Меж тем «мыловары» с женами продолжали прибывать. Питер включил проигрыватель, в гостиной сделалось шумно. Каждый раз, когда раздавался стук в дверь, конторские девы, как механические куклы, поворачивали головы к входу; и каждый раз они видели еще одну нарядную счастливицу с гладким, лощеным мужем; девицы разочарованно опускали глаза к своим стаканам и продолжали обмениваться натянутыми репликами. Эми теребила свою серьгу с горным хрусталем, а Милли ковыряла отвисшую блестку на сумочке.

Мэриан, улыбающаяся, деловая, препровождала жен «мыловаров» в спальню. Груда пальто росла. Питер обносил гостей напитками, не забывая и о себе. Тарелки с арахисом, картофельными чипсами и другими закусками передавались из рук в руки; закуски энергично поглощались. Гости уже начали делиться на две группы, жены заняли территорию на той стороне гостиной, где стоял диван, а мужчины сгруппировались на другой стороне, возле проигрывателя. Между ними пролегла невидимая нейтральная полоса. Конторские девы оказались среди жен и с несчастным видом слушали их разговоры. Мэриан почувствовала угрызения совести, но сейчас она не могла заняться девицами — она обносила гостей маринованными грибами. «Почему это Эйнсли опаздывает?» — недоумевала она.

Дверь снова открылась, и в комнату вошли Клара и Джо. За ними шел Леонард Слэнк. Мэриан испуганно вздрогнула, и маринованный гриб упал с тарелки на пол, подпрыгнул несколько раз и закатился под проигрыватель. Она поставила тарелку. Питер уже здоровался с вновь пришедшими, тряс руку Лену. Громкий голос Питера выдавал количество выпитого им виски.

— Как поживаешь, старина? — говорил он. — Чертовски рад тебя видеть. Клянусь, я собирался тебе позвонить!

Лен пьяно покачнулся и тупо уставился на Питера.

Мэриан ухватила Клару за рукав и потащила в спальню.

— Зачем он пришел? — сердито спросила она.

Клара сняла пальто.

— Надеюсь, ты не против, что мы прихватили его с собой, ведь вы все-таки старые друзья. Я подумала, будет лучше, если мы его возьмем с собой, чем если он пойдет куда-нибудь один. Как видишь, он вдребезги пьян. Явился неожиданно, мы как раз с няней разговаривали, а тут он, вот в таком виде, еле на ногах держится. Бормочет что-то о женщине, с которой у него вышла до того серьезная история, что он боится идти к себе домой. Я, правда, так и не поняла почему; кому он нужен? Что с него возьмешь? Бедняга! Мы его устроим в задней комнате на втором этаже. Вообще-то это комната Артура, но я думаю, Лен не станет возражать. Нам с Джо очень жаль его; ему просто необходима спокойная, любящая жена, уютный дом и прочее — ведь он не в состоянии о себе позаботиться.

— Он сказал, кто эта женщина? — быстро спросила Мэриан.

— Нет! — ответила Клара, подымая брови. — Он обычно не называет имен.

— Я принесу тебе выпить, — предложила Мэриан. Ей самой захотелось еще выпить. Конечно, Клара и Джо вряд ли знали, кто эта женщина, иначе они не привели бы с собой Лена. Но сам Лен — как он сам-то решился прийти? Ведь должен был понимать, что и Эйнсли может оказаться здесь. Очевидно, он уже давно так пьян, что ничего не соображает. Больше всего Мэриан боялась из-за Эйнсли. Еще выкинет какой-нибудь номер со злости!

Вернувшись в гостиную, Мэриан сразу заметила, что ее сослуживицы ведут атаку против Лена: очевидно, распознали в нем холостяка. Девы прижали его к стене на нейтральной территории; две заняли фланги, а третья отрезала ему последний путь к бегству. Одной рукой Лен держался за стенку, в другой сжимал стеклянную кружку с пивом. Девы что-то говорили, а он переводил взгляд с одной на другую, как будто не хотел подолгу задерживаться ни на одной. На его собственной физиономии, сероватой и вспухшей, как сырое тесто, выражались три чувства: недоумение, скука и тревога. Однако девам, очевидно, уже удалось извлечь из него несколько слов, потому что Мэриан слышала, как Люси вскрикнула: «Телевидение! Как интересно!», а две другие неестественно захихикали. Леонард в отчаянии поднес кружку ко рту.

Мэриан пустила по рукам тарелку с оливками и увидела, что Джо отделился от мужской компании и направляется к ней.

— Привет, — сказал он, — спасибо, что пригласила нас. Кларе так редко выпадает случай пойти в гости.

Они посмотрели на Клару, которая сидела на женской территории и разговаривала с женой кого-то из «мыловаров».

— Знаешь, я очень тревожусь за нее, — продолжал Джо. — Ей приходится гораздо труднее, чем большинству женщин. Я думаю, образованной женщине вообще приходится труднее, чем необразованной. Студентка привыкает к вниманию преподавателей, привыкает к тому, что в ней видят мыслящее существо. Затем она выходит замуж и опорный столб, ядро ее личности, заполняется.

— Что? — не поняла Мэриан.

— Опорный столб, сердцевина ее личности, то представление о себе, на которое она опирается. Если угодно, ее мысленный автопортрет.

— А!.. Да, да, — сказала Мэриан.

— Возникает оппозиция опорного столба и женского начала, которое требует от нее пассивности…

Мэриан представился большой круглый торт, украшенный взбитыми сливками и вишнями, повисший в воздухе над головой Джо.

— Тогда функцию психологической поддержки она передает мужу — он заменяет ей опорный столб. Затем в одно прекрасное утро женщина просыпается и обнаруживает, что она пуста, что ее личность разрушена, что она не знает, кто она есть на самом деле; ее мысленный автопортрет уничтожен.

Он слегка покачал головой и отпил из стакана.

— Я вижу, как это происходит с моими студентками. Однако предостерегать их было бы бесполезно.

Мэриан повернулась и посмотрела на Клару. Та оживленно разговаривала, стоя среди женщин в простом бежевом костюме; ее длинные волосы золотисто светились, как спелая груша. «Интересно, — подумала Мэриан, — говорил ли Джо своей жене, что ее сердцевина разрушена, что она фрукт, проеденный червями?» Она увидела, как Клара сделала выразительный жест рукой, и ее собеседница попятилась, явно шокированная.

— Конечно, понимание этого процесса ничего не меняет, — продолжал Джо. — Процесс идет помимо твоей воли. Может быть, вообще не надо давать женщинам высшее образование? Тогда они никогда не узнают, что лишились интеллектуальной жизни. Когда я советую Кларе закончить образование, пойти на вечерний факультет, например, она только странно смотрит на меня.

Мэриан поглядела на Джо с нежностью, точный смысл которой был смазан ее легким опьянением. Она представила себе, как он бродит по дому в нижней рубашке, размышляет о жизни интеллекта, моет посуду и сдирает марки с конвертов; интересно, что он потом делает с марками. Ей захотелось погладить его по голове, успокоить, сказать, что Кларин «опорный столб» не совсем разрушен и что вообще все будет хорошо; ей захотелось подарить ему что-нибудь. Она протянула тарелку, которую держала в руках.

— Съешь оливку, — сказала она.

Дверь за спиною у Джо отворилась, и вошла Эйнсли.

— Извини, — сказала Мэриан своему собеседнику и, поставив тарелку на проигрыватель, подошла к Эйнсли: надо было предупредить ее.

— Привет, — сказала Эйнсли, тяжело дыша. — Прости за опоздание. Понимаешь, мне вдруг захотелось собрать вещи…

Мэриан поспешно увела Эйнсли в спальню, надеясь, что Лен не успел заметить ее. Взглянув на Лена, Мэриан убедилась, что он по-прежнему прочно блокирован.

— Эйнсли, — сказала она, когда они остались наедине с грудой пальто, — здесь Лен, и, по-моему, он сильно пьян.

Эйнсли сняла пальто, размотала шаль. Выглядела она великолепно. На ней было платье зеленовато-бирюзового цвета; веки и туфли были в тон платью. Ее лицо обрамляли мелко завитые, блестящие волосы. Ее кожа, напитанная разнообразными гормонами, мягко светилась, живот еще даже не округлился.

Выслушав сообщение Мэриан, она внимательно осмотрела себя в зеркале, удивленно раскрыла глаза и равнодушным тоном сказала:

— Да?.. Меня это абсолютно не волнует. После сегодняшнего разговора наши позиции окончательно выяснились, и мы с ним можем себя вести как взрослые люди. Пусть говорит что хочет, меня это не трогает.