Обратим особое внимание на то, что уже само имя всадника, сидящего на белом коне, – Слово Божье – переводит все описанные здесь события на духовный план. Победы совершаются посредством слова, а не физического воздействия; «Верный и Истинный» – это также «имена» (т. е. эпитеты), прилагаемые наилучшим образом к слову Господню как пророчески верному (всегда исполняющемуся) и содержащему истинное учение жизни. Даже и «меч» всадника «исходит из уст Его» (ср. Ис. 11, 4 – «духом уст [т. е. судом, приговором] убьет нечестивого»). Всадник «судит и воинствует»: его «воинская» доблесть состоит в «суде», т. е. вынесении приговора злу и беззаконию.

Понимание этого и подобных ему мест в Откровении Иоанна в буквально-физическом смысле (что возможно лишь при игнорировании общего фона библейской образности, на котором и возникли пророческие Писания) неоднократно приводило к ожиданию в «конце дней» ужаснейшей всемирной войны, заключительной кровавой бойни (которая и получила название «Армагеддон»: ср. Откр. 16, 16 – грецизированная форма древнееврейского словосочетания «гора Мегиддо»). На самом же деле, во всех местах, где многим хотелось бы видеть свидетельство об «опустошительном истреблении», говорится о великих духовных победах Слова Божьего над прежней системой вещей – точно так же, как и в пророчестве о «ветре» (духе) Книги Даниила: именно רוחא <руха́> унес «железо, глину, медь, серебро и золото» – символы прежних тираний, «и следа не осталось от них» (Дан. 2, 35).

О перечисленных металлах и глине сказано, что они «сделались как прах на летних гумнах» (Дан. 2, 35). Это выражение – כעור מן־אדרי קיט <кэ-ур мин-идре́й ка́йит> – буквально переводится с арамейского так: «подобно мякине с летних гумен». На гумне мякина отвеивается и разносится ветром (ср. Матф. 3, 12), после чего остается чистое зерно. Но что же сохранилось «на гумне» всемирной истории после того, как «ветер» (дух) унес составляющие части «истукана», уподобившиеся мякине (шелухе, кожице зерен)? Ничего не сохранилось: «… и следа не осталось от них.» (Дан. 2, 35). Получается, что абсолютно ничего из созданного, приобретенного, «наработанного» всемирными тираниями – от Вавилона до наших дней – в вопросах устройства общественной жизни не может быть использовано для Царства Божьего; все это обречено на исчезновение, и возводить Царство необходимо с того самого начала – Слова Божьего, о котором сказано:

Начинать надо с великого духовного импульса, заключенного в Писании – и по самой своей сути не совместимого со всеми ухищрениями человеческой хищности и алчности:

И вот, завершая перед царем толкование сна, Даниил описывает свойства того Царства, которое воздвигнет не человек, но Сам Бог – посредством посылаемого Им человечеству через Слово духовного импульса:

В отличие от второго и третьего царств (Персии и Греции), о каждом из которых сказано: תקום <тэку́м> – «восстанет» (т. е. насильственно свергнет гнет предыдущей империи для своего утверждения), о последнем и вечном Царстве говорится, что его «восставит», «создаст», «приведет к бытию» – Бог (יקים אלה <йеки́м Эла́ґ>)! Вот почему как происходящее из вечного Источника, оно и само во веки «не разрушится», буквально – не «повредится» (здесь употреблен глагол חבל <хава́ль> – «повреждаться»). Утвержденное на высшей истине Закона Божьего, а не на превратных мнениях, воззрениях и постановлениях человеческих, и само это Царство, как и его основание – вечное Слово, пребудет невредимым и совершенным:

Подобно праведнику, охраняемому и спасаемому соблюдением воли Божьей, и все человечество, признав руководство своего Создателя, будет охраняемо и спасаемо вовеки.

Использованный в Дан. 2, 44 глагол ספה <сафа́> означает «оканчивать», «приводить к концу» (в Синодальном переводе – «разрушит»); ему соответствует древнееврейское סוף <соф> – «конец», «завершение». Исчерпав все возможности земного самоустроения, человечество «покончит» наконец с этой идеей и обратится к слову Божьему как незыблемой основе – «краеугольному камню» своего бытия.

Завершив толкование сна, Даниил вновь прославляет перед Навуходоносором единого Бога, именуя Его אלה רב <Эла́ґ рав> – «Богом великим»:

В верности передачи Даниилом всех подробностей царского сна Навуходоносор смог убедиться лично: конечно, он припоминал, по ходу рассказа пророка, детали своего сновидения. Что же касается истолкования сна, то оно, по определению самого Даниила, מהימן <мэґейма́н> – «твердо», «верно», «совершенно истинно». Со дней Даниила минуло уже около 2600 лет, и за это время пророчество, во всех своих подробностях, сбывается последовательно и с удивительной точностью, в чем может убедиться каждый, кто хотя бы в общих чертах знаком с ходом событий мировой истории.

Какое же впечатление произвело на царя объяснение сна Даниилом? —

Чтобы великий царь, отличавшийся, по свидетельству как Писания (Дан. 4, 26–27), так и археологических памятников (содержащих надписи Навуходоносора), непомерной гордыней, решился «пасть на лицо свое» перед своим подданным – на это его должна была подвигнуть необычайная причина! Да и «дары и курения» приносили придворные царю, а не наоборот. И, конечно, этим действием хвалу и славу царь воздавал не самому Даниилу, но Богу, вдохновившему пророка на пересказ и истолкование сна:

Мы видим, что хотя бы в этот миг Навуходоносор признал величие Господа, Его торжество над всеми языческим богами, т. е. признал Его власть. Надолго ли? Это станет нам известно при чтении 3-й главы.

Мы должны иметь в виду, что в число «мудрецов» входили и все управители областей Вавилона, избиравшиеся царем из числа самых умных и способных к административной деятельности придворных. Таким образом, в приведенном стихе говорится о двух назначениях Даниила: во-первых, правителем (שליט <шали́т> — однокоренное с «султан») над центральной областью страны, т. е. Вавилонским округом (מדינה <медина́> – «страна», от דין <дин> — «суд», т. е. административный округ, «подсудный» местному правителю) и, во-вторых, – «главой наместников» (רב סגנין <рав сигни́н>: слово סגן <сега́н> означает «сатрап», «наместник»). Иными словами, Даниил должен был и исполнять должность «губернатора» центрального округа империи, и возглавлять и координировать деятельность всех наместников и правителей страны. Он стал, таким образом, главным лицом в административной системе Вавилона – вторым после царя, как бы повторяя путь возвышения Иосифа при египетском фараоне (ср. Быт. 41, 39–43); притом причина такой карьеры обоих при дворах великих правителей была одна: их пророческий дар, проявившийся в толковании снов.