-Бежать отсюда. Немедленно. Не смотреть в фиолетовые глаза ребенка, положенного на жертвенный камень.

Это не ЕГО боль. То, что она спасла ЕМУ жизнь лишь случайность. Каприз взбалмошной девочки. Бежать!

Воссоединился с основой. Почти мгновенно, стоило только попросить. И огорошил сам себя новыми знаниями. И философствовал несколько витков времени. И бесконечно радовался. Но позже вернулась тревога. Вполне глупая. Смерть человеческого тела ничто. Просто очередной опыт. Вариант путешествия. Так?

Но... Что если не учтены все слагаемые? Ведь некая тварь перегрызла энергетический канал! Точно, отреагировала основа. Был неприятный двухминутный сбой. Но все исправилось само собой.

Девочка. Маленькая девочка. Что еще за ребенок? Ее зовут Ли? Почему ТЫ тревожишься о ней?

ОН очнулся в гостинце. Снова в облике пожилого ветерана. Через мгновение после ухода. Такие штучки почти всегда удавались ЕМУ. Вспотевший и злой. Вылез из кровати, разыскал кувшин питьевой воды и ополовинил в два глотка. Спустился вниз. Помятое лицо подсказало коридорному несколько вариантов.

-Вина? Девочку? Травы удовольствия?

ОН отмахнулся, как от назойливой мухи. Швырнул через стойку золотую монетку. Вышел в ночь, размышляя о несовершенстве человеческой природы. Только что слепленное свежее тело требовало траты сил. Немедленно! И побольше. Драку что ли затеять в портовой харчевне? С поножовщиной? Или дать себя ограбить и попинать вон тем трем мятым силуэтам в подворотне? ОН еще не вполне владел собой, так всегда бывало после появления. Из глаз в темноту, где притаились воровские люди, ударили две волны света. Пожалуй, что помощнее морского прожектора. Это проняло злодеев. Они съежились и завопили так истошно, точно каждого резали на мелкие кусочки тупым ножом. Еще бы. Не каждую ночь наткнешься на призрака, или демона. Тьфу. Насочиняют теперь. Наврут. Дескать и хвост видели и копытами стучал.

С трудом взял себя в руки, погасил свет, отступил в переулок. Взвизгивающие тени слиняли в неизвестном направлении.

Шел, насвистывая песенку, никому не известного хлебопека. Парню бы лютню в руки, да к мудрому учителю на полгодика... Увы. Месить ему тесто, до старости. Веселить толстомясую дочку хозяина. Если повезет - наградить ее пузом, да и жениться. Зять в семье все едино надобен. Печь хлеб, пироги и булочки. Вкусные, само собой. И только то?

Переполняющая ЕГО сила требовала выхода. Ноги сами несли к дому с вывеской-кренделем. Подобрал на мостовой камешек, взвесил в руке, да и бросил в запертый ставень мансарды. Так остроумный и рачительный хозяин именовал чердак.

-Марк, сурок ленивый!

Тот выглянул, растрепанный и сонный. В полотняной ночной рубашке.

-Кто там?

Вот и ответь на этот вопрос. Если парень знал тебя год назад в ином образе. Смышленый студент из простой семьи. Как раз под пару ему для ночных возлияний и пения свежесочиненных баллад. А тут взрослый, если не сказать пожилой, крепкий дядька, видавший виды. Да еще и с дворянской цепью. Тьфу. Приперся, не подумав.

-Марк, тебе привет от Дани.

-О! Вот радость. Я сейчас.

И ведь выбежит из дома прямо в ночь, бестолковый. Навстречу незнакомцу, которого не видел никогда. Имя друга... Ключ от сердца беспечного верзилы.

-Минуточку!

Загремел щеколдой. Неужто, в дом впустить хочет? Так и есть. Учить уму разуму и учить. А если напорется на нож, если некто удумал избавить зажиточного булочника от многолетних накоплений?

-Добрая ночь.

-Добрая ночь, Марк. Меня зовут Даниллин.

-Как и Даню? Здорово. Кто он вам?

-Дальний родственник.

-Но вы дворянин.

-Выслужил кровью.

-Входите.

Пошел впереди остолоп доверчивый, дорогу показывать.

-Посидим на летней кухне, чтоб не будить никого, господин.

-Зови меня просто по имени. Хорошо?

Обернулся, дурень лопоухий, даже рот приоткрыл от удивления. Кивнул радостно. Даниил вздохнул. Всевышнему, если он есть, эта ночь удалась на славу. Бриллиантовые булавки звезд на бархатном занавесе южного неба сияли необыкновенно ярко. Мохнатые бабочки сновали над белыми чашами лилий, раскрывающихся в полночь, и благоухающих почти до рассвета. Из куста в глубине двора доносилось пение цикад. Марк зажег огонь в маленькой печи, поставил медный чайник греться. Тонкие стены, сплетенные из тростника, соединялись наверху, оставляя небольшое отверстие для выхода дыма. Две низкие скамеечки, сундук для посуды, он же стол - вот и вся обстановка. Марк тряхнул рыжей головой.

-Я тут часто сижу по ночам, думаю.

По его грубому крестьянскому лицу скользнула неуверенная, дрожащая улыбка. Каков ты, родственник Дани? Не станешь ли насмехаться?

-Слышал, что ты поэт.

Марк покачал головой. Поднял в знак доказательства и продемонстрировал громадные ладони.

-Разве у поэтов такие руки? Балуюсь понемножку, иногда.

Даниил откинулся к стене и продекламировал. Презираемая учеными мужами вульгарная латынь ожила и засверкала в стихах хлебопека.

-Из ниоткуда в никуда.

По битым стеклам, босиком

Мой грустный ангел шел пешком.

По белым крыльям не вода -

Струилась кровь. И ангел мой

Шел с непокрытой головой...

Помощник пекаря зажмурился. Тяжело вздохнул.

-Старые стишки.

-Прочти мне новые. А я передам то, что тебе прислал друг.

-Чайник закипает.

Невпопад ответил парень, отвернулся, возиться с ним и чашками. Они долго сидели в тишине. Потом Даниллин поблагодарил.

-Отличный чай. Спасибо. Даня сказал, что ты не обидишься на его подарок. Он сам найдет тебя позже, как сможет.

-Как у него дела?

-Лучше и быть не может. Держи.

-Что это.

-Твоя свобода. Теперь, Марк, сможешь уйти, купить комнату, учиться, ходить в библиотеку.

-У Дани не было таких денег!

-Он получил очень большое наследство.

Кожаный туго набитый кошель лежал на крышке сундука между ними.

-Здесь хватит на пару лет скромной жизни.

Марк щелкнул застежкой, посмотрел на тусклые золотые монеты.

-Слишком много.

-Не показывай никому, не хвастай. Чтоб не убили, не ограбили. Даня учил тебя писать, не забыл как это делается?

-Нет.

После короткой паузы рыжий верзила брякнул.

-Дани больше нет?

-Почему ты так подумал?

-Дани нет?

Ну, вот. Теперь еще и успокаивать. Такой громадный, кажется должен иметь шкуру потолще... Хотя, когда это у поэтов были стальные нервы? У самураев если только, в далеком Синто...

-Марк. Поверь, все нормально. Даня жив, просто очень занят. Он вполне счастлив и желает того же тебе.

Насилу убедил. Целый час соловьем заливался. Вот уж развлекся - так развлекся. Истину глаголют древние книги насчет того куда ведут, вымощенные благими намерениями дороги. Уходил - обернулся. Поэт стоял в воротах, смотрел хмуро, кошель держал в руке. Настроение испортилось напрочь. Даже затошнило слегка. Зачем полез со своей помощью, благодетель хренов?! Никто ведь не просил! Пора бы уж поумнеть, не мальчик...

В обед заказал ювелиру брошь.

Спать не ложился. Не хотел, сам не зная почему, чтобы приснилась лохматая девочка в дорогой батистовой рубашке. Устроился за столом с философским трактатом, купленным в букинистической лавочке. Толстенная книга в кожаном переплете. Готический шрифт. Буквы плясали перед глазами, отказываясь складываться в осмысленные фразы. Что с ним такое? Захлопнул тяжеленный том, отодвинул прочь от себя, резко. Трактат едва не бухнулся на пол, задержался на самом краешке стола. Распахнулся. Выделенная красным цветом строчка резанула по сознанию.

-Защити, ибо сие во власти твоей, Повелитель.

ОН вскочил. Зло фыркнул, как большая камышовая кошка. Бесшумно прошелся по комнате. Туда-сюда. Подумал немножко о разных вещах. Встряхнулся. Провел руками по лицу сверху вниз, вспыхнули и растаяли седые редкие волосы, на плечи упала черная глянцевая волна. Крупноватый нос с горбинкой и миндалевидные глаза юного восточного воина. Нежная смуглая кожа. Тонкая, как у стройной девушки талия. Один из самых любимых обликов Даниллина. Этот мальчик упругий и быстрый, часто путешествовал по наиболее опасным окраинам бывшей империи. Его уважали в Степи, и на арамском Востоке. Смешливый и дерзкий, знающий толк в оружии, прекрасный всадник, бесподобный стрелок, умеющий быть безжалостным и милосердным.