– Здравствуйте, Галина. Здравствуйте, Сергей. Мы рады видеть вас вместе. Проходите в кабинет и чувствуйте себя как дома. Если желаете, в баре, в нижнем отделении есть кофе и кофеварка. Сахар там же. Сливок, к сожалению нет. Чуть повыше – вина на ваш выбор. Должен признаться, мы ожидали вас завтра-послезавтра. Но профессора я уже разбудил, и минут через двадцать он будет здесь.
– Вы нас слышите? – спросила я.
– Разумеется.
– А если мы не захотим говорить с профессором?
– Вызвать вам такси?
Мы с Сергеем переглянулись.
– Конечно, вы можете придти сюда днем, – продолжал голос. – Но как-то неудобно получится. Я поднял среди ночи уважаемого человека, он приедет, а вас уже нет.
– Я ему записку оставлю, – брякнула я.
– Тоже выход, – согласился голос с тяжелым вздохом.
Не знаю, что на меня нашло. Нацарапала торопливо на листе бумаги: «Завтра в полдень», схватила Сережу за руку и бросилась вон. Словно за мной черти гнались. С грохотом скатились мы по лестнице, пронеслись по коридору и выскочили в сад. Никто нас не остановил. А потом я прижималась лицом к мокрым прутьям решетки у спасительной дыры и жадно ловила ртом воздух. Сергей топтался за спиной и бормотал какой-то бред. Все было неправильно, не так. Как в кошмарном сне. На что мы рассчитывали, когда лезли в дом? Два придурка. Начитались дешевой фантастики с детективами.
А потом по глазам ударили лучи фар. Машина промчалась мимо, с визгом тормозов остановилась у ворот и дважды бибикнула. Ворота открылись. Уже степенно машина подкатила к ступенькам парадного входа.
– Мне очень жаль, Эдуард Алексеевич, но молодые люди уже ушли, – услышала я знакомый баритон, усиленный динамиком.
– Это вы их напугали!
– Помилуйте, Эдуард Алексеевич, как можно? Они даже записку вам оставили.
– Записку? А это что? – профессор нагнулся и вытащил отвертку, которой я заклинила дверь. – Да включите же, наконец, свет!
Фасад дома осветили скрытые в парке прожекторы. Профессор нагнулся, изучая землю у крыльца.
– И не отпирайтесь, Яков Васильевич! Вы их напугали! Молодые люди бежали. Завтра утром позвоните им, извинитесь и назначьте время. Нет, лично сходите и приведете за ручку.
– Эдуард Алексеевич, завтра я после ночи. Мне по КЗОТу отдых положен.
– И не отпирайтесь. Лично. За ручку.
– Идем, – прошептал Сережа, сжал мою руку и потащил к ярко освещенному фасаду. Я чуть не вскрикнула. Лапища у него – костедробилка. Так мы и вышли под свет прожекторов – рука в руке.
Выйти-то вышли, но на этом все Сережино мужество кончилось.
– Здравствуйте, Эдуард Алексеевич, – громко сказала я. – У меня к вам пара острых вопросов.
– … еще по чашечке кофе?
Переглядываемся с Сережей и дружно киваем.
Все вокруг немного нереально, очень уютно… и очень хочется спать. Даже кофе не помогает. Вся идея теперь кажется глупым мальчишеством. Лезть ночью неизвестно куда, неизвестно зачем, вооружившись молотками, ножами и отвертками… Да если б здесь был настоящий охранник с пистолетом…
– Эдуард Алексеевич, а вам не кажется, что это уже за гранью?
– Простите, молодые люди, как к вам обращаться? Старыми, или новыми именами?
– Галина Викторовна, – представляюсь я. – Нет смысла цепляться за мужское имя, если попала в транссексуалы.
– Ну, с этим никаких проблем. Всего час – и вы в старых телах. Хоть сейчас. Но лучше сначала поговорить.
– Да, пожалуй, – неожиданно соглашается Сережа. – А что было бы с нами, если б мы в бега ударились?
– Практически, то же самое, – улыбается профессор. – Личность носителя сейчас деактивирована. Говоря проще, она спит. Но долго спать не может. Через полтора-два месяца она проснется и впитает в себя привнесенную личность. Я испытал это на себе и с уверенностью говорю: ничего страшного в этом нет.
Последней фразе я почему-то не очень поверила.
– То есть, если мы сейчас встанем и уйдем, то все равно станем самими собой?
Да, Сергей. Но вы будете помнить, как в вашем теле некоторое время жила Галина Викторовна.
– А если? – он кивает на аппарат в углу.
– Тогда Галина Викторовна будет помнить, как некоторое время она жила в теле Сергея. Право выбора за вами.
Мы опять переглядываемся.
– Аппарат, – говорю я.
– Разумно, – кивает головой профессор.
– Эдуард Алексеевич, но на улице аппарата не было. Как..? – я не могу подобрать нужного слова.
– Как посреди улицы вы стали девушкой?
– Да.
– Гипноз. Обычный гипноз. Девушкой вы стали здесь. Там только проснулись. И письмо с фотографиями выкинули тоже под влиянием внушенного приказа. Эти фото могли пробудить воспоминания, поэтому от них нужно было избавиться как только они выполнили свою функцию. Да, молодые люди, ответьте на самый главный вопрос. Вы собираетесь жениться?
– Уже, – говорю я и густо краснею.
– Собственно, я имел в виду… несколько другое, – смущается в свою очередь профессор, но это исчерпывающий ответ. Вы опережаете прогнозы по всем параметрам. Удивительно быстрая адаптация. Особенно у вас, Галина Викторовна. Тетя Соня была просто поражена.
Хлопаю глазами.
– Я не знаю ни одной тети Сони.
– Тетя Соня – наш психолог. Она подстраховывала вас в первые минуты пробуждения. Вы с ходу придумали легенду про ключ, помните?.. Еще послали ее так поэтично… полем, лесом, лесом, полем.
– Божий одуванчик, – вспоминаю я. Щеки так и пылают.
– Галина Викторовна! – в шутливом возмущении поднимает руки профессор. – Как вам не совестно! Тетя Соня у нас спортсмен. На лыжах бегает. Да, что я хотел еще сказать? А, финансовый вопрос! Вам, молодые люди, нужно задним числом подписать контракты. Вы приняты на должность исследователей-испытателей сроком на два месяца.
– А если мы не хотим подписывать контракт? – настороженно спрашиваю я.
– Если не подпишите, остается в силе старый. Вы платите по договору. Двести долларов по текущему курсу с человека. Если подпишете, получаете зарплату по пятьсот долларов в месяц. Тоже по курсу. Единственное, что с вас требуется – подробный отчет перед психологами нашего института.
Райские условия. Даже подозрительно.
– Эдуард Алексеевич, вы так и не ответили на мой вопрос: зачем все это? Зачем вы провели нас через ад? – спрашивает Сережа.
– Вы хотите быть вместе?
– Да, – в один голос отвечаем мы с Сережей.
– Видите ли, молодые люди, вы представляете собой удивительный случай. Вы идеально подходите друг другу. Ну, почти идеально. 91 плюс-минус 3% Это очень высокая совместимость. Но, в то же время, вы не можете полюбить друг друга, чтоб начать совместную жизнь. Между вами стена. Две стены. Каждый огородил высокой каменной стеной свою душу, и ни один не готов ее разрушить. Я непонятно говорю? Представьте два железных кольца. Они могут быть сами по себе, а могут быть сцеплены как звенья цепи. Если они звенья цепи, их не разъединить никакой силой. Но как их соединить, если изначально они были сами по себе? Вы слишком разные, чтоб НАЧАТЬ любить друг друга.
– Понятно. И много таких, как мы? – спрашиваю я.
– Побывавших в чужом теле? Совсем немного. Собственно, вы – четвертая пара… Если меня с тетей Соней тоже считать. Аппаратура матрицирования существует меньше года, и каждый опыт уникален. Поэтому осмелюсь вас просить. Во имя и на благо науки поживите в чужих телах хотя б неделю.
Машину мягко покачивает, и я прижимаюсь к Сереже. Очень приятно дремать на заднем сиденье и чувствовать, как он меня обнимает.
Нас везут домой на шикарной машине. Разумеется, мы согласились пожить еще две недели в чужих телах. Разве еще когда представится такая возможность? И у меня есть важное дело. Я должна накачать мышцы этого тела. Это будет подарок Сереже. В конце концов, я и о себе забочусь. С кем я в турпоход пойду?! Ему тоже полезно в моем теле пожить. Пусть закалит характер и почувствует уверенность в себе.
