— Опять отстали почти что на пол часа. Ты когда, дурында деревянная куковать будешь вовремя? — Заорал он кукушке, потрясая кулаком.

Та лишь вздернула голову и ловко спряталась за крашеными дверцами.

Докурив трубку, леший с важным видом (нужно же все время помнить, что ты МИНИСТР!) посмотрел на бабку.

— Я пойду отправлю голубя в ольху этому Чертусу, может, что посоветует.

Бабка охнула и прижала руки к груди.

— Святые угодники, какому такому чертусу?

— Да я тебе про него рассказывал! Ну, тот мужик, с заморского леса, с копытами на ногах! — Шишел тихо выругался и пошел на почту.

Через час около пня Шишела стояли Цитрус с Лерр. Цитрус бурно жестикулировал руками, разглядывая пень со всех сторон. Лерр взяла на себя функции переводчика, так как Шишел с Цитрусом понять друг друга могли с трудом.

На ландшафтном дизайнере сегодня были надеты фисташковые панталоны с огромными атласными бантами. Сверху его украшало пончо лимонного цвета с вышитой картой его родного сада. Лерр с гордостью сказала об этом лешему, добавив, что маэстро вышивал эту карту около года.

— Ну, и где там его мандарин? — проворчал Шишел, посматривая на благодатные края, вышитые крестиком. По всему пончо петляла ядовито-зеленая тропинка, разбив ландшафтного дизайнера на неровные квадраты, и сделав его похожим на изломанное отражение в треснутом зеркале.

— Вот здесь! — Лерр ткнула пальцем на место, что было чуть ниже поясницы.

— Стало быть, живет он в полной заднице, — Шишел почесал затылок и улыбнулся. — Ну, чего он там говорит, делать надо?

— Говорит, что нужно на пень клумбу соорудить, чтоб никто сверху не садился. Рядом нужно скамейку и фонарь…

— А фонарь зачем? — перебил ее леший, смутно догадываясь, что расходов будет гораздо больше, чем он предполагал.

— Ну, как зачем? В министерство и по вечерам посетители приходят, а у тебя тут тьма кромешная, как они его найдут? Еще от центральной тропы до твоего пня дорожку нужно сделать. А вон там, — она махнула в сторону телеги с Марфуткой, — нужно площадку под транспорт выложить камнем. И секретарша тебе нужна. Министров без секретарш не бывает, — важно заявила Лерр.

— А мне думалось, что не бывает без портфелей, — протянул Шишел, досадуя в душе, что так сильно отстал от жизни.

— Она вместо портфеля, — объяснила Лерр, подкрашивая губы яркой помадой.

— Это что, я ей деньги платить должен буду? — ужаснулся Шишел, почувствовав, как лоб покрылся испариной.

— Ясное дело, кто же бесплатно работать будет? — резонно заявила Лерр, захлопнув пудреницу.

— Бабка моя, — ответил он ей, с облегчением вздохнув.

Лерр округлила глаза и стала переводить их разговор Цитрусу. Тот весело захохотал и погрозил лешему пальцем.

— Он говорит, что секретарши должны уметь писать протоколы, — объяснила Шишелу переводчица Цитруса, и, увидев его недоуменный взгляд, пояснила. — Ну, это когда записывают, о чем министр говорил и что ему на это ответили. В его саду у всех секретарш крашеные ногти, — добавила Лерр многозначительно.

— Ну, ногти красить моя старуха вряд ли будет. А вот эти… как ты сказала, повтори?

— Про-то-ко-лы, — повторила по слогам Лерр.

— Вот-вот! Эти протоколы она писать будет, ежели, конечно, я ей в аптеке у Фабиуса очки закажу.

Решено было начать работу завтра, и Шишел, потирая руки, зашел в пень.

— Ну, старуха, будешь ты у меня вести протоколы, — важно заявил он, подвигая тарелку с зеленым борщом из крапивы.

— Куда вести? Ты не забывай, что у меня ноги больные! — возмутилась она.

— Не дрейфь, старая! Их никуда вести не надо, это только так говорят, а на самом деле это значит писать на бумажке карандашиком!

— Так бы сразу и сказал! — облегченно вздохнула старуха.

— Не положено так говорить! Где это ты видела такого министра, что говорит своей секретарше — иди-ка ты, Маня, нацарапай на бумажке, с кем я гутарить буду! Так министры не лопочут! Он ей просто — иди, мол, напиши протокол! Она быстренько и накарябает, смекнула?

Бабка смотрела на него во все глаза.

— Старик, а кто такие Токолы?

— Какие еще токолы? — переспросил леший, добавляя в борщ сметану.

— Ну, ты же сам только что сказал нужно писать про Токол. А как я буду про них писать, если я их в глаза не видела! — возмутилась бабка и щедро посолила борщ.

Леший задумался на несколько секунд и отложил ложку в сторону. Потом он хлопнул себя по лбу и поднял вверх указательный палец.

— Так в ихних лесах министров кличут! — радостно сообщил он.

*** *** ***

Как-то теплым майским вечером Гомза решил собрать своих друзей на верхнем ярусе дуба. Пусть они своими глазами увидят звездное небо в телескоп! Было уже темно, все расселись по веткам и выжидающе смотрели на Астора, наводившего в телескопе резкость. Уличный фонарь, закрепленный на нижних ветках, тихо поскрипывал в слабых порывах ветра. Лица ребят, освещенные снизу, приобрели слегка жутковатое выражение, но это только добавило их встрече оттенок таинственности и загадочности.

— Ну, кто первый? Кто хочет посмотреть на Кассиопею? — Астор выжидающе смотрел на ребят.

Тюса подскочила с ветки и, шмыгнув носом, подошла к нему.

— Я хочу, — сказала она негромко. — Название красивое, похоже на имя принцессы.

Тюса жадно прильнула к телескопу и стала изучать звездные россыпи, уточняя, что именно относится к Кассиопее.

— Ну конечно, на корону похоже, как у королевы на празднике, — деловито подытожила она, усаживаясь на свое место.

— А мне другое созвездие покажите, — Сапожок заерзал на ветке. — Что-нибудь серьезное.

Астор улыбнулся и навел телескоп чуть влево.

— Ну, иди, смотри на Большую Медведицу, — он поманил Сапожка рукой. — Семь ярких звезд.

Сапожок нерешительно дотронулся до телескопа и, закрыв один глаз рукой, стал рассматривать звезды.

— Совсем на медведицу не похоже. Похоже на черпак, которым я у Вурзеля супы разливаю, — бубнил он себе под нос.

Все громко рассмеялись, и Шима при этом чуть не свалилась с ветки.

— Звезды очень похожи на бриллианты… может быть, когда-нибудь ливнасы смогут их собирать, как грибы… — мечтательно протянула Тюса, задрав голову.

— Ну, ты сказанула! Так звезд на небе не останется! — возмутился Сапожок, натянув свой колпак.

— Вырастут новые! — Тюса обхватила колени и шумно вздохнула.

Астор хотел сказать Тюсе свои соображения на эту тему, но сдержался, взглянув на лицо кикиморки. На нем было то же выражение, что и в возведенных к небу очах молящейся праведницы на репродукции в спальне Фло.

— Эх, Тюса, только сокровищами твоя голова забита! Смотри, как бы не стать вторым Унук-Эльхайем! — пискнула Шима из своего угла.

— А кто это? — Сапожок прижал к глазам сорванные дубовые листья и разглядывал через них фонарь.

— Расскажи им, пап, — Гомза потрепал Рукса, дремавшего на его плече.

Астор облокотился на центральную ветку и задумчиво потер подбородок.

— Давным-давно, еще до засухи, жил в долине ливнас-холмовик Нукус. Работать он не очень-то любил, поэтому промышлял обманом да разбоем. Смекнул он, что в одиночку так долго не протянет, да и набрал себе компанию таких же, как он. Поселились они в пещерах на северо-востоке долины, недалеко от вулкана, именно там был караванный путь. Стали разбойники грабить богатых купцов, да и бедными не брезговали, лишь бы было что отобрать. Накрасят лица разноцветными красками — и на разбой! Вскоре караванный путь опустел совсем, про жадность Нукуса были наслышаны многие.

Рассвирепел Нукус, когда за неделю они не поймали на дороге никого. Ходит по своей пещере, заваленной сундуками, и от злости орет.

— Если бы существовал в этом никчемном мире какой-нибудь дух, способный наделить меня могуществом небывалым! — кричал Нукус так, что мелкие камушки скатились со свода пещеры. — Почему я должен охотиться за богатством? Я хочу, чтобы эти ничтожные ливнасы сами приносили мне дань и складывали ее у моей пещеры! Как мне этого добиться! — взвыл он и со злостью пнул самый большой сундук так, что тот перевернулся, рассыпав блестящие фелды по землянистому полу.