Доставая ключ, Арчер попытался придать лицу нужное выражение. Лицо должно выражать умиротворенность и покой, думал он. Нужно, чтобы такое выражение продержалось на лице ровно пятнадцать минут, необходимых для того, чтобы поздороваться и поболтать о пустяках, после чего Арчер мог ретироваться в свой кабинет. Забудь тревоги, усталость и сомнения, приказал он себе, но и не перебарщивай с гримасой невероятного счастья, потому что любой жене хватит одного мгновения, чтобы распознать ее лживость. Тут нужны деликатность и чувство меры. Для того чтобы сегодня переступить порог, требовался особый талант. Стопроцентного результата Арчер не добился, но сделал все, что мог. Он повернул ключ в замке, открыл дверь и вошел.

Из его кабинета доносились голоса и звяканье чашек. Арчер прислушивался, вешая пальто и шляпу. Джейн и Китти. Он вспомнил, что в пятницу они хотели пообедать пораньше, потому что приезжал кавалер Джейн, с которым она собиралась в театр. Арчер внутренне застонал при мысли о том, что в этот вечер ему придется развлекать за столом застенчивого молодого человека. Затем он закрепил на лице желаемое выражение и через гостиную прошел в кабинет.

Джейн и Китти пили чай, сидя бок о бок на старом диване. Перед ними на кофейном столике стояли серебряный чайник и остатки шоколадного торта.

– Грустно, конечно, это признавать, но я думаю, что покупной торт по части искушения даст сто очков вперед любому домашнему. – Джейн хихикнула. – И чем меньше цена, тем труднее устоять. Я вот не смогла, когда увидела в витрине это маленькое чудовище. – Она кивнула в сторону столика. – Наверное, у меня что-то случилось со вкусом.

– Привет, девушки. – Арчер наклонился и поцеловал Китти.

Джейн встала, крепко обняла Арчера и поцеловала его. Высокая девушка, в теле, с мускулистыми ногами. Ее светлые волосы с годами начали темнеть, и она постоянно грозилась, что перекрасится в блондинку. Глазами, большими и темно-синими, она пошла в отца, широким красивым ртом – в мать. Помады на губах практически не осталось: Джейн съела ее вместе с тортом. Пахла она чистотой и юностью, в руках, которые сжимали Арчера, чувствовалась сила.

– Папуля, мы оставили тебе пару кусочков… – Она показала на остатки торта. – Оторвали от себя.

Арчер улыбнулся, сел в кресло лицом к женщинам.

– Спасибо, но я не буду. Не могу перегружать желудок. – Он повернулся к Китти, которая улыбалась им обоим, поставив чашку на округлый животик. – Как прошел день?

– Утром меня дважды вырвало, но с тех пор я все время ем.

– Мне больше нравится способ, предложенный Джорджем Бернардом Шоу. – Джейн села и вновь принялась за кусок торта, что лежал на ее тарелке. – В пьесе «Назад к Мафусаилу». Вылупиться из яйца семнадцатилетней со знанием нескольких языков.

– На сцене все проще. В свое время ты это узнаешь.

– Я уже узнала год тому назад, – ответила Джейн. – Стучала по скорлупе изнутри и изучала греческий. Полагаю, и этому способу присущи определенные недостатки.

– Ты выходила сегодня, Китти? – спросил Арчер.

– Нет, – ответила Китти. – Сегодня у меня ленивый день. Я не вставала до прихода Джейн и обедать тоже собираюсь в кровати.

– Я думал, что за Джейн заедет приятель.

– Брюс, – уточнила Джейн. – Я его бортанула. Он приходил ко мне вчера вечером, и я решила, что он жуткий зануда.

Арчер поморщился. В гостиной их дома перебывало не меньше двух десятков чисто выбритых молодых людей в синих костюмах, которые на поверку оказывались жуткими занудами.

– Он меня просто заколебал, – продолжала Джейн. – Хочет жениться на мне. Сил нет, какой прилипчивый.

Господи, подумал Арчер, а преподают ли теперь в женских колледжах английский?

– Ты очень уж хладнокровна, дорогая. – Его совсем не порадовало известие о том, что кто-то хотел жениться на Джейн, но Арчеру хватило ума не упоминать об этом.

– Мама меня понимает. – Джейн повернулась к Китти. – Правда?

– Да, дорогая, – кивнула та.

– Я дала ему шанс. Сказала, что он может заглянуть часом позже. Если пообещает не прилипать.

– Придет день, когда какой-нибудь мужчина заставит тебя за все это заплатить, – заметил Арчер.

– Я их не боюсь, – решительно ответила Джейн. – И готова принять вызов.

– Ой, Клемент, – воскликнула Китти, – тебе весь день названивает Доминик Барбанте! Хочет, чтобы ты связался с ним.

– Я ему перезвоню, – ответил Арчер. – Позже.

– Он просил перезвонить ему, как только ты придешь, – уточнила Китти. – По голосу чувствовалось, что ему не терпится поговорить с тобой. – Она вопросительно посмотрела на Арчера. – Что-то случилось?

– Нет. Ничего.

– Ты выглядишь усталым, – покачала головой Китти. – Был тяжелый день?

– Да нет. Я прошелся по городу.

– Почему бы тебе не прилечь? – сказала Китти. – Видно, что ты ужасно устал, Клемент.

– Я не устал. – Арчер повысил голос, хотя и не хотел этого. Женщины, думал он, убеждены в том, что выказать любовь к мужчине можно только одним способом: время от времени говорить ему о том, как плохо он выглядит. – Я прекрасно себя чувствую.

– Папа, – Джейн поставила на столик пустую тарелку, – скажи мне, что отличает тридцатилетнюю женщину?

– Что? – в недоумении переспросил Арчер.

– Я хочу знать, как ведет себя тридцатилетняя женщина. В различных ситуациях.

– Почему бы тебе не подождать и не выяснить это самой?

– Не могу. Мне надо знать к следующей неделе.

– Она играет в школьном спектакле, – пояснила Китти. – И должна к этому времени состариться.

– Ага, – кивнул Арчер. – Как называется пьеса?

– «Самец», – ответила Джейн. – Я играю жену профессора.

– Думаю, тебе стоит понаблюдать за матерью, – сказал Арчер. – Я гарантирую, что ей ровно тридцать.

– Не говори гадостей, – улыбнулась Китти.

– Я уже об этом подумала, – искренне ответила Джейн. – Наблюдаю за ней больше часа.

– И что?

– Она ведет себя как все. И потом, она же мама, по ней ничего не поймешь.

– Я загадочная, – подтвердила Китти. – Тайна в ночном халате. Беременная тайна.

Арчер улыбнулся.

– Я понимаю, что тебя беспокоит, Джейн, – с важным видом изрек он. – Я даже представить себе не могу, как такая вот дамочка поведет себя в той или иной ситуации. А я, между прочим, каким-то боком связан с театром.

– Более того, жена профессора должна быть забавной. Это комедия, и этой женщине положено смешить зрителей.

– Играй очень серьезно, – посоветовал Арчер. – Они будут покатываться от хохота.

– Мне надо играть женщину, которая на двенадцать лет старше меня, – вздохнула Джейн. – Это нелегко.

– Нелегко, дорогая. – У Арчера вдруг защемило сердце, а на глазах чуть не выступили слезы, когда он смотрел на свою дочь, молодую, крепкую, сидевшую сейчас рядом с его женой, размышляя о проблемах, которые встанут перед ней через двенадцать лет, пытаясь прикоснуться к миру взрослых. – Но я попытаюсь помочь. Прежде чем выйти на сцену, подумай о том, что тебя волнует, ведь тридцатилетними становятся не по возрасту, а из-за волнений. Подумай о том, как свести концы с концами на жалованье преподавателя колледжа. О том, как за годы совместной жизни изменился муж, если вспомнить то время, когда вы впервые познакомились. Неплохо в этот момент поволноваться из-за того, что у него плохой цвет лица, потому что он практически не бывает на улице и не занимается спортом. Задайся вопросом, надевает ли он весной, когда погода еще не установилась, пальто. Посмотрись в зеркало, прежде чем спуститься вниз к обеду, поищи морщинки, прикинь, а не будет ли жена профессора химии, приглашенная к обеду, выглядеть эффектнее, чем ты. Припомни, что ты сказала жене декана на последнем заседании членов Благотворительного фонда города, погадай, не оскорбилась ли она. Пусть у тебя вызовет раздражение платье, которое тебе пришлось надеть. Купила ты его в позапрошлом году, и длина юбки уже вышла из моды. Зайди в детскую, посмотри на малыша. Вот где можно найти массу поводов для волнения: не заболел ли он корью, не забудет ли тебя, когда вырастет, не убьют ли его на следующей войне…