранча. Найдут сочное поле, налетят на него тучей и, пока не объедят, живут сытно и комфортно. А объедят, обгложут все до последнего стебелька — надо искать новую делянку… Из банковского бизнеса мы, похоже, высосали все, что могли… Придется перекочевывать в другие структуры. Может, в государственные… Государство вроде пока не объели до основания… Или займемся поставками газа…