Когда мог, он отклонялся от угрожающей пелены со щупальцами тумана, которые, казалось, нарочно вытягивались, чтобы схватить его и потянуть вниз, на верную гибель. Он так был занят рекой, что прошло какое-то время перед тем, как он понял, что у него есть туманный спутник. Барума увидел его уголком глаза – сразу за собой и слева. Это была просто тёмная туманная форма, которая следовала за ним. Когда бы Барума ни повернул голову, чтобы рассмотреть таинственного спутника получше, туманная форма бросалась в сторону и исчезала. Его страх стал набухать, как вода во время наводнения, и он услышал свой собственный лопочущий голос, обращающийся к хозяину.

– В таком случае тебе лучше вернуться, – ненавистный голос хозяина никогда не звучал так приятно.

Барума полетел прочь от реки и стал кружить, направляясь назад, и столкнулся лицом к лицу с тёмной фигурой в чёрных одеждах, отмеченных святящимися красными сигилами и перехваченных на поясе верёвкой с несколькими отрубленными головами. Его лицо было едва различимо под тяжёлым капюшоном. Когда Барума вскрикнул, фигура подняла туманную руку и откинула назад иллюзорный капюшон, чтобы продемонстрировать мрачные глаза Старца.

– Значит, я нашёл свою потерянную маленькую ласточку, не так ли?

Барума только что-то путано пролопотал. Он улавливал голос Главного Ястреба, в котором слышался страх. Главный Ястреб хотел знать, кого видит Барума, но его голос казался очень далёким. Когда подобие Старца подняло обе руки, появилась линия сероватого света, которая протянулась между ними. По мере того, как Старец работал руками, линия удвоилась, затем извилась змеёй, подобно брошенной верёвке, и окружила их обоих. И «змея» разбухла, протянулась вверх и вниз и превратилась в стену грязного света, который лихорадочно дрожал и окружал Старца и его жертву со всех сторон.

– Тот, кто пленил тебя, не сможет пробраться через эту преграду, – Старцу было весело. – Когда ты вернёшься в своё тело, он, конечно, станет тебя расспрашивать. Скажи ему правду. Я хочу, чтобы он точно знал, против кого пошёл. Надеюсь, он у меня попляшет, собака!

– Хозяин, пожалуйста, спаси меня!

– После. Возможно. Сейчас ты полезен там, где ты есть. Где он поймал тебя?

– На Индиле. Я был на пути к вам.

– Чего он хочет?

– Родри.

– Что? Что этому болвану нужно от Родри Майлвада?

Смутно Барума знал, что полное имя Родри важно, но испуганный и заговорённый, он мог только смотреть широко открытыми глазами и выглядел, как полный идиот.

– Не знаю, учитель, – вымолвил он наконец. – Или… подождите! Главный Ястреб хочет знать, что вы делаете. Или что-то в этом роде. Я не понимаю.

– Несомненно, он не стал делиться с тобой своими секретами. Конечно, нет, – внезапно подобие лица улыбнулось, это было жуткое зрелище – бескровные губы расползлись в стороны, открывая чёрную пропасть рта. – Очень хорошо, малыш Барума. Скажи ему все, что знаешь. Сообщи ему также, что Мастер Эфира находится здесь, в Бардеке.

Последовала слепящая вспышка голубого света, и Старец исчез. Стена грязного света мгновение оставалась висеть, затем растаяла, превратившись в ничто. За ней в ожидании стояло нависающее подобие Главного Ястреба, его лицо выражало ярость и набухало над его кроваво-красной одеждой.

– Это был Старец, хозяин.

В потайном уголке ненависти Барума рассмеялся, увидев, как сжался Главный Ястреб – буквально сжался в эфире. Затем подобие его повелителя снова выросло до размеров, превышающих нормальные, и заставило Баруму встать на колени.

– Что? – голос Главного Ястреба грохотал сквозь голубой свет. – Он начал против нас войну?

– Нет, хозяин, нет. Он велел сказать вам правду о Родри Майлваде, и также о Мастере Эфира.

Образ Главного Ястреба висел в неподвижности и казался хрупким, как тонкий фарфор.

– Мастере Эфира?

– План заключался в том, чтобы завлечь его сюда и убить. Он здесь, следовательно, план сработал. Теперь я должен рассказать вам все, хозяин, все, не надо меня пытать! О, пожалуйста, не причиняйте мне боль!

– Не буду, маленький гадёныш. Возвращайся со мной, и мы поговорим. Очень долго поговорим.

Благодаря помощи владык Стихии Воздуха, «Надёжный доход» добрался до Индилы за поразительно короткое время, к большому облегчению лошадей и Перрина. Руководя разгрузкой животных на каменный причал, Невин заметил, как его добровольный слуга украдкой встал на колени, поцеловал твёрдую землю и похлопал по камню, как по любимой собаке. Как это уже не раз случалось в самые неожиданные моменты, Невин задумался об истинной природе Перрина. Старик никогда не видел никого, кто обладал бы такой инстинктивной антипатией к воде, но на сей раз Невин резко отогнал в сторону эти мысли. Поразмыслим потом, когда вернёмся в Дэверри…

– Вот и последние, – объявил Элейно, подходя к Невину. – Нам придётся купить лошадь для меня на рынке.

– Я думал, что тебе лучше остаться здесь.

– Что? И пропустить самое интересное?

– Ничего подобного… надеюсь. Вызволив из беды Джилл и всех остальных, я намерен отступить как можно быстрее. В первую очередь мы должны доставить домой Родри, и только потом думать, как растоптать наших врагов. У меня нет желания прискакать назад сюда только того, чтобы обнаружить твой корабль сожжённым или повреждённым каким-то другим образом, а всех других капитанов в порту – заражёнными загадочным нежеланием отвезти нас домой.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – Элейно положил огромную руку на рукоятку меча. – Мы с моими парнями и раньше отражали атаки пиратов. Мы будем готовы снова сделать это, если потребуется.

– Хорошо. Возможно, и потребуется. Не забывай ставить свои астральные печати. Может, они заставят наших врагов понервничать, если ничто другое их не убедит.

Поскольку они прибыли вскоре после рассвета, Невин решил трогаться в путь со своим небольшим отрядом прямо в этот день. Они заглянули на рыночную площадь, чтобы закупить припасы, но он не стал тратить время на официальный визит к архонту Индилы, который бы отнял много времени. Примерно в полдень они подъехали к северным воротам. К тому времени Перрин вполне ожил. Он был абсолютно уверен в том, что Джилл все ещё находится в прежнем месте.

– Эта дорога приведёт нас прямо в Пастедион, но она идёт вдоль реки, – сказал Невин. – Путешествие так близко к воде не помешает тебе чувствовать её?

– Нет, мой господин. Э, м-м… почему оно должно помешать?

– Вода иногда мешает двеомеру.

– О, но я-то не владею двеомером.

– Знаешь ли, я начинаю думать, что ты совершенно прав – не владеешь. Но то, что у тебя есть, – величайшая загадка из всех, с которыми мне пришлось столкнуться за многие годы.

Вместо ответа Перрин просто принял несчастный вид, словно винил себя за свою странную ментальную природу – наследие ненависти к себе, полученное от его дяди Беноика, как предполагал Невин. Старик предпочёл оставить эту болезненную тему.

Когда Старец решил, что Главный Ястреб уже достаточно подумал о горькой правде, то связался с Барумой – вместо того, чтобы встречаться со своим врагом на эфирной плоскости, где можно устроить некое подобие засады. Старец обнаружил сознание своего бывшего ученика таким затуманенным, что им было легко завладеть даже через зеркало для дальновидения, и посмотреть через его глаза. Насколько Старец мог сказать, пользуясь умением поместить себя в тело другого, Барума стоял на коленях на груде одеял, которые использовались в качестве конской попоны, и бросал прутики в небольшой костёр. Рядом находились двое мужчин – ястребы, как предположил Старец – которые играли в кости, в то время как третий, Главный Ястреб, которого Старец нанимал год назад, сидел, скрестив ноги и повернувшись спиной к другим, и неподвижно смотрел на омываемый дождём горный склон. Возможно, он медитировал или проводил какой-то вид ментального упражнения, но что бы он ни делал, он достаточно был этим увлечён.